Это была плащаница из Эдессы. Именно по случаю ее переноса в Константинополь в 944 году референдарий Григорий произнес пламенную речь. Референдарий оказался человеком науки: более всего на свете его интересовало, какими средствами («какими красотами написано») «сверхъестественное изображение». Глядя на плащаницу из Эдессы, референдарий Григорий сразу же понял, что «искусство живописи» здесь ни при чем. «Это изображение — да будет каждый вдохновлен сим рассказом! — запечатлено только потом предсмертного борения на живоначальном лике, потом, стекающим как сгустки крови, и перстом Божьим».
Под его пылкую речь 16 августа 944 года на исходе дня пелена была внесена во дворец, в главный зал — Золотой Триклиний, и помещена на троне, где император обычно принимал самые важные решения. Над троном сверкала мозаика с фигурой Христа, восседающего на престоле. А референдарий Григорий пылко восклицал: «О, Совершенный Сын Совершенного Отца, Слово, Премудрость, Отпечаток, Изображение... взгляни на венец, который благочестие царя возложило на лик Твоего изображения...»
Так что же это был за лик?
Священный Эдесский мандилион
Это кусок полотна, на котором чудесным образом был запечатлен лик Иисуса. С самого появления мандилиона его называют нерукотворным (греч. acheiropoietos). Это и легенда, и символ.
Впервые мандилион появился в городе Эдесса. О мандилионе в 590-е годы упоминает церковный историк Евагрий Схоластик (537 — ок. 600). Антиохийский правовед отличался вообще наиредчайшей беспристрастностью. В своей весьма авторитетной «Церковной истории» Евагрий повествует о чудотворном могуществе мандилиона, проявившемся при отражении нападения персидского войска в 540 году. Легенда связывала эту ткань с именем царя Эдессы Абгара V (в русской традиции Абгара называют Авгарь).
Царь Абгар был современником Иисуса Христа. И не просто современником. Именно он написал Христу письмо с просьбой отправиться в Эдессу — царь страдал от тяжелого недуга, и только Иисус был способен излечить его. Отправься Иисус в Эдессу, и история христианства могла повернуться совсем иначе... Но это из области альтернативной истории, мы же вернемся к легенде. А далее легенда расходится на два варианта. Предчувствуя скорый арест и казнь, Иисус не смог уйти в Эдессу. А потому благословил изображение появиться на полотенце, которым и обтер свое лицо, после чего отправил это исцеляющее изображение царю Абгару V.
Второй вариант легенды гласит, что Христос молился в Гефсиманском саду и, когда утер кровавый пот, образ его появился на полотне. Уже после гибели и воскрешения Иисуса апостол Фаддей доставил пелену-мандилион в Эдессу, чтобы чудодейственная ткань исцелила Абгара. Сам царь поверил в Иисуса, а вот его потомки (более крепкие здоровьем) так и остались язычниками.
Мандилион до поры до времени укрыли в тайном месте: замуровали в нише стены у городских ворот. Ровно пятьсот лет реликвия пролежала в тайнике. А потом, в 525 году, в Эдес- се случилось страшнейшее наводнение, стену подмыло, пришлось ее перестраивать — так открылся мандилион. Ровно через пятнадцать лет мандилион спас город от персов. В Эдессе мандилион считали величайшей святыней, не позволяя снимать с него копии и не выставляя публично.
Более того, когда Эдесса оказалась захваченной врагами, для освобождения мандилиона был предпринят военный поход. Вплоть до 944 года мандилион хранился в городе. А потом силой, несмотря на страшное возмущение эдес- ских горожан, мандилион увезли в Константинополь и поместили в громадное собрание святынь Фаросской часовни. Его тоже хранили практически в тайне. Видеть мандилион могли только император и его почетные гости. Делать с мандилиона копии императоры Византии не позволяли.
Мандилион когда-то поразил воображение императора Константина. Впечатления императора сохранит для истории писарь. В узком кругу, при свечах, Константин велел развернуть мандилион. Главной неожиданностью для императора оказалось то, что образ был монохромным, а не цветным, как он предполагал. Изображение было не совсем четким, некоторые вообще ничего не могли разглядеть на мандилионе. И лишь отойдя на несколько шагов, на пелене можно было различить лик Спасителя. В одном манускрипте XII столетия было обнаружено изображение сцены поклонения императора перед развернутым святым мандилионом. Примечательно то, что в развернутом виде размеры данного мандилиона были соотносимы с размерами плащаницы Христа: его держат два человека, чтобы он не касался земли.
