Сфера действия других существ, напротив, ограничена. Их зовут Варенобы, и они заявляют о себе обычно в форме таких событий и явлений, как особенно сильный гром, особенно яростный тайфун и т. п. Иногда они появляются в таких необычных, аномальных проявлениях, как, например, человек-карлик, крошечный или гигантский кабан, змея о двух хвостах и т. п. Варенобы принадлежат определенным людям в определенных, конкретных деревнях, и те, кто ими обладает, кому они служат, получают соответственно добрые или злые импульсы. Определенному роду, племени его Варенобы придают мужество, смелость, силу, выносливость и другие качества.
Далее следуют предки. Они существуют на том же уровне религиозной иерархии, что и сами люди, и их можно, при определенных обстоятельствах, просить о помощи, которую они оказывают своим родственникам, своим потомкам.
Наконец, существуют еще птицы, деревья, животные, скалы и другие природные явления, в которые верят как в живые, одушевленные существа. «В этом космосе, где дух может принять любую форму, выступить в любой ипостаси, нетрудно понять, что дух существует повсюду, что жизнь может быть присуща любым вещам как живой, так и мертвой материи»[195]. Мы же, которые делим вещи на «живые» и «мертвые», — совсем не меланезийцы.
Разумеется, это лишь эскизный очерк некоей теологии. Более полной она предстала бы перед нами, если бы мы смогли углубиться и познать те связи, которые существуют между различными явлениями и персонажами, способ действия и проявления, условия возникновения и последствия этих связей. Исследование вероучения этнических религий не всегда оказывается простым и легким. Часто мы имеем дело с двумя различными языками, на которых может идти речь о религиозных предметах: один язык — «посвященных» проповедников, жрецов, и совсем другой язык, которым пользуются все остальные люди. Так же часто всё вероучение или какие-то важнейшие его части держатся в строгой тайне. Они недоступны тем, кто находится вне общины, они закрыты для посторонних исследователей. И только счастливый случай иногда позволяет нам проникнуть в ту или иную, практически недоступную посторонним теологическую систему или хотя бы поверхностно с ней познакомиться, что каждый раз вызывает изумление и потрясение ее внутренним богатством и зрелостью. Называть теологические системы этнических религий «примитивными» — это значит только расписываться в нашем собственном их незнании.
Летом 1988 года мне посчастливилось узнать одну, до тех пор совершенно закрытую и хранившуюся в тайне теологическую систему, раскрывшуюся в форме искусствоведческой (по истории музыки) диссертации в Кёльнском университете, на которую я должен был дать свой отзыв. Ее автор — Самуэль Датей-Лумодзи, из народа эве (анло-эве) в Гане. Его дед был главой, верховным жрецом, местной религиозной общины и часто брал с собой внука на религиозные церемонии. Поскольку на эту религию сильнейший отпечаток откладывали мелодии, звуки песен, танцы и поскольку исследователь сам принадлежал к тому жреческому сословию и к тому роду, который исповедовал эту религию, у него возник план научного исследования ее музыкальной культуры, при этом богатейший материал, который он собрал в данном исследовании, оказался также чрезвычайно ценным для историков религии, позволив сделать в этой области ряд открытий.
Тайная религия народа эве называется «йехве». Ее теологи, как и мы, различают категории абсолютного и относительного, или говоря языком религии, нерукотворное и созданное. Нерукотворное начало на тайном языке этой тайной религии называется «Согбелиса». Слово это состоит из частей, которые означают: «со» — мужское начало, «гбе» — женское начало и «лиса» — душевное счастье, или состояние абсолютного бытия. Исследователь узнал о «Согбелисе» от жрецов-проповедни-ков. Они говорили, что в мире нет ничего, что с Ней или с Ним могло бы сравниться, эта Согбелиса (Она или Он) — нечто нерукотворное, никем не созданное, недоступное, вечное, само себя воспроизводящее. Это Он или Она является первопричиной всего сущего и присутствует повсюду и во всём. Без Него (или без Нее) ничто не существует и не функционирует. Человек не может противопоставить себя этому Ему (или Ей), он может только повиноваться этой силе, «исполненный страха и почтения»[196].
Из Согбелисы постепенно возник и оформился космос. В «йехве» человек так же, как в ряде известных мировых религий, означает последнее звено, «венец творенья», при этом само творенье представляется как некий цикл, при завершении которого всё возвращается к своему началу и повторяется вновь в следующем творении.
