В конце прошлого века и начале нынешнего большой энтузиазм вызвало открытие Гринфел-лом и Хаитом трех фрагментов папируса, содержащих изречения Христа, часть которых подобна тем, что встречаются в наших Евангелиях, а остальные не имеют известных параллелей. Это открытие не удивительно: в ранний период церкви должно было передаваться из поколения в поколение большое число высказываний Иисуса. Упомянутый папирус происходил из Оксиринхуса, и датируется не позднее 140 г. Он не является частью какого-либо Евангелия, но представляет собой собрание изолированных речений, каждое из которых начинается словами: "Иисус сказал". Являются ли все они подлинными словами Иисуса, представляется сомнительным. Но любопытно, что некоторые из них приписывают Иисусу слова, подобные тем, какие Он говорит в четвертом Евангелии, хотя подобие относится скорее к предмету обсуждения, нежели к стилю.
В 1946 г. в Египте был найден коптский перевод труда (первоначально составленного по-гречески), называемого "Евангелием от Фомы", и состоящего из 114 изречений Иисуса, не связанных повествовательным контекстом. Среди них были найдены и те, что стали известны благодаря фрагментам папируса из Оксиринхуса. Это Евангелие начинается следующими словами:
"Сие суть тайные слова, которые сказал живой Иисус, и Иуда Фома записал их, и сказал он: Тот, кто найдет смысл этих слов, не вкусит смерти'. Иисус сказал: 'Да не престанет тот, кто ищет, искать, еще не обрящет, и когда обрящет, встрепенется, и когда встрепенется, изумится, и будет царить над вселенной. [Последнее изречение цитируется с некоторыми изменениями Климентом Александрийским, как принадлежащее Евангелию от Евреев.]
Отношение указанных изречений к канонической традиции должно быть предметом дальнейшего изучения. Очевидно, что некоторые из них отражают воззрения гностиков.
Гностический оттенок "Евангелия от Фомы" не удивителен, поскольку оно найдено наряду с целой библиотекой гностических текстов. Это собрание называется текстами из Наг Хаммади, по месту, где они были обнаружены (в древности там располагался Кенобоскион, городок на западном берегу Нила, приблизительно в шестидесяти милях к северу от Луксора), и состоит из сорока восьми трактатов, записанных на тринадцати папирусных кодексах. Эти кодексы относятся к третьему и четвертому векам, но их греческие оригиналы были составлены на столетие или два раньше. Указанные тексты не способствуют лучшему пониманию нами Нового Завета, но показывают нам, что думали о его значении представители весьма влиятельного, хотя и неортодоксального, меньшинства христиан второго столетия. Кроме того они свидетельствуют для нас ту важнейшую истину, что еще в середине второго столетия ортодоксальные деятели церкви были далеко не единственными, кто принимал практически весь канон современного Нового Завета.
Мы уже упоминали о подобии мысли и языка Евангелия от Иоанна Кумранским текстам. Последние документы, которые начинали изучаться начиная с 1947 г. проливают яркий свет на образ жизни и верования одной из еврейских общин, процветавшей около двухсот лет (начиная приблизительно с 130 г. до Р.Х. и кончая 70 г.), и напоминавшей в ряде аспектов ранние христианские общины. Как и христиане, эти люди рассматривали себя истинными наследниками Израиля. И христиане, и кумраниты обосновывали свои претензии особым истолкованием Ветхого Завета. И те, и другие истолковывали свою миссию в эсхатологических терминах. Остается спорным, существовала ли прямая связь между кумранскими общинниками и христианами. До сих пор все попытки установить такую связь концентрировались вокруг фигуры Иоанна Крестителя и оставались весьма малообещающими. Наряду с подобием кумранской и христианской общин, следует указать и некоторые радикальные различия между ними, главное из которых состояло в том, что мировоззрение первых христиан определялось в первую очередь уникальностью Личности и деяний Иисуса, а также Его воскресением. Но указанные открытия начали заполнять дотоле белое пятно в обстоятельствах евангельского рассказа, и несомненно продолжат освещать проблематику Нового Завета замечательным и неожиданным образом. [См. К. Stendahl [ed.] "The Scrolls and the New Testament", 1957 г.; и F.F. Bruce "Qumran and New Testament", в журнале "Faith and Thought", 90 т. 1958-59 гг., стр. 92 и далее.]
