Изучая историю Северо-Восточной Руси (Суздальской земли и ее окрестностей) в период правления Андрея Боголюбского, В.О. Ключевский вскрыл немало неожиданных фактов, которым прежде придавалось куда меньше значения, чем вкладу князя в строительство храмов, составляющих поныне гордость не только Суздальской земли, но и всей России. Однако вклад князя в развитие государственности на Руси был куда весомее по своим последствиям, прежде всего разрушительным. Прежде всего Андрей Юрьевич отделил звание великого князя от престола в Киеве (о чем его отец лишь подумывал, но так и не сумел реализовать). Он принялся внедрять вместо прежнего родственного полюбовного соглашения князей, полного всевозможных неясностей, вольностей и попущений, обязательное подчинение младших родичей старшему князю как «подручников», как простых подданных своему государю-самодержцу. Кроме того, он попытался превратить Суздальскую землю в свое личное наследственное владение, свободное от передачи от князя к князю по старшинству (реализовать эту идею удалось его младшему брату Всеволоду Юрьевичу Большое Гнездо, занявшему владимирский престол два года спустя после Андреевой смерти).
Правда, у него это не получилось – не желая делиться властью, Андрей отверг большинство своих братьев и племянников, а из его собственных троих сыновей двое старших умерли раньше отца. Младший, Юрий, отправленный отцом в Новгород, для участия в борьбе за отцовский престол был слишком молод – он даже не смог удержаться на новгородском княжении, а дядя придал ему такое ускорение в сторону от Владимира, что Юрий исчез из виду почти на десять лет, а из русских летописей и вовсе навсегда. Впрочем, если хоть часть того, что осталось о Юрии в грузинских и армянских летописях того времени, правда, то просто замечательно, что он не занял место отца. Святой Глеб Владимирский, названный в своем житии еще одним сыном Боголюбского, даже если и был им (если вообще существовал в реальности) – умер очень молодым (согласно тому же житию), так что все равно не мог наследовать Андрею. Смерть же властителя владимирского наступила прежде, чем он озаботился поиском иного преемника, если вообще подпускал к себе такую мысль.
Итак… Святой, который грешил поболе многих грешников. Набожность, которой мог похвастаться едва ли не каждый третий князь тогдашней Руси. Краденая икона… Разжигание усобиц, в том числе стравливание собственных союзников. Разорение Киева – той самой «матери городов русских», которую он надеялся превзойти, украшая свою столицу…
До появления монголов на русских землях оставалось всего полвека…
Князь Константин Муромский
Среди русских святых блаженный князь Константин и сыновья его Михаил и Федор занимают особое место в ряду мучеников, отдавших жизнь за веру.
Князь Константин Муромский был потомком крестителя Руси – великого князя Киевского Владимира Святославича.
Достигнув совершеннолетия, Константин просил у своего отца Святослава, князя Черниговского, дать ему в удел город Муром, чтобы просветить этот край, населенный одними язычниками, и принести в него свет христианства.
Князь Святослав не сразу дал свое согласие, зная суровый нрав муромских язычников и опасаясь за жизнь Константина. Помнил он и о том, сколько усилий приложил святой Глеб, чтобы донести до тамошних жителей огонь истинной веры, но так ничего и не добился и все свое недолгое княжение провел не в самом Муроме, а в резиденции неподалеку от города. После его мученической смерти в 1015 году Муром долго не имел князя. Делами Муромской земли управлял сначала наместник великого князя Киевского, а когда в 1024 году Муром вошел в состав Черниговского княжества – наместники черниговских князей. Наместников больше волновали подати, собираемые с богатого торгового города, каковым был Муром, и язычество оставалось по-прежнему сильным. Между тем соседи – болгары – старались включить Муром в зону своего влияния. И даже сумели занять его в 1088 году, впрочем, очень ненадолго. Зная об этом, «князь Константин, слыша о Муроме, яко велик и славен и множество людей живущих в нем и богатством всяким кипящий», обратился к отцу с просьбой отдать ему Муром. Осознав, что Константин решился на это для святой веры, князь Святослав дал свое согласие. И вот в 1192 году Константин, получив благословение митрополита, вместе с сыновьями своими Михаилом и Феодором, духовенством, войском и слугами вышел из Киева и пришел к городу Мурому.
