Ввиду важности гуманизма для Реформации в Европе рассмотрим различные его местные варианты, уделяя особое внимание Швейцарии, Франции и Англии.
Швейцарский гуманизм
Возможно, в связи со своим географическим положением, Швейцария оказалась особенно восприимчивой к идеям итальянского Возрождения. Венский университет привлекал большое количество студентов из этого региона. "Дворцовый переворот" на факультете гуманитарных наук, устроенный, в основном, благодаря влиянию Конрада Цельтиса, привел к тому, что в конце XV в. Вена стала центром гуманистической учености, привлекая таких людей, как великий гуманистический автор Иоахим фон Ватт, псевдоним — Вадиан. Добившись в Вене всех академических почестей, Вадиан вернулся в свой родной город Сен — Галлен, став в 1529 г. его ведущим гражданином (бургомистром). В 1510–е гг. аналогичной репутации добился и Базельский университет, ставший центром гуманистической группы (обычно называемой братством), которая образовалась вокруг таких людей, как Томас Витенбах.
Швейцарский гуманизм достаточно хорошо изучен и его шкала ценностей вполне понятна. С точки зрения его ведущих представителей христианство представляется в первую очередь образом жизни, а не набором доктрин. Церковь действительно нуждалась в реформе, однако эта реформа прочно связывалась, главным образом, с нравственностью всей Церкви и духовным обновлением отдельных верующих. Реформа церковной доктрины не считалась острой необходимостью.
Шкалу ценностей швейцарского гуманизма можно охарактеризовать как глубоко моралистичную, причем Священное Писание рассматривалось как руководство к правильному нравственному поведению христиан, а не как повествование об обетованиях Божьих. Это имело ряд последствий, особенно в связи с доктриной оправдания. Во — первых, вопросы, которые возбуждали интерес Лютера к этой доктрине, в кругах швейцарских богословов практически не рассматривались. Оправдание не считалось важным вопросом. Во — вторых, когда этот вопрос приобрел большое значение в Германии, в 1520–е гг. в швейцарских гуманистических кругах стало проявляться определенное беспокойство по поводу лютеровской доктрины оправдания. С точки зрения швейцарских гуманистов Лютер разрабатывал идеи, которые представляли серьезную угрозу нравственности и характерному этосу их движения.
Эти замечания имеют особое значение в связи с Ульрихом Цвингли, который получил образование в Венском (1498–1502) и Базельском (1502–1506) университетах. Реформы, начатые Цвингли в 1519 г. в Цюрихе, несут на себе печать швейцарского гуманистического морализма. Августин, "богослов благодати", начинает занимать заметное место в мыслях Цвингли лишь в 1520–е гг. (Причем его влияние относилось, в первую очередь, к вопросу о таинствах). В конце концов, Цвингли порвал с морализмом швейцарских гуманистов (вероятно, около 1523 г., но никак не позднее 1525 г.), однако до этого момента его реформы основывались на моралистическом образовательном мировоззрении, характерном для швейцарских гуманистических братств того периода.
Французский гуманизм
В начале XVI в. во Франции изучение права находилось в процессе радикального пересмотра. При Франциске I абсолютная французская монархия с ее усиливающимся стремлением к административной централизации считала правовую реформу важной для модернизации Франции. Для того, чтобы ускорить процесс реформ, имеющий целью создать правовую систему, действующую на территории всей Франции, она покровительствовала группе ученых из университетов в Бурже и Орлеане, которые занимались теоретическими аспектами общих правовых кодексов, основанных на всеобщих принципах. Пионером среди них был Гийом Буде, который ратовал за прямое возвращение к римскому праву как средству удовлетворения новых правовых нужд Франции, которое справедливо считалось одновременно красноречивым и экономичным. В отличие от итальянской традиции (mos italicus) прочтения классических правовых текстов в свете комментариев средневековых юристов, французы разработали процедуру (mos gallicus) обращения к непосредственно классическим правовым первоисточникам на языке оригинала.