Средство и инструмент этого творения (первотворения и повторяющихся циклов творения) называется «гбеса», что означает «сила звука». Весь космос является продуктом определенного звука. «Полагают, что в основе космоса лежит «гбе» (вибрация). Этот принцип действует и в человеке, чье «гбе» (голос) может вызвать все возможные порядковые системы звуков, втомчислеи насильственные вибрации («дзодзо»). Посвященные в эту религию считают, что весь мир функционирует на основе вибраций, порождающих различные явления. В любом объекте, включая и так называемую неодушевленную природу, пульсирует «гбе» с той или иной частотой. Человек может, при определенной концентрации, уловить эту частоту, соотнести ее со своим человеческим «гбе» в определенном звуковом порядке, привести соответствующий объект в вибрацию и таким образом контролировать его или влиять на него»[197].
«Йехве» различает звуки, обладающие той или иной силой действия и значением. «Ху», или «Гу» означает первичный звук, он лежит в основе творения, приводит в действие акт творения и формирует таким образом космос. Можно представить себе процесс взаимодействия звуков следующим образом. Звук «Со», или «Зо» как бы тонет, растворяется в звуке «Ха», или «Га», определяя таким образом неизменное состояние. «Через манифестацию звука раскрываются различные аспекты «Ха», в которых радостно звучит «Со» и которые обретают характер «Лиса» — абсолютного душевного счастья. «Лиса» — это вечная природа «Со»[198].
«Согбелиса», — явление, несозданное, нерукотворное, несопоставима ни с какими созданными формами. Только в творении «согбелиса» обретает свой образ в облике «Воду-Дха», существе с божественными свойствами. (Слово «Воду» мы знаем, оно образовано из частей «во» — «быть свободным» — и «ду» — «место»; как собственное имя определенных существ «Воду» в йехве означает тип божеств, находящихся вне «согбе-лисы», за ее пределами). «Воду-Дха» выступает как Бог-создатель, творец. Он создает шесть других божеств. Он проявляется далее в так называемых «Боково» — защитниках «Бо», что означает природу и все живые существа. Наконец, в каждом человеке «Воду-Дха» проявляется в качестве «Дхалосу» — «души».
Люди, которым присуща любовь к ближнему и которые приносят дары защитникам — «Боково», достойны того, чтобы познать земное счастье, и познают его. «Небесное» счастье, «Лиса», доступно лишь тем, кто познает собственную душу — «Дхалосу». «Йехве — это религия, ориентированная на человека. Забота о душе-психее равнозначна заботе о Боге, вере в Бога, и тот, кто открыл собственную душу («Дхалосу»), может открыть для себя и Бога… Тогда других своих собратьев, людей, а также животных человек воспринимает не в качестве посторонних, находящихся вне его самого объектов, а как часть самого себя. Миф о творении становится реальностью. Теперь каждая обида, нанесенная другому человеку-собрату, становится ущербом, причиненным самому себе, а каждое доброе дело по отношению к другим людям служит также самому себе»[199].
«Йехве означает возможность преобразовать нашу свинскую, плотскую натуру и постепенно превратиться в «Воду-Дха», достичь этого уровня и состояния, в котором мы можем проникнуть в познание нашей истинной сущности и, став всесильными, всезнающими, неуязвимыми, постичь абсолютное душевное счастье — «согбелису». С помощью музыки это состояние каждый раз открывается тому, кто ищет и стремится к этому»[200].
В одной из праздничных песен воспевается тот надежный приют, который находит для себя человек посреди земного несовершенства и бессилия[201]:
«Война и разрушения царят на земле.
Но в Твоем неприкосновенном источнике творения
Я спрячусь, растворюсь и исчезну, о, Царь всех царей.
В Тебе мне ничто не грозит и ничто меня не коснется.
Пусть дикий ветер несет беду над землей.
Я исчезаю в Тебе, о Ты, надежда Богов.
Ничто меня не тронет».
Представления индейцев об устройстве мира приближает человека к космосу, позволяет ему ориентироваться в космосе, чувствовать себя в нем, как дома. Меланезийские представления о связях между людьми, между существами, действующими на региональном и межрегиональном (или сверх-региональном) уровнях, между предками и живущими (всей живой природой) наделяют каждого своей собственной ролью, которая дает ему одновременно опору и ориентацию. «Йехве», мистическое учение народа эве, ведет тех, кто к этому стремится, к претворению божественного начала в их собственной «душе».
