Мне надоело тренироваться, хотелось видеть её лицо. Светлые-светлые глаза. Интересно, какие они на земле? Она опустила оружие и вопросительно смотрела на меня. Я наклонился, привлёк её к себе и поцеловал. Это был бесплотный поцелуй, едва ощутимый, но она вся затрепетала и потянулась ко мне. Мы не чувствовали тел друг друга так, как это происходит на земле, и в нас не горела страсть, но наши тонкие тела соприкоснулись и сообщили одно другому такой огонь, что пространство вокруг вспыхнуло и заискрилось. Мы повернули головы и залюбовались.
– Как красиво, – тихо сказала она.
– Это мы так светимся?
– Наши чувства.
Я опять поцеловал её.
«Люблю тебя», – сказали её глаза.
– Люблю тебя, – сказали мои губы.
Уже и рассвет приближался, а мы всё сидели, не в силах расстаться. Наконец, поднялись, я поправил на ней плащ, подал оружие. Трава, примятая щитами, тут же расправилась.
– Давай встретимся на земле, – сказал я.
Глаза Насти испуганно блеснули:
– Нет! Это невозможно! – и, не прибавив ни слова, она исчезла.
Елеазар внимательно осмотрел мои доспехи.
– Идём, – сказал он.
– А как же бой?
– В нашем мире нет времени. Время течёт только на земле, – и, видя, что я не совсем понимаю его, добавил: – Мы успеем!
Он поднимал меня ввысь. Казалось, для него нет расстояний, так легко он двигался среди миров и пространств. Я, будто пушинка, которой сообщили стремительность, летел за ним. Наконец, движение замедлилось, на наших глазах вырастал город. Чёткие ровные стены, за ними – стройные купола, пики крыш, полукруглые вершины храмов. Небесный Иерусалим!
Он оказался намного больше земного. И он сиял! Сияли стены, сделанные из мягкого золота, сияло пространство над ним. И глубокий, переливающийся свет уходил далеко ввысь.
Мы подлетаем ближе, и я вижу, что стена покрыта тонкими мелкими письменами, – загадочными знаками времён.
– Что это, Елеазар?
– Здесь – вся история человечества. На стенах Небесного Града записано то, что было, и то, что ещё может случиться.
Я медленно провожу рукой: живые, таинственные строки, язык настолько древний, что вряд ли найдётся человек, который знает его. Стена необъятна, она уходит вдаль. Елеазар торопит меня, и мы подходим к вратам. По обеим сторонам – воины, настолько высокие, что я вынужден поднять голову, чтобы взглянуть им в лицо. Спокойная, благородная красота. Только духовная красота может быть так совершенна! Я склоняюсь и, прикрываемый крылом Елеазара, вхожу.
Город пуст и спокоен. Мощёные улицы, аккуратные каменные дома и – тишина, как будто тут нет никого, кроме нас. Ангел вёл меня прямо к высокому храму, стоящему вдалеке. Я не успел посмотреть ни направо, ни влево, и мы оказались внутри.
Земных слов не хватает, чтобы описать дворцы тонкого мира. Они воздушны и в то же время – реальны. В них нет камней, но они построены из твёрдого материала. Когда входишь, то кажется, что вошёл в прозрачный чертог. Я стоял посреди такого чертога и ждал. Просторный зал без намёка на мебель, только светлый пол и высокие стены. Елеазар исчез. Но мне было очень спокойно: я знал, что здесь ничто не могло угрожать.
Наконец, я увидел людей. Древние воины, одетые не в доспехи, а в какую-то невероятно красивую форму, зелёную с красным. Высокие, стройные, и единственным словом, которое им подходило, было – благородство. Впереди шёл тот, кто казался выше других. Он остановился передо мной, и я невольно склонил колени.
– Я слышал, что ты прекрасно сражался, защищая Иерусалим. Ты узнаёшь меня?
Мне пришлось внимательно всмотреться. Знакомый облик! Георгий Победоносец! Он улыбнулся:
– Верно. У меня для тебя – подарок. Примерь.
И подал мне доспехи: сияющие и необыкновенно лёгкие. Я надел их и сразу почувствовал тепло, будто солнце согрело меня изнутри.
– Храни чистоту, и ты всегда будешь защищён, – сказал святой Георгий.
…Я не успел понять, как мы вернулись, но бой ещё не начался, а я уже стоял на своём месте. Анастасия взглянула на меня, легонько мечом коснулась новых доспехов и в восхищении покачала головой.
– Ты не хочешь со мною встречаться не потому, что не любишь меня, есть другая причина?
– Есть несколько причин, – она опустила голову.
Что происходит? Почему она так упорно избегает говорить о земном?
– Настя, посмотри на меня! – я пытался в её глазах прочитать хотя бы намёк. Но ничего, кроме боли, не видел. Наконец, встал и взял меч.
– Ведь у тебя тоже есть тайны, – сказала она. – Ты не говоришь мне, где взял новые доспехи. А они не такие, как у всех!
Я на мгновение задумался:
– Скажу! Елеазар поднимал меня в Небесный Иерусалим.
Она засветилась от радости:
– Там красиво?
– Невероятно!
Большего рассказать я не мог. Не потому, чтобы мне запретили, но сам понимал, что духовные тайны нельзя раскрывать даже самым близким людям. Она поняла это – и больше ни о чем не расспрашивала.
Но я не мог смириться. Мысль о том, что Настя, живая, из плоти и крови, ходит где-то рядом, – возможно, по тем же улицам, по которым хожу и я, – не давала мне покоя. Этот огромный город, который я любил всей душой, теперь стал барьером между мною и ею. Он скрывал её от меня. Прятал единственного человека, которого я хотел обнимать, целовать, видеть ежечасно. И я решил поступить так, как на моём месте поступил бы любой мужчина: найти её самому.
Поскольку она в наших рядах, понимал я, она – христианка. А значит, искать её нужно в храмах на богослужениях. Куда ходит большинство горожан? В Собор Святой Троицы, что в центре Иерусалима, рядом с русской миссией. Часть – в Горненский женский монастырь, и немногие – в монастырь Марии Магдалины в Гефсимании. Есть и другие места, но эти – основные, здесь службы проходят на церковнославянском, и исповедуют русские священники. Значит, сюда рано или поздно придёт и она! Уверенный, что найду её, я составил расписание богослужений и решил не пропускать ни одной Литургии.
Насте не сказал ни слова. Не стоит её пугать, достаточно того, что и в бою, и после боя она рядом. Но как внимательно стал я присматриваться ко всем молодым женщинам, разумеется, стараясь делать это как можно тактичнее! Мне было трудно представить, как она выглядит на земле, а потому искал не столько внешнее сходство, сколько неуловимое духовное ощущение, которое должно было мне подсказать, что это – она.
Что буду делать, когда найду её? – размышлял я, лёжа в своей комнате перед сном. Подойду, представлюсь? Нет, нет! Дам ей возможность самой
