сравнению с продуктами современной культуры". "Это биофакты", - сказал один археолог, введя новый термин и вдохновив научного писателя Марека Кона (1999) на создание поразительной гипотезы. Геофакты - так археологи называют камни, которые выглядят как артефакты, но таковыми не являются - это просто непреднамеренный продукт какого-то геологического процесса. Кон предполагает, что эти ручные топоры могут быть не столько артефактами, сколько биофактами, больше похожими на лукошко птицы, чем на лук и стрелы охотника, бросающиеся в глаза дорогие рекламные объявления о мужском превосходстве, уловка, которая передавалась культурно, а не генетически, в традиции, которая доминировала в битве полов в течение миллиона лет. Гоминоиды, которые так усердно трудились, чтобы участвовать в этом соревновании, не больше нуждались в понимании смысла этого предприятия, чем самцы пауков, которые ловят насекомых и аккуратно заворачивают их в шелк, чтобы преподнести в качестве "брачного подарка" самкам во время ухаживания. Это весьма спекулятивное и спорное утверждение, но оно еще не опровергнуто, и это полезно, чтобы обратить наше внимание на возможности, которые иначе могли бы ускользнуть от нас. Каковы бы ни были причины, наши предки при любой возможности тратили время и силы на, казалось бы, неиспользуемые артефакты - прецедент, о котором стоит помнить, когда мы удивляемся расходам на гробницы, храмы и жертвоприношения.
Следует также изучить взаимодействие культурной и генетической передачи. Рассмотрим, например, хорошо изученный случай переносимости лактозы у взрослых. Многие из нас, взрослых, могут без проблем пить и переваривать сырое молоко, но многие другие, которые, конечно же, не испытывали трудностей с употреблением молока в детстве, не могут переварить его после младенчества, поскольку их организм отключает ген выработки лактазы, необходимого фермента, после отлучения от груди, что является нормальной картиной для млекопитающих. Кто переносит лактозу, а кто нет? Генетики видят четкую закономерность: толерантность к лактозе характерна для человеческих популяций, произошедших от молочных культур, в то время как непереносимость лактозы встречается у тех, чьи предки никогда не занимались разведением молочных животных, например у китайцев и японцев. Толерантность к лактозе генетически передается, но скотоводство, предрасположенность ухаживать за стадами животных, от которой зависит генетический признак, передается культурно.
Предположительно, он мог бы передаваться генетически, но, насколько нам известно, этого не произошло. (Бордер-колли, в отличие от детей баскских пастухов, в конце концов, имеют выведенные пастушьи инстинкты [Dennett, 2003c,d]).
Существуют также теории денег, согласно которым религии являются культурными артефактами, подобными денежным системам: общинно развитые системы, которые неоднократно эволюционировали в культурном плане. Их присутствие в каждой культуре легко объяснимо и даже оправдано: это хороший трюк, который, как можно ожидать, будет открываться снова и снова, случай конвергентной социальной эволюции. Cui bono? Кому это выгодно? Здесь мы можем рассмотреть несколько вариантов ответа:
A. Все в обществе выигрывают, потому что религия делает жизнь в обществе более безопасной, гармоничной, эффективной. Кто-то получает больше пользы, чем другие, но никто не будет мудрым, если пожелает избавиться от всего.
B. Элита, контролирующая систему, получает выгоду за счет остальных. Религия больше похожа на финансовую пирамиду, чем на денежную систему; она процветает, наживаясь на неинформированных и бессильных, а ее бенефициары с радостью передают ее своим наследникам, генетическим или культурным.
C. Общество как целое получает выгоду. Независимо от того, выигрывают ли от этого отдельные люди или нет, укрепляется существование их социальных или политических групп за счет конкурирующих групп.
Последняя гипотеза, о групповом отборе, очень сложна, поскольку условия, при которых может существовать настоящий групповой отбор, трудно определить.16
Например, школьное обучение рыб и стаи птиц - это, безусловно, явления, связанные с группированием, но они не объясняются как явления группового отбора. Для того чтобы понять, как индивидуумы (или их индивидуальные гены) получают выгоду от предрасположенности к школьному обучению или слетанию, необходимо понять экологию групп, но группы не являются основными бенефициарами; ими являются составляющие их индивидуумы. Некоторые биологические явления маскируются под групповой отбор, но лучше рассматривать их как примеры отбора на индивидуальном уровне, зависящего от определенных явлений окружающей среды (например, группирования), или даже как примеры феномена симбионтного отбора. Как мы уже отмечали, симбионтный мем должен распространяться среди новых хозяев, и если он может загонять людей в группы (как Toxoplasma gondii загоняет крыс в пасть кошкам), где он может легко найти альтернативных хозяев, то объяснение - не групповой отбор, в конце концов.
Если марсиане не могут заставить ни одну из этих теорий соответствовать фактам, им следует рассмотреть теорию по умолчанию, которую мы можем назвать жемчужной теорией: религия - это просто красивый побочный продукт. Она создана генетически контролируемым механизмом или семейством механизмов, которые предназначены (матерью-природой, эволюцией) для реагирования на раздражения или вторжения того или иного рода. Эти механизмы были созданы эволюцией для определенных целей, но затем, в один прекрасный день, происходит нечто новое, или новое слияние различных факторов, нечто, никогда ранее не встречавшееся и, конечно, непредвиденное эволюцией, что запускает деятельность, порождающую этот удивительный артефакт. Согласно жемчужным теориям, с точки зрения биологии религия ни для чего не нужна; она не приносит пользы ни одному гену, ни одному человеку, ни одной группе, ни одному культурному симбионту. Но если она существует, то может стать предметом интереса, чем-то, что случайно захватывает нас, людей, обладающих неограниченной способностью радоваться новинкам и диковинкам. Жемчужина начинается с бессмысленной частицы инородного вещества (или, что более вероятно, паразита), а когда устрица добавляет слой за слоем, она может стать чем-то случайно ценным для представителей вида, которые просто случайно ценят такие вещи, независимо от того, разумно ли это стремление с точки зрения биологической пригодности. Существуют и другие стандарты ценности, которые могут появиться по хорошим или плохим причинам, свободно плавающим или четко сформулированным. Подобно тому, как устрица реагирует на первоначальный раздражитель, а затем непрерывно реагирует на результаты своей первой реакции, а затем на результаты этой реакции и так далее, человеческие существа могут быть не в состоянии не реагировать на свои собственные реакции, встраивая все более сложные слои в производство, которое затем приобретает формы и свойства, немыслимые с самого скромного начала.
Чем объясняется религия? Сладострастие, симбионт, бауэр, деньги, жемчужина или ничего из вышеперечисленного? Религия может включать в себя явления человеческой культуры, не имеющие отдаленного аналога в генетической эволюции, но если это так, нам все равно придется ответить на вопрос "cui bono?", поскольку неоспоримо, что явления религии в очень значительной степени сконструированы. Признаков случайности или произвола мало, так что дифференциальная репликация должна оплачивать НИОКР, ответственные за дизайн. Эти гипотезы