И вот наступил 1204-й, роковой для Константинополя год. Крестоносцы разгромили город. Мандилион — плащаница Иисуса — исчез.
Погиб ли он в пожаре или же сделался трофеем какого-нибудь крестоносца?.. Некий «комплект» погребальных одежд Иисуса Христа также находился в Антиохии. В 1098 году крестоносцы увезли его с собой во Францию. По странному стечению обстоятельств они словно «охотились» именно за плащаницами. Ох уж эти Крестовые походы...
Продолжение легенды о плащанице
Семейство совсем молодого тогда еще Жана-Пьера де Вуази каждое воскресенье проделывало путь до церкви Св. Магдалины в Рэде. Барон Пьер III де Вуази и его супруга Женовефа выступали первыми. В этот день баронесса непременно надевала на себя зеленое платье с белыми кружевами. На голове ее всегда сиял позолоченный серебряный обруч, скромная копия ее свадебной диадемы. К обручу прикреплялся прозрачный шелковый платок, укрывавший волосы баронессы.
Сам Жан-Пьер всегда следовал в паре с братом Жилем, его женой и маленьким сыном. По дороге де Вуази они ни слова не произнесли друг с другом, только приветствовали стоящих вдоль дороги горожан. В церкви семейство баронов садилось на семейные скамьи на хорах. Отсюда все было превосходно видно: и проповедника, и алтарь.
В то воскресное утро в церкви ожидали легата святого престола во Франции, кардинала Одо де Шатеруа, вместе с королем Людовиком начавшего подготовку к новому Крестовому походу и теперь проповедовавшего по всему королевству.
Юный Жан-Пьер де Вуази отлично знал историю всех шести предыдущих Крестовых походов. Он знал все об этих «святых предприятиях», начиная с первого, объявленного 27 ноября 1095 года.
Это был морозный солнечный день. Свыше ста тысяч людей, как сообщал автор одной из хроник, собрались в тот день на большом поле у ворот французского города Клермон, чтобы услышать слова верховного понтифика. Папа Урбан II занял место на подиуме, окруженный архиепископами, епископами и аббатами, вместе с которыми он прибыл на консилиум в Клермон.
И вот папа Урбан II поднялся со своего трона на возвышении и начал проповедь. Папа говорил о неверных — мусульманах, заполонивших Святую землю, завоевавших и обездоливших ее, тиранящих тамошних восточных христиан и усложняющих жизнь пилигримов из Европы. Папа призвал христиан Запада выйти в поход, чтобы спасти христианство на Востоке. Каждый, кто еще в силах, должен был выступить в начале лета в поход. Сам Господь Бог поведет крестоносцев вместе с сонмом ангелов и святых, заверил слушателей Урбан II. Каждый, кто будет смело биться за святое дело, получит прощение и отпущение всех грехов. Речь Урбана зажигала, воспламеняла умы. «Deus lo volt! — Так хочет Господь!» — кричали сотни глоток, восторженно воспринимая слова папы.
Все знали печальное положение христиан в Святой земле. Иерусалим и Сирия были захвачены турками-сельджуками, действительно сурово относившимися к восточным христианам и опасными для западных пилигримов. Уже во времена папы Григория VII (1073—1085) созрел план помощи своим собратьям по вере, воспользовавшись воссоединением греческого христианства с Католической церковью, с 1054 года находившегося в расколе (схизме) с Римом.
Так что неудивительно, что призыву папы Урбана II последовали тысячи людей из самых разных стран Европы. Под руководством Бо- эмунда Тарентского, Готфрида Бульонского, Раймона Тулузского, Роберта Фландрского и Болдуина I Булонского армии крестоносцев и, прежде всего французских и лотарингских рыцарей, а также норманнов из Франции и Южной Италии в августе 1096 года отправились в направлении Византии, чтобы заручиться поддержкой Восточной христианской церкви.
