Какая девушка не хочет похвалиться своей красотой, а вот сдерживает свое, столь естественное желание. Так что, не следуя этой мусульманской норме, христиане должны уважать ее как форму смирения себя Бога ради. То же самое и со всем иным. Скажем, мусульманин, который отказывается от алкоголя... Вы что думаете, мужчине не хочется выпить рюмку водки или бокал вина? Хочется, конечно. Если он действительно отказывается от этого ради своей веры, а не только делает вид, а сам пьет втихомолку, то он молодец. Мы не отказываемся, христианам в меру употреблять алкоголь разрешено. А вот мусульманам Богом сказано иначе.
С другой стороны, все религии не отрицают многоженства, а некоторые признают и многомужество, и только для христиан брак — это исключительно союз одного мужчины с одной женщиной, и на всю жизнь, пока они оба живы. Тоже норма противоестественная, что доказывают бесчисленные супружеские неверности, но сколь важная для христианского совершенства — «каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» [1 Кор. 7: 2]. Многоженство же для христиан — прелюбодеяние, с самыми тяжкими для обожения последствиями: «Не обманывайтесь: .прелюбодеи. Царства Божия не наследуют» [1 Кор. 6: 9].
Так что у всех этих религиозных поведенческих норм есть только один смысл, но этот смысл важнейший, и над ним никогда не надо смеяться. И никогда не надо говорить, что ты дурак, потому что лупишь яйцо с острого, а не с тупого конца. Мы должны помнить, что Бог дает, в зависимости от культуры народа, как разные языки, так и разные поведенческие установления. Но исполнение своих поведенческих установлений — великое благо, если, конечно, они не призывают к бесчеловечности. Если установления какой-то религии предполагают, например, приносить в жертву своих первенцев, то это уже безусловно не от Бога, а от лукавого врага. Потому что это — требование убийства личности, и, понятно, это плохо, но если религиозные требования дисциплинарно-поведенческого характера, то они могут быть самые различные.
Личная эсхатология
Личная эсхатология — это ожидание искупления тела нашего и полносоставного воскресения человека — анаста- сиса, когда душа, тело и дух соединятся вновь. Мы не вольны лишь в двух вещах, во всем остальном мы вольны, — мы не вольны в своем приходе в мир и не вольны в уходе из мира. Это происходит помимо нашей воли. Но в этом мире мы достаточно свободны. И мы в этой земной жизни работаем все годы, которые нам дал Бог, свободной волей определяя будущую нашу судьбу. Если мы сознательно соединяем себя с Богом, живем с Ним, живем Им, соизмеряем каждый поступок с Ним, то мы достигаем цели. Если мы этого не делаем, то тогда, когда произойдет всеобщее воскресение, мы не соединимся с Ним. Потому что мы здесь, на земле, когда мы действовали в свободной нашей воле, мы добровольно не сделали наше естество богоподобным.
Иисус дал христианам великую возможность, если угодно — легкий путь. Он намного более легкий, чем у других, хотя внешне выглядит очень тяжелым. Этот легкий путь заключается в том, что Он Собой исправил нашу падшесть. И когда христианин омывается, умирая в крещенской купели и воскресая, он возрождается уже новым творением без последствий грехопадения в нем самом. В этом смысле христиане подобны Иисусу Христу, в них тоже нет внутреннего греха. Греховный человек умер в купели, и новый человек создался. В этом смысле каждый из христиан — новое творение. И если после христианин ведет себя как падший человек, как эгоист, не имеющий любви к другим людям, он, по слову апостола, «ничто» [см.: 1 Кор. 13:2]. Как христианина его нет больше, как христианин он умер и вновь стал потомком падшего Адама, как «пес возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи» [2 Пет. 2: 22].
Я не говорю о приверженцах других религий, которые, с точки зрения христиан, еще остаются потомками падшего Адама. Бог тоже, наверное, их милует, смотря на устремления их воли. В конце концов, в Библии есть примеры Еноха или Илии, которые взяты на небо, не будучи христианами. Илия — это просто один из любимых героев еврейского народа. И возможно, это некий прообраз обожения для нехристиан. Кто знает? Бог милостив. Бог спасает любое устремленное к нему сердце. Но нам во Христе дана огромная помощь. В таинстве Крещения мы освобождаемся от невероятно тягостного бремени падшести. То, что было возможно для отдельных титанов духа (а может быть, и для многих, мы этого не знаем), в христианстве возможно каждому. И то, что многие христиане этим не пользуются и делают для себя христианство как бы не христианством, а еще одной традицией падшего человечества, еще одной религией «ветхого Адама», — это очень печально.
Дионисий Ареопагит писал в трактате «О небесной иерархии» [XII, 3]: «Ты найдешь, что и богами богословие называет и сущие над нами небесные существа, и наших боголюбивейших и священных мужей, хотя богоначаль- ная Сокрытость сверхсущественно устранена от всего и превыше всего, и по-настоящему и вполне называться подобно Ей ничего из сущего не может. Однако когда какое-либо из умственных и разумных существ полностью, сколько есть сил, обращается ввысь к соединению с Ней и насколько возможно непрестанно устремляется ввысь к Ее божественным осияниям (вот здесь намек на соединение в энергиях. —А.З.), то сподобляется, по мере силы, если так можно сказать, богоподобия и Божественной омонимии (то есть Божественного имени. — А. З.)»[179]. Дионисий Ареопагит пишет — «по мере сил». И мы должны понимать, что когда следуем Божественным принципам, законам и заповедям, причем заповедям не только отрицательным (не убий, не прелюбодействуй), но и положительным: ходить в церковь каждое воскресенье, причащаться Святых Таин, быть вместе с верующими, молиться, действительно с любовью относиться друг к другу, — то спасают не эти действия, даже самые таинственные, но все в материальных образах дающиеся, но наше соучастие в них. Вот это очень важно понять. Все таинства сами по себе есть средства для того, чтобы правильным путем осуществить в себе эту Божественную, как написал Дионисий Ареопагит, омонимию — богопо- добие по имени. Ведь то, что называется Богом, Богом и является. Нельзя называться Богом и Богом не являться, так не бывает. По крайней мере, христианское богословие такого несоответствия имени сущности не признает, когда речь идет о Совершенном.
Вот такова индивидуальная эсхатология. Поэтому для христиан воскресение мертвых и жизнь будущего века — это не просто возможность, это абсолютная необходимость. Воскресение мертвых — это предпоследний