Глава 9. Свидетельства древних еврейских авторов
Когда Иерусалим пал в 70 г., и был разрушен Храм, с ними рухнуло и господство священнического сословия и синедриона. Единственной партией в иудаизме, которая нашла в себе силы совершить труд необходимой реконструкции, оказалась партия фарисеев, и они совершили этот труд не на политической, но на духовной основе. Возглавляемые Йохананом, сыном Заккая, они сделали своим центром городок Явне, или Ямнию, на юго-западе Палестины. Здесь был восстановлен синедрион, т.е. верховный суд, в ведении которого находилась вся широкая область религиозного закона. Первым главой этого вновь учрежденного важнейшего института стал Иоханан. Весьма значительная часть закона, "заповеди отцов", передавалась изустно из поколения в поколение, разрастаясь с годами. Были предприняты первые шаги к упорядочению всего этого материала. Впоследствии этот труд был продолжен великим равви Акивой, первым организовавшим изустный закон по разделам. После его героической гибели в 135 г. при разгроме восстания Бар Кохбы, работа была ревизована и продолжена его учеником равви Меиром. Весь труд кодификации изустной традиции был завершен около 200 г. равви Иудой, главой синедриона в 170-217 гг. Завершенное таким образом собрание законов получило название Мишны.
Мишна в свою очередь явилась предметом изучения, и вокруг нее начали разрастаться комментарии раввинических школ Палестины и Вавилона. Эти комментарии сложились в своего рода дополнение к Мишне, получившее название Гемары. Гемара и Мишна вместе известны как Талмуд. Иерусалимский Талмуд был завершен около 300 г. Гораздо больший Вавилонский Талмуд продолжал разрастаться еще два столетия, пока не был записан около 500 года.
Поскольку Талмуд состоит из кодифицированного закона и комментария к нему, в нем мало возможностей для упоминания христианства, а те, что встречаются, неизменно враждебны. Но каковы бы они ни были, они по меньшей мере показывают, что авторы Талмуда не испытывали ни малейших сомнений относительно исторического существования Иисуса. [J.Klausner, "Jesus of Nazareth", 1929 г., стр. 18 и далее.]
Согласно раввинам, чьи мнения получили отражение в этих текстах, Иисус из Назарета был вероотступником, предававшимся магии, насмехавшимся над словами мудрых, сбивавшим людей с правильного пути, и уверявшим, что Он явился не разрушить закон, но обогатить его (Срав. с Матф. 5:17). Он был повешен накануне Пасхи, как еретик и развратитель народа. Его ученики, из которых упоминаются пятеро, продолжали исцелять больных Его именем.
Вполне очевидно, что это как раз такое изображение нашего Господа, какого и следует ожидать от враждебных Ему элементов с фарисейской партии. Некоторые из имен, под которыми Он упоминается, прямо или косвенно перекликаются с Евангелиями. Имя "Повешенного" очевидно относится к способу Его казни, "Бен Пантера" (Сын Пантеры), вероятно, относится не к римскому легионеру (как иногда предполагают) Пантерасу, но к христианскому верованию в девственное зачатие нашего Господа. "Пантера" является искажением греческого "партенос" (девственница). [J. Klausner, стр. 23 и далее.] Последнее не значит, конечно, что все, кто называл Его этим именем, верили в Его девственное зачатие.
Около конца первого столетия и в начале второго, в некоторых еврейских кругах, по-видимому, разгорался спор, следует ли признать некоторые христианские тексты каноническими. Эти тексты, чем бы они ни являлись в действительности, обозначались спорящим греческим словом "евангелион", т.е. Благовество-вание. Упомянутый "евангелион" был по всей вероятности арамейской версией Евангелия от Матфея, излюбленного Евангелия еврейских христиан Палестины и ее окрестностей. Этому воспротивились равви Йоханан и равви Меир, насмехавшиеся над словом евангелион, меняя в нем буквы так, что оно читалось как еван-гиллайон или авон-лиллайон, что значило нечто, вроде "нечестие на полях страницы" или "грех таблички для записей". [Вавилонский Талмуд, трактат Суббота, 116 а,б.] Эти неясные указания свидетельствуют, что существовал некоторый контакт между ортодоксальными фарисеями и иудео-христианами, что не удивительно, учитывая, что, согласно Новому Завету, ранняя Палестинская церковь включала благоверных членов фарисейской партии и несколько тысяч евреев, которые были "все - ревнители закона" (Деян. 15:5; 21:20). После 70 г., в самом деле, эти иудео-христиане должны были более контактировать с другими евреями, нежели с членами нееврейских церквей, которые все более склонялись к тому, чтобы списать со счета иудео-христианские общины, как еретические и недостаточно христианские. В частности, имеются основания полагать, что те христианские беженцы из Иерусалима, которые осели около 70 года в Трансиордании, слились с определенными группами ессеев, возможно, включавшими остатки кумранской общины.
