того, то вполне возможно, что не во все её щели удалось впахнуть ладанный дым, не все нужные слова были сказаны, а то и вода святая оказалась на тот момент просроченной.
Недавно прошло освящение какой-то ракетной установки под Москвой (да и не один раз, такое сейчас – явление рядовое, устоявшееся, почти узаконенное Уставом Вооружённых Сил, можно даже сказать, что и традиционное). Наши противники, например, католики, тоже, вероятно, занимаются тем же самым. С возможными притопами и прихлопами. Даже можно дальше и не распространяться на этот счёт. Абсурд, какой-то.
На всякий гоп свой притоп. Если мне скажут, что я считаю веру человека в Бога убеждением с прочими зиновьевскими атрибутами к нему, то с таким же успехом и атеизм можно считать аналогичным убеждением с теми же атрибутами. Можно и не только атеизм. И спорить об этом без успеха для обеих сторон можно бесконечно. Только вот разница-то в том, что догматик-верующий (убеждённый) защищён в своих действиях Всемогущим и, соответственно, он бесстрашен в борьбе, словесной или физической. А вот атеист беззащитен, нет у него своего атеистического бога, хотя бы и языческого, который управлял бы его действиями. Поэтому и нельзя атеиста считать хотя бы догматиком. Пусть у него совесть нечистая, пусть он глуп, пусть он не в состоянии быстро и точно понять искомое явление в его конкретности. Пусть, но он не догматик. Он верит не в свою дорогую вечность, в которой по тем или иным причинам, зависящим и от человека, можно оказаться в двух весовых категориях (третьей не дано), не в вечность своего любимого Я, не ставит его пупом совершенно не относящейся к нему Вселенной. Атеист принимает закон случайности, который позволил ему это понимать. Можно и Фауста отнести к атеистам, что вполне определяется из содержания его беседы с Маргаритой.
Маргарита
…Ты в бога веришь ли?
Фауст
Мой друг, кому дано
По совести сказать: я верю в бога?
Священников ты спросишь, мудрецов –
У них тебе ответ всегда готов;
Но весь ответ их, как рассудишь строго,
Окажется насмешкой над тобой.
Маргарита
Не веришь ты?
Фауст
Пойми же, ангел мой;
Назвать его кто смеет откровенно:
Я верую в него?
Он вседержитель
И всехранитель,
Не обнимает и весь мир –
Тебя, меня, себя?
Не высится ль над всеми свод небесный?
Не твёрдая ль под нами здесь земля?
Не всходят ли, приветливо мерцая,
Над нами звёзды вечные? А мы
Не смотрим ли друг другу в очи,
И не теснится ль это всё
Тебе и в ум и в сердце
И не царит ли, в вечной тайне,
И зримо и незримо вкруг тебя?
Наполни же всё сердце этим чувством
И, если в нём ты счастье ощутишь,
Зови его как хочешь:
Любовь, блаженство, сердце, бог!
Нет имени ему! Всё в чувстве!
А имя – только дым и звук,
Туман, который застилает небосвод.
Маргарита
Как это хорошо, мой друг!
Священник так же это объясняет,
Немножко лишь в других словах.
И.В.Гёте. «Фауст». Сцена 16: Сад Марты
Так что убеждения убеждениям рознь. Как и то же самое, но «немножко лишь в других словах».
Можно считать, что историю творит Бог. Смотря какую историю. Скорее всего, под историей понимается не жизнь Вселенной, а жизнь человека и человечества во Вселенной. Да и то – слишком, – жизнь человека на Земле. Всё, мол, по Его велению и хотению. Очень удобная позиция одних из убеждённых: человек в стороне от событий, которые творятся. У других убеждённых история творится человечеством. Да так оно и получается, иначе происходит очень много странных событий по желанию и хотению странного Вечного. А все эти объяснения со стороны одних убеждённых, с учётом характеристики Зиновьева, вертятся вокруг и около того, что это Его промысел (промысел не в смысле – добыча, хотя не исключено и это). Неприкасаемо, потому что необъяснимо. Другие убеждённые хотя бы причину ищут тому, почему засуха в Саратовской области и наводнение совсем в другом месте. Или вот, почему землетрясение было в Китае весной 2010 года, да вот и в следующем году, в октябре, – в Турции? В Японии катастрофа с атомной станцией. И в начале 2012 года в нескольких местах. Наводнения в 2013 году на Дальнем Востоке. А вот и свеженькое, весной 2015 года, землетрясение в Непале, в котором, как считают, погибло около 10000 человек. Спросите тех, других. Точно вам скажут, точно должно прозвучать, судя по всему, что в Китае, Турции, Японии и Непале очень и очень мало сильно верующих христиан, даже, можно сказать, и нет их. За то и получили. Тысячи человек (погибших), из самых неверующих, скопившихся по Божьему указанию в одном и том же месте во время насланного Им же бедствия. Впрочем, нельзя пройти мимо и современной ситуации с пандемией. Сколько людей уже погибло от этого вируса, скольких ещё мы не досчитаемся. Всяких: верующих в отдельных и разных богов, неверующих ни в одного бога, раскосых и с прямым взглядом, чёрных, белых и жёлтых, круглолицых и не очень, узкоглазых и не очень. Словом – всех подряд, кото ни назови.
Вот и говорят другие убеждённые, что историю всего сделали люди, что все пятьдесят евангелий тоже люди написали, а до этого другие люди расстарались и написали истории давнего времени с невообразимыми фантазиями. А другие, первые убеждённые, отобрали из написанных историй для себя какую-то маленькую часть и назвали её Священной Книгой, отобрали из пятидесяти евангелий только четыре и назвали их Священными Книгами. И на этом они остановились, и на этом остановилось для них всякое движение, кроме одного, в то самое место, в место, «иде же несть ни болезни, ни воздыхания, ни печали», где будет находиться их Я. А другие убеждённые, – действительно, ничего хорошего об их уме не скажешь, – всё продолжают думать о том, например, может ли быть скорость больше, чем скорость света, следует ли ожидать засуху в будущем году, если следует, то почему, можно ли попасть в другой мир, в другое измерение, что для первых убеждённых давно ясно и понятно: можно и исполнится.
Остаётся только пожелать тем и другим исполнения их желаний, в полном соответствии с их
