Ознакомительная версия.
Завершая наш краткий очерк, скажем о пастырских собраниях и о епархиальных съездах духовенства. Пастырские собрания, по-видимому, возникли в 1860‑х годах на уровне благочинии в Минской епархии для обсуждения хозяйственных вопросов, вопросов распространения грамотности и охранения от римско-католической пропаганды, для мирового братского суда. Затем эти собрания распространились и в других епархиях[124]. В дальнейшем они возникают в Санкт-Петербурге (в 1895 году) и Киеве (в 1903 году), где для них местно разрабатываются правила[125]. Однако к началу рассматриваемого нами предсоборного периода пастырские собрания не имеют какого-либо оформленного существования, ни, тем более, узаконения, действующего для всей Русской Церкви.
Несколько иным является положение епархиальных съездов духовенства. Их существование находит свою основу в уставах духовных семинарий и училищ 1867 года, согласно которым семинарии, равно как и духовные училища, «возглавлялись правлениями, состоявшими из представителей преподавательского состава и епархиального духовенства»[126]. В семинарском правлении таких представителей было трое; о них сказано, что они «избираются духовенством, с утверждением местного Преосвященного, на шесть лет»[127]. Заметим при этом, что собственно о собраниях духовенства в уставе семинарий даже не упоминалось, то есть не определялось, посредством какого органа будут избираться члены правления. Такой орган упоминался лишь в уставе училищ. Предполагалось учреждение собраний духовенства на уровне училищных округов (участков, приписанные к тому или иному духовному училищу епархии), причем они имели полномочия, включающие в себя и обсуждение экономических нужд училищ[128]. Здесь же даны и подробности проведения этих собраний (численность делегатов, отношение к архиерею)[129]. Впрочем, в том же 1867 году, по представлению Учебного комитета, Синод определил более точные правила, касающиеся общеепархиальных съездов. Здесь определялась периодичность таких съездов – шесть лет, и предоставлялось епархиальному архиерею собирать эти съезды для обсуждения «хозяйственных экономических вопросов, касающихся духовно-учебных заведений»; журналы съезда восходили на усмотрение архиерея[130]. Позднее, в объяснительной записке к уставам 1884 года последовало распоряжение:
существующие съезды духовенства <…> вполне предоставить усмотрению и распоряжениям епархиальных преосвященных, не стесняя их определительными указаниями относительно времени созыва съездов, числа депутатов и способа их выборов, а равно и предметов их занятий[131].
На практике, епархиальные съезды «с каждым годом уходили все дальше и дальше от границ предоставленных им полномочий»[132], как в хозяйственной, так и в иных областях. Прежде всего это касается вопроса обеспечения духовенства.
Благодаря съездам, возникли во многих епархиях эмеритальные, взаимо-вспомогательные и ссудо-сберегательные кассы, свечные заводы, склады для разных предметов церковного обихода: вина, масла, ладана, утвари, облачений и проч.
– отмечал в 1905 году обер-прокурор К. П. Победоносцев[133]. Право учреждать свечные заводы или лавки для обеспечения местных духовных школ и благотворительных учреждений было предоставлено съездам высочайшим соизволением (в декабре 1870 года)[134]. Кроме того, съезды широко обсуждали вопросы пастырского характера – церковного благочиния, миссии и другие:
о религиозно-нравственной жизни приходов, об отношениях духовенства к прихожанам, о регулировании платы за требы, о слабостях и недостатках духовенства, о школах воскресных и церковноприходских, обустройстве внебогослужебных собеседований, оделах миссионерских, вопросах пастырской практики и тому подобном[135].
Впрочем, учитывая ограниченность фиксированных прав епархиальных съездов, затруднительно характеризовать их как элемент церковного управления. Это скорее сословный орган, решающий, в основном, сословные экономические задачи, хотя отчасти и приобретший со временем значение совещательного пастырского органа. Следует, однако, заметить, что, начиная с 1905 года, на волне обсуждения церковной реформы, на этих съездах нередко пойдет речь и о принципиальных вопросах церковной жизни.
