Б. Ранович писал: «Христианство появилось прежде всего не в Риме и не в Иерусалиме, а в Александрии и Малой Азии». Эту же мысль он выразил и другими словами: «Иерусалим как центр христианства — такая же неизбежная фикция, как Иисус — потомок царя Давида. Христианство возникло не в Палестине, а в диаспоре». О том, что колыбелью христианства были города еврейской диаспоры, не менее категорично утверждал и С. И. Ковалев. Тезис о возникновении христианства среди евреев диаспоры содержится также в работах И. А. Крывелева, Н. А. Машкина, А. А. Осипова, Н. В. Румянцева и Ю. П. Францева.
В обоснование этого тезиса упомянутые ученые привели ряд убедительных доводов. В результате подобная точка зрения ста-
ла почти общепринятой в советской историографии. Однако она подверглась пересмотру в одной из работ С. И. Ковалева, опубликованной в 1958 г. Исследователь считал, что вопрос о месте зарождения новой религии будет решен, «если мы примем, что одной из иудейских сект середины I в. было иудео-христианство как одна из разновидностей иудейского мессианизма, возникшая на территории Палестины... Когда иудео-христианство попало в среду диаспоры, началось его быстрое обогащение греко-римскими, египетскими, иранскими и другими «неиудейскими элементами».
С. И. Ковалев полагает, что Апокалипсис отражает ту стадию развития иудео-христианства, когда оно только что начало проникать в среду иудейской диаспоры. По его мнению, «локальный характер «Апокалипсиса» (Эгейское море и Малая Азия) не доказывает, что именно в этом и только в этом районе возникло христианство. Этот местный характер может быть случайностью, вызванной тем, что памятников иудео-христианства до нас дошло очень мало».
Новая точка зрения С. И. Ковалева по вопросу о месте зарождения христианства была поддержана И. Д. Амусиным, А. П. Кажданом, Я. А. Ленцманом и Н. А. Мещерским. Они в категорической форме утверждают, что христианство возникло в Палестине.
Для обоснования правоты своих суждений сторонники обеих теорий ссылаются на соответствующие места в работах Ф. Энгельса. Сторонники палестинской теории приводят обычно следующие слова из статьи Ф. Энгельса «Книга откровения»: «Христианство, как и всякое крупное революционное движение, было порождено массами. Оно возникло в Палестине, причем совершенно неизвестно, каким образом». Сторонники диаспорской теории ссылаются на работу Ф. Энгельса «К истории раннего христианства»: «Легенду о христианстве, которое сразу и в готовом виде возникло из иудейства и которое из Палестины победило мир своей установленной в главных чертах догматикой и этикой,— эту легенду со времени Бруно Бауэра уже невозможно было отстаивать; она может еще прозябать только на теологических факультетах и среди людей, которые хотят «сохранить религию для народа», хотя бы даже в ущерб науке... Он (Бруно Бауэр.— Г. Л.) в основном доказал, что христианство не было ввезено извне, из Иудеи, и навязано греко-римскому миру, но что оно — по крайней мере в форме мировой религии — является характернейшим продуктом этого мира... Таково было христианство, насколько оно нам известно, созданное в Малой Азии, в его главной резиденции около 68 года».
Как видим, по вопросу о родине христианства Ф. Энгельс в «Книге откровения» высказывает иные взгляды, чем в статье «К истории раннего христианства». Это, по-видимому, следует объяснить эволюцией его взглядов. Такая эволюция вполне допустима, если учесть, что «Книга откровения» была написана в 1883 г., а статья «К истории раннего христианства» — в 1894—1895 гг.
На наш взгляд, ближе к истине те, кто полагает, что христианство возникло среди евреев диаспоры. Поэтому нам кажется, что нет достаточных оснований для пересмотра тех представлений о родине христианства, которые господствовали в советской исторической науке до 1958 г.
Познакомимся ближе с доводами, приводимыми С. И. Ковалевым в пользу палестинского происхождения христианства. «Прежде всего, — пишет С. И. Ковалев,— прочность новозаветной традиции, которую проще всего можно объяснить тем, что новая религия действительно возникла в Палестине... К этому соображению можно присоединить роль ханаанских земледельческих культов, которую они сыграли в возникновении христианства... Наконец, следует указать на ессенские корни христианства... Из этих трех аргументов наиболее убедительным является первый».
С. И. Ковалев признает, что два последних аргумента можно легко опровергнуть тем, что и ханаанские культы (культ Иешуа) и ессейские общины были и в диаспоре. Таким образом, по существу остается лишь первый аргумент. Однако и этот аргумент, на наш взгляд, не является вполне убедительным. Следует помнить, что новозаветная традиция о палестинском происхождении христианства тесно связана с религиозной традицией об Иисусе Христе. Стойкость одной поддерживает стойкость другой.
Нет надобности приводить здесь доводы в пользу внепалестинского происхождения христианства. Как выше было отмечено, в работах ряда советских ученых уже приведены серьезные и убедительные аргументы в подтверждение того, что первые христианские общины возникли среди евреев диаспоры. Кстати сказать, не кто иной, как С. И. Ковалев, был одним из тех, кто больше всего сделал для обоснования теории о возникновении христианства за пределами Палестины. По-видимому, этим объясняется то, что при ее пересмотре С. И. Ковалев проявляет большую осторожность, остерегается в категорической форме заявить о ее непригодности. Это бросается в глаза при чтении тех мест его последних работ, где он пытается обосновать свою новую точку зрения по вопросу о месте возникновения христианства. Не случайно, закончив ее изложение, он считает необходимым «подчеркнуть, что при ограниченности дошедших до нас памятников раннехристианской литературы все выводы, носящие хронологический или территориальный характер, относительны и условны».
2. Состав и организация раннехристианских общин
Раннехристианские общины не были однородными по своему этническому и социальному составу. На начальном этапе развития христианства большинство в них составляли евреи. Лишь после длительного времени, пожалуй, не ранее начала II в. н. э., христиане из «язычников» стали значительно многочисленнее христиан из иудеев.
В конце I и первой половине II в. христианские общины состояли преимущественно из рабов и малоимущих свободных людей. Заслуживает внимания то обстоятельство, что в «Посланиях» часто упоминаются рабы. Даже в ранних христианских общинах наряду с неимущими и обездоленными элементами были имущие люди, которые, разумеется, не выступали оппозиционно по отношению к существующему строю.
Для ранних христианских общин характерна демократическая организация. Руководство общинами осуществляли пророки, апостолы и учителя, происходившие из рядовой массы верующих. Они не пользовались какими-либо преимуществами по сравнению с остальными приверженцами христианства. Только во II в. появляются такие должностные лица, как пресвитеры, диаконы и епископы. Из них постепенно все большее значение приобретали епископы, которые сначала ведали общинной кассой и административно-хозяйственными делами. Выполняя функции главных администраторов общин, они со временем превратились в их властелинов. Епископы объявили себя единственными толкователями «священных» книг. Установление единоличной власти
