Ознакомительная версия.
Режим, которого придерживался Фолуэлл в Линчбурге, был попыткой опереться на рамки консервативной, премодернистской религии, помогавшей человеку смириться с неизбежными ограничениями. Пример Беккеров демонстрирует, что происходит, когда эти рамки полностью отбрасываются. Если другие фундаменталистские движения порождались ощущением гнета, то постмодернистское христианство Беккеров отражало присущее концу XX столетия убеждение, что «все дозволено». Огромные деньги внушали Беккерам уверенность, что законы им не писаны. Нет никаких границ, прежние категории добра и зла можно тасовать с такой же легкостью, как подлинное и искусственное в «Наследии США». Разумеется, эта позиция была искажением христианства.
Скандалы на этом не закончились. Джим Беккер ушел из PTL и попросил Джерри Фолуэлла спасти программу, временно взяв все дела на себя. Сам Беккер тем временем ополчился на Джимми Сваггерта, вытащившего скандальные подробности на свет, и выдвинул обвинение, что тот хочет прибрать PTL к рукам. Сваггерт, в свою очередь, тоже оказался антиномианистом. В этот период он был, пожалуй, самым успешным из телепроповедников. Его передачи транслировались на 145 стран и, по его утверждению, появлялись на экранах половины домов планеты. Однако в Батон-Руж (Луизиана) он посещал проститутку, которая позже ясно дала понять, что Сваггерта интересовал не столько секс, сколько садистские ритуалы унижения и подчинения. Он определенно любил играть с огнем, поскольку, даже будучи осведомленным о том, что в мотеле его видели и узнали, все равно продолжал туда наведываться, пока не грянул гром. На чистую воду его вывел другой священник, Марвин Горман, которого Сваггерт критиковал в своей программе[927].
Сваггерт принадлежал к пятидесятникам. На заре своего развития пятидесятничество выступало прямой противоположностью фундаментализма, пытаясь дать слово непогрешимой божественной истине, а разум отодвинуть на второй план. Оно не считалось с риском неподготовленного вторжения в область бессознательного и с опасностями, которыми чреват отказ от разума. Однако раннее пятидесятничество, надо отдать ему должное, отличалось всеохватностью и стремлением преодолевать расовые и классовые барьеры. Сваггерт же проповедовал религию ненависти. Он прославился своими яростными нападками на гомосексуалистов – этот поток сквернословия с головой выдавал его собственные глубоко запрятанные сексуальные отклонения. Кроме того, он поносил других священников и конкурентов-телепроповедников, а также присоединился к «Моральному большинству» в его крестовом походе под знаменем критиканства. Ломая ограничения, накладываемые разумом и требованиями милосердия, Сваггерт пришел к не менее саморазрушительной и нигилистической религиозности, чем некоторые из рассмотренных нами направлений фундаментализма.
Американского журналиста Лоуренса Райта покорили эмоциональные проповеди Сваггерта. Он чувствовал, что Сваггерт бунтует против оков рационального модерна, его «вызывающая эмоциональность» даже отдаленно не напоминала «сухие заумные выкладки», которыми пичкали Райта в церкви во времена его детства. Он обнаружил, насколько упоительно «экстатическое отречение от собственной зашоренности, критиканства и нелепости»[928], и то же самое, вероятно, испытывали остальные поклонники Сваггерта, приходящие в экстаз от его сногсшибательных проповедей. «Он погружался все глубже и глубже в подсознание, уходя от разума и осознанных смыслов в бурю эмоций, зарытые глубоко в душе страхи и безымянные желания, бурлящие в темной глубине. Его голос повышался и дрожал, слова путались, но он, спотыкаясь, продирался дальше, к ускользающей кровоточащей нервной струне, струне дерзости и жажды. Он знал, где она. Смотреть на него было одновременно страшно и соблазнительно, потому что за этой струной скрыта вера. Жажда любви и спасения – когда он наконец касался этой струны, слезы лились градом, зрители вскакивали с мест, воздевая руки, смеясь, рыдая, славя Господа, говоря на иных языках и дрожа от боли и наслаждения, которые дарила эта захватывающая публичная демонстрация потаенного»[929]. Лучшие представители премодернистской духовности, такие как Иоанн Крестный, Ицхак Лурия или мулла Садра, избегали подобных эмоциональных эксцессов, утверждая, что они не имеют отношения к религии. Их путешествие в глубь себя было спокойным, дисциплинированным, а в попутчики выбирался разум. Посвящения в каббалу удостаивался только человек, перешагнувший по крайней мере сорокалетний рубеж, женатый, достигший сексуального равновесия. Мир модерна, забывший о более интуитивных путях постижения истины, практически полностью утратил это мистическое знание. Успех Сваггерта доказывает, что в нашем сверхрационализированном мире человек жаждет экстаза, однако погоня за ним может расшатать психику. Неистовство Сваггерта, скорее всего, было выражением не духовности, а неудовлетворенных сексуальных потребностей, которые толкали его в том числе на «публичную демонстрацию потаенного» в мотеле Батон-Ружа.