* * *
Итак, иерархическая система епархиального управления состояла из линии епископ – благочинный – приход. При этом, «епархиальное начальство» состояло не только из епископа, но из епископа в сочетании с духовной консисторией. Консистория же не может рассматриваться лишь как одно из подведомственных архиерею учреждений епархии – она имела и правительствующее значение, de facto была во многом независима от архиерея и ограничивала его власть. Впрочем, dejure определенной независимостью от архиерея обладал только секретарь консистории. Характерной чертой епархиального управления ко времени начала предсоборной подготовки является также бюрократичность системы управления и фактическая отдаленность аппарата управления (за исключением низшего уровня – благочинных), действующего в основном через бумажные сношения, от управляемых – клириков и паствы. Епископат, связанный обширными административными обязанностями, был отдален от паствы еще и вследствие пространности епархий, а также развившейся практики частых перемещений епископов. Эта неканоническая практика может быть поставлена в одном ряду с другими неканоническими ограничениями епископской власти, как со стороны консистории, так и «сверху», через возведение к Синоду полномочий по ряду внутриепархиальных дел. Наконец, предвосхищая одну из основных тем будущих дискуссий, следует отметить, что, помимо имеющих узкое значение епархиальных съездов, духовенство и миряне не были включены в систему епархиального управления.
Глава 2
Реформа епархиального управления: постановка проблемы в первые годы XX века
Устройство епархиального управления стало вызывать нарекания и побудило к поискам возможных его преобразований задолго до начала собственно предсоборной подготовки. Записка митрополита Антония (Вадковского) сопровождалась краткой библиографией, в которую входили книги, «касающиеся принципиального решения вопроса о преобразованиях церковного управления в целом»[136]. Таким образом, сам составитель записки ставит свои предложения о преобразовании церковного управления в контекст тезисов указанных им работ (что, впрочем, не означает согласия с этими тезисами, тем более что они не однородны). Более того, из этих и еще некоторых работ была составлена, в рамках Комитета министров, подборка извлечений под сходным с запиской митрополита Антония названием «Справка к вопросам о желательных преобразованиях в постановке у нас Православной Церкви»[137]. Среди упомянутых в записке работ три, так или иначе, касаются епархиального управления, а именно: серия статей протоиерея A. M. Иванцова-Платонова «Письма о нашем церковном управлении»; статья Н. А. Заозерского «О средствах усиления власти Высшего церковного управления» и, наконец, работа П. В. Тихомирова «Каноническое достоинство реформы Петра Великого по церковному управлению»[138].
* * *
Статьи протоиерея A. M. Иванцова-Платонова[139] были впервые опубликованы в 1882 году. В 1898 году они были переизданы отдельным сборником. По мнению английского исследователя Дж. Каннингема, которое воспроизводит и С. Л. Фирсов, именно эта перепечатка «вызвала желание реформы Церкви, как в церковных, так и в светских кругах»[140]. Впрочем, ни тот, ни другой исследователь не доказывают очевидным образом эту причинно-следственную связь. У того и другого затем лишь приводится описание ряда последующих публикаций[141], связь которых со статьями протоиерея Иванцова-Платонова не анализируется. Тем не менее, уже в силу присутствия этих статей в библиографии записки митрополита Антония, невозможно недооценивать их значение в подготовке дискуссий о реформе. Кроме того, работы Иванцова-Платонова нередко будут цитироваться в дальнейшем при обсуждении реформ: меньше – в публицистических статьях и работах[142], но многократно – в отзывах архиереев[143].
По замечанию издателя, статьи протоиерея Иванцова-Платонова могут рассматриваться как «полная и обстоятельная программа к восстановлению у нас правильного течения и самостоятельного развития церковной жизни»[144]. Действительно, здесь излагаются предложения конкретных преобразований, касающихся церковного управления – по большей части епархиального, которое мы и рассмотрим, но также окружного (митрополичьего) и высшего.
Ознакомительная версия.