Прямым следствием обращения французских гуманистов непосредственно к истокам стало заметное пренебрежение к аннотациям и комментариям. Они считались не полезными орудиями изучения, а препятствием на пути к первоначальному тексту. Толкования классических римских правовых текстов, составленные такими авторами как Бартоль и Аккурсий стали считаться неправильными. Они считались искажающими фильтрами, стоящими между читателем и текстом. По мере того, как гуманистическая наука становилась все более уверенной в своих высказываниях, надежность Аккурсия и других авторов стала все больше вызывать сомнения. Великий испанский ученый Антонио Небриха опубликовал подробный список ошибок, которые он обнаружил в комментариях Аккурсия, а Рабле презрительно писал о "неуместных мнениях Аккурсия".
Следует отметить важность этого движения для Реформации. Одним из студентов в Бурже и Орлеане в период расцвета этого французского правового гуманизма был будущий церковный реформатор Жан Кальвин, который прибыл в Орлеан около 1528 г. Изучая гражданское право в Орлеане и Бурже, Кальвин непосредственно соприкоснулся с важным составляющим элементом гуманистического движения. Это знакомство, по крайней мере, сделало Кальвина компетентным юристом. Когда впоследствии ему пришлось участвовать в кодификации "законов и эдиктов" Женевы, он широко пользовался своими знаниями по corpus iurus civilis в вопросах контрактного и имущественного права и юридической процедуры. Однако Кальвин научился у французского гуманизма не только этому.
Можно утверждать, что истоки методов Кальвина как, возможно, величайшего библейского комментатора и проповедника своего времени лежат в его изучении права в интеллектуальной атмосфере Орлеана и Буржа. Имеются все основания полагать, что Кальвин научился в Бурже необходимости быть компетентным филологом, подходить непосредственно к изучению первоисточников, истолковывать их в лингвистическом и историческом параметрах их контекста, а также применять их к нуждам своего времени. Именно такое отношение лежит в основе кальвиновского толкования Писаний, особенно в его проповедях, в которых он стремится слить воедино горизонты Писания и кругозор его слушателей. Французский гуманизм дал Кальвину как стимул, так и орудия, позволяющие использовать документы прошлого в конкретной ситуации города Женевы в 1550–е гг.
Английский гуманизм
Вероятно, один из важнейших центров гуманизма в начале XVI в. в Англии находился в Кембриджском университете, хотя не следует недооценивать значение Оксфорда и Лондона. Кембридж стал колыбелью ранней английской Реформации, в центре которой находился "Кружок белой лошади" (по названию ныне не существующей таверны, расположенной вблизи Куинз Колледж), где в начале 1520–х гг. собирались такие люди как Роберт Барнес, чтобы прочесть и обсудить последние работы Мартина Лютера. Как и можно было ожидать, таверну вскоре прозвали "маленькой Германией", точно так же как позднее район Кинг — Стрит, где когда‑то возникла Кембриджская коммунистическая партия, получил в 1930–е гг. известность как "маленькая Москва".
Из множества крупных богословов, которые работали в этот грандиозный творческий период, следующие представляются особенно интересными и значительными.
Ансельм Кентерберийский (ок.1033–1109)
Ансельм родился в Северной Италии, однако вскоре переехал во Францию, которая в то время все больше завоевывала репутацию центра учености. Он быстро освоил искусство логики и грамматики и добился репутации как преподаватель в Норманском аббатстве в Беке. Работая на заре богословского возрождения в XII в., Ансельм сделал решающий вклад в двух областях богословия: в области доказательств бытия Божьего и в области рационального истолкования смерти Христа на кресте.
Его работа "Proslogion" (это слово почти непереводимо, от греч. "к слову") вышла в свет ок. 1078 г. Ее вне всяких сомнений можно назвать замечательной книгой. В ней Ансельм ставит перед собой задачу формулировки аргументации, которая привела бы к вере в существование и характер Бога как высшего блага. Аналитические рассуждения, часто известные как "онтологический аргумент" доказывают существование Бога, исходя из утверждения, что Он "является Тем, выше Которого нельзя ничего представить". Хотя этот довод подвергался критике, он до сих пор остается одним из наиболее интригующих компонентов философского богословия. "Proslogion" также имеет значение благодаря своему четкому обращению к разуму в вопросах богословия и осознанию роли логики. Во многом эта работа предвосхищает наиболее яркие моменты схоластического богословия. Фраза Ансельма "fides quaerens intellectum" ("вера, ищущая понимания") стала широко использоваться.