Самым убедительным доказательством провала фундаменталистской веры служат те ненависть и грязь, которой поливали друг друга телепроповедники во время скандала. Прослышав о сексуальной связи Беккера с Джессикой Хан, Сваггерт «вцепился в Джима Беккера, как питбуль в пуделя. Порвал его в клочья, просто уничтожил», как вспоминал один из бывших помощников Сваггерта[930]. Затем Беккер ополчился на Джерри Фолуэлла, пришедшего на помощь PTL, и обвинил его в том, что он решил прибрать компанию к рукам, воспользовавшись ситуацией. Фолуэлл созвал пресс-конференцию, на которой продемонстрировал данные под присягой письменные показания лиц, вступавших в гомосексуальные отношения с Джимом Беккером, а также перечень отступных, которые требовала Тэмми Фэй от PTL за уход по-тихому: $300 000 в год для Джима, $100 000 для себя, авторские отчисления от продаж всех книг и записей PTL, свой особняк за $400 000, две машины, охрану, компенсацию судебных издержек и оплату бухгалтеров, которые пытались разобраться в запутанных финансовых делах Беккеров. Великое фундаменталистское предприятие завязло в отвратительном непролазном болоте. За год до скандалов Фолуэлл был полон уверенности. Он переименовал «Моральное большинство» в «Федерацию свободы» и объявил, что многие активисты будут участвовать в выборах 1988 г. в качестве кандидатов на муниципальном, штатном и федеральном уровнях. Однако после скандала с PTL 4 ноября 1987 г. Фолуэлл оставил пост главы «Морального большинства» и «Федерации свободы» и провозгласил окончание своей политической карьеры. Он больше не будет работать в штабе поддержки кандидата в президенты, как работал с Рональдом Рейганом, и не станет лоббировать законопроекты. После скандалов поток средств от его собственного «Евангельского часа доброго старого времени» иссяк, и Фолуэллу пришлось вернуться к обычному баптистскому приходу[931]. Время от времени он еще будет напоминать о себе, разглагольствуя о пороках страны, однако претендовать на скорое создание коалиции религиозных консерваторов, которая завоюет Америку, он уже не мог. Когда Пэт Робертсон проиграл президентские выборы, фундаменталистское наступление, так триумфально начавшееся в 1979 г., казалось, потерпело поражение. Дискредитированное Новое правое христианство с позором провалилось, и, хотя отдельные христиане продолжали заниматься лоббированием и агитировать избирателей, секуляристы склонялись к выводу о том, что фундаменталистская угроза миновала.
Тем не менее фундаментализм был не только жив, но и переходил в Америке в новую, более эстремистскую фазу. 28 ноября 1987 г. Рэндалл Терри, «переживший второе рождение» христианин из северной части штата Нью-Йорк, привел три сотни «спасателей» к клинике абортов в Черри-Хилле, Нью-Джерси. Они провели почти 11-часовую службу на «пороге ада», как выразился Терри, – молясь, распевая псалмы и не давая женщинам и персоналу пройти в клинику. К концу дня 211 «спасателей» были арестованы, но, триумфально подытожил Терри, «ни один младенец не погиб»[932]. Это была первая акция «Операции спасения», которая объявила войну доминирующему культурном укладу, подчеркивая в нем приятие убийства. Движение отличалось воинственной образностью. Во время съезда Демократической партии в Атланте в 1988 г. они организовали так называемую «осаду Атланты», в которой свыше 1300 демонстрантов были арестованы за блокаду абортных клиник города. С тех пор Дни спасения проводились по всей Канаде и Соединенным Штатам, устраивались также семинары, где будущих «спасателей» просвещали на тему пороков феминизма и либерального правительства, а также инструктировали по технологиям лоббирования. Свои «операции» активисты называли актами «библейского неповиновения». В отличие от Фолуэлла и Робертсона Терри был готов действовать вне закона. Он ставил перед собой фундаменталистскую задачу: создать «страну, где в основу политики, права, общественной морали будет возвращена иудеохристианская этика; страну, не болтающуюся по волнам гуманизма, а твердо стоящую на крепком фундаменте Высшего закона».
Ознакомительная версия.
