в порядке, каждый день управляет днём, словом – непрерывно, поскольку, как сейчас оказалось, Земля-то круглая. А вот Луна не всегда ночью управляет, если не очень даже внимательно посмотреть, то очень и очень не всегда. Бывают дни, когда оба управляющих светила вместе управляют днём, перекатываясь по одной и той же небесной тверди, но по рельсам, разнесённым почти на 150000000 километров. До чего же глубока (широка, толста, мясиста и пр.) это «твердь небесная»!
Но это ещё не всё. Оказывается, что чудеса астрономии не только в том, что Солнце и Луна управляют нашими днями и ночами. Это совсем даже не абсолют. В какой-то большой степени – абсолют, если движение Луны вокруг Земли сравнительно стабильно, если суточное вращение Земли вокруг своей оси тоже сравнительно стабильно. Но этот абсолют, оказывается, может нарушиться в пользу астрономического чуда. В одночасье, в одну минуту, даже в одну секунду. Но надолго, на несколько часов, например, без явной на то необходимости. Чушь, скажете вы? Ну какая же это чушь, когда было такое, совсем недавно, сразу почти после смерти Моисея, при Иисусе, который имел фамилию Навин.
События произошли примерно вот какие. Когда писали Книгу Иисуса Навина, ещё не знали, что в нашей системе Солнце неподвижно (относительно Земли, конечно), а Земля мотается вокруг него. Раньше было просто: если я сижу, а мимо меня прошло дерево, то это значит, что прошло дерево, а не я, сидящий в лодке, плывущей по реке. Ну, может быть, и совсем не так абсурдно неправильно, но в композиции Солнце-Земля – как раз так. И вот в очевидной тогда ситуации приспичило упомянутому выше Иисусу Навину продлить для себя день, чтобы успеть до ночи победить своих врагов. А для этого, как он думал, надо остановить непременно Солнце, а заодно и Луну, которая, вероятно, как раз в это время управляла днём вместе с Солнцем. Я не буду касаться вопроса правомочности действий господина Навина, вскричавшего (Книга Иисуса Навина, 10:12,13): «Стой, солнце, над Гаваоном, а луна над долиною Аналонскою!»Ведь такие дела подвластны только Богу, у Него в руках чудеса. Ах, да, так оно и было, к Господу обратился Навин, только не написано, с какой просьбой. Но решил, что как раз такое мероприятие с Солнцем и Луной как раз ему и поможет, иначе – капут ему с его войском. Представьте себе, что так и произошло, по его-то просьбе, тут же, не сходя с того самого места: «И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим».
Интересны события, произошедшие по описанию в последней приведенной цитате из Книги Иисуса Навина. Остановились Солнце с Луной, бегавшие вокруг Земли. Луна, например, которая от Земли на расстоянии 300000 километров, бегала вокруг Земли со скоростью почти 22 километра в секунду. Солнце, например, которое от Земли на расстоянии 150000000 километров, бегало вокруг Земли со скоростью порядка 11000 километров в секунду! Да при такой скорости никакое чудо не остановит Солнце. Да и не замечено в окружающем нас пространстве никаких небесных тел, перемещающихся с такой скоростью. Но насупило настоящее астрономическое чудо. Куда ж ему, Солнцу-то, от этого чуда деваться. Вот оно и остановилось, подчинившись Разуму.
Но Патриарх наш знает уже, что смена дня и ночи от другого происходит, от вращения Земли вокруг своей оси. Тогда, как будто бы, получается чудо несколько послабее, поскольку Иисус Навин обращением своим к Солнцу и Луне остановил собственное вращение Земли вокруг оси. Раз! И замерла Земля, удивлённая случившемуся. Понятно, что удивлённая, поскольку в живых в этом случае могли остаться уже никому не нужные пингвины да белые медведи с белыми же песцами и совами. А средние широты и всё, что по экватору, смело бы начисто вместе с Иисусом Навиным, его воинами, его врагами, друзьями и прочими горами, морями и океанами. Смело бы быстро и навеки, потому что даже на широте города Москвы мы движемся с линейной скоростью где-то в 230 метров в секунду! Потому после «и остановилось солнце, и луна стояла» полетело бы всё вверх тормашками, как и полетели все астрономические чудеса, так красочно расписанные в разных местах одной и той же книги.
«Так как же, всё-таки, всё это случалось?»
«А вот поди ж, ты! Дело это не нашего ума, а совсем другого безумия».
Весьма важное место в истории об Иисусе занимают события, которые происходили непосредственно перед Его арестом в Гефсиманском саду. Самое последнее из них – молитва Иисуса Своему Отцу.
Содержание молитвы у трёх евангелистов, Марка, Матфея и Луки практически одинаковое. Абсолютно одинаковое, с учётом её обстановки, – у Марка и Матфея, с троекратным её одинаковым же и повторением (Мф., 26:36-46): «Отче Мой! Если возможно, да минет Меня чаша сия; впрочем, не как Я, но как Ты».
По Марку и Матфею взял Иисус с собой на моление только трёх Своих учеников, Петра и братьев Зеведеевых, Иакова и Иоанна, будущего евангелиста. Для чего взял только этих троих, да и вообще – для чего Он их взял – пояснений не даётся. Да и проспали эти трое всю молитву при троекратном её произнесении. А Иисус убедительно просил этих избранных пободрствовать немного, потерпеть от навалившегося на них сна. Но это оказалось напрасным, спали без задних ног и передних рук. Не помогли и увещевания между обращениями Иисуса к Отцу.
У Луки хотя и та же молитва, но произнесена она была один только раз. Лука благоразумно посчитал, что этого достаточно, что не глухой там сидит, Который наверху, вблизи и везде. Но вот у всех молитва произносилась вслух, вероятно, иначе зачем бы было Иисусу отходить от учеников. Неизвестно, на какое расстояние отошёл Иисус от Петра с Иаковым и Иоанном, а вот Лука прямо указывает довольно точное расстояние – «на вержение камня», т.е. метров на 50-60, по человеческим меркам. Да и не стал Лука выделять чем-то Петра с Зеведеевыми братьями. Иисус отошёл в сторону от одиннадцати Своих учеников. Двенадцатый, Иуда Искариот, отсутствовал по уважительной причине – за стражниками побежал, чтобы вовремя успеть сделать договорённое с Иисусом и учениками дело. Все они знали, где сейчас Иуда, зачем он пошёл.
Об этом у Луки тоже отдельный и прозрачный разговор (Лк., 22:14-24) между Иисусом и Его учениками.
Так что, думал Иисус, никто Меня не услышит на таком расстоянии. Но глубоко ошибся, услышали. Первым, вероятно, Матфей, поскольку он там был