Когда до города осталось уже немного, князь Константин отправил к муромцам вперед себя своего старшего сына Михаила с небольшим отрядом – как посланца своей доброй воли, уговорить горожан не противиться ему. Однако язычники убили княжича и ехавших с ним и бросили тела у ворот города. Они готовы были убить и самого князя, но увидев, что тот пришел с большой дружиной, покорились силе и приняли его.
Неизвестно, что случилось с непосредственными убийцами Михаила и были ли они вообще найдены, но всему городу Константин мстить не стал. И даже не принудил жителей принять веру Христову, хотя мысли об их просвещении не оставил. На месте убиения Михаила князь поставил церковь Благовещения Пресвятой Богородицы. И не раз Константин призывал к себе городских старейшин, убеждая их отринуть язычество и принять истинную веру, а к простым горожанам обращалось с проповедью духовенство, прибывшее с князем.
Волхвы были недовольны распространением новой веры, и однажды толпа ярых язычников, вооружившись мечами и дрекольем, собралась у княжьих палат, призывая Константина выйти к ним на расправу. Князь вышел, но не с оружием, а с иконой Муромской Божьей Матери. Это так поразило и смутило язычников, что ярость оставила их, и они сами пожелали принять крещение. Князь позаботился, чтобы крещение муромцев было совершено торжественно, со всеми необходимыми обрядами, на реке Оке – так же, как великий князь Владимир крестил киевлян в Днепре. Константин щедро одарил крестившихся – одеждой, деньгами, а кого и вотчинами. Вскоре князь построил еще один храм – в честь святых Бориса и Глеба.
В утверждении новой веры среди муромцев и избавления их от «прелестей идольских» Константину ревностно помогал его старший сын, князь Феодор. Крестив муромцев, князь Константин «заповеда ставити церкви в городе и в селах и монастыри мужския и женския», построил в городе Спасский монастырь и учредил в Муроме епископскую кафедру. Схоронив в 1223 году жену Ирину, князь более не женился, проведя остаток жизни в истинной вере и непорочности во всем, являясь всегда защитником бедных и сирот. Спустя девять лет после смерти княгини, которая ныне почитается в качестве местной святой, князь Константин скончался и был погребен в церкви Благовещения рядом с сыновьями, блаженными Михаилом и Феодором.
В 1351 году князь Георгий Ярославич, восстанавливая запустевший от татарских набегов Муром, отстроил заново и церковь Благовещения Пресвятой Богородицы, после чего у каменных гробов Константина и сыновей его стали совершаться чудеса. Благодаря усилиям митрополита Макария, Константин и его сыновья были причислены к лику святых на церковном соборе в 1547 году. В 1553 году Иоанн Грозный, идя в поход к городу Казани, пробыл в Муроме две недели. И дал обещание построить каменную церковь взамен деревянной. Начав строительство, нашли мощи святых князей, для которых определили место в нише церковной стены по окончании строительства. Царь повелел тогда епископу Рязанскому Гурию освятить новый храм и прислал к освящению его различную церковную утварь. При церкви основан был Благовещенский монастырь. И еще немало иных чудес проявили мощи святых князей Муромских.
Вот и еще одно житие святых в современном переложении прочитано. И снова вопрос – все ли правда здесь?
Еще в XIX веке историки попытались привести житие Константина Муромского в соответствие с иными источниками. Однако названные в житии даты, разнящиеся в разных редакциях (например, прибытие Константина обозначено в них 1192-м, 1215-м и 1223 годами), а кроме того, фразы о двух столетиях между крещением Киева и крещением Мурома (как и о том, что крещение Мурома «вскоре после святого Владимира») никак не сходились ни между собой, ни с тем, что написано в сохранившихся летописях.
Дело в том, что никогда и нигде не упоминался применительно к Мурому князь Константин. А имя жены его – Ирина – позаимствовано автором жития у супруги Константина, но не муромского князя, а византийского императора.
В означенный в житии период, то есть в 1192–1232 годах, согласно летописям в Муроме правили совсем другие князья. Не буду перечислять всех, достаточно одного – Давыда Юрьевича. Того самого, который княжил в 1203–1228 годах и которого вместе с его супругой старательно отождествляют со святыми Петром и Февронией. Странно, однако, что, хотя и Петр с Февронией, и Константин с сыновьями жили, получается, в одно и то же время в одном и том же месте и канонизированы одним церковным собором 1547 года, жития их в текстах своих никак не пересекаются.
