веры, все были влиятельными лидерами раннего адвентизма. Но никто и никогда не считал, что они были «вдохновляемы» таким же точно образом, что и Елена Уайт.
Самое главное, что отличало Елену Уайт от прочих верующих, это ее «видения», которые, как она считала, исходили от Бога. Для кого же они предназначались — только ли для нее или для всей Церкви?
«Для всей Церкви», решили наши предшественники, но только после того, как обратились к Библии и выяснили, что эти видения вполне ей соответствуют. Рассудите сами: разве стали бы солидные, взрослые люди прислушиваться к советам семнадцатилетней девушки, не убедись они, что она действительно призвана Богом?
Внимательно изучив Новый Завет, они пришли к убеждению, что ее служение было, безусловно, особым даром от Господа. Из 4–й главы Послания к Ефесянам они узнали о дарах Божьих, которые Он обещал для созидания Тела Христова. Одним из них было пророчество. Изучение 12–й главы Первого послания к Коринфянам убедило их в том же самом.
Следующий вопрос: как этот новый дар соотносится с Писанием? Данный вопрос чрезвычайно важен, и он по–прежнему многим не дает покоя. В некоторых адвентистских кругах изучение Библии может внезапно застопориться, если кто–то вдруг воскликнет: «А вот Елена Уайт говорит…» Никто не желает ввязываться в спор с пророком.
По мнению самой Елены Уайт, ее труды ни в коем случае не должны конкурировать с Библией. Она считала, что ее дар подобен дару других вестников Божьих, упомянутых в Библии, таких как Нафан и Гад во времена Давида или Елисей и Илия во времена Ахава и Иезавели, и говоривших от имени Бога, но не оставивших потомкам своих писаний. По словам Елены Уайт, «Святой Дух предостерегал, обличал, увещевал и наставлял людей не только для того, чтобы все это было записано в Священном Писании» [21].
Говоря о различии в ролях, я люблю проводить сравнение между законами Колледж–Плейс, города, где я живу, и Конституцией Соединенных Штатов. Как американский гражданин, проживающий в Колледж–Плейс, я обязан исполнять и местные законы, и Конституцию. Однако вне пределов Колледж–Плейс юрисдикция городских властей заканчивается. Эти постановления могут регламентировать порядок, который царит в обычном американском городе, но они не распространяются на людей, живущих в других местах.
Подобным же образом, будучи адвентистом седьмого дня, я признаю служение Елены Уайт как «богодухновенный» голос свыше. Но ее советы нужно непременно испытывать Священным Писанием, подобно тому как законы, действующие в Колледж–Плейс, должны соответствовать Конституции Соединенных Штатов. Как постановления муниципалитета Колледж–Плейс, так и Конституция США — это своды законов, схожие по своей природе. Точно так же библейская весть и то, что передала нам Елена Уайт, это все результат «богодухновенности», вот только роли у них разные. Ее труды всегда как бы под зонтиком Священного Писания. Хочу заметить также, что как законы Колледж–Плейс не имеют силы за его границами, так и советы Елены Уайт ни в коем случае не имеют обязательной силы для тех, кто не входит в мое сообщество веры. Для них они могут быть интересны, даже полезны, но об обязательности и речи быть не может.
Впрочем, ни Библию, ни труды Елены Уайт нельзя рассматривать просто как свод обязательных для исполнения законов, хотя они и содержат в себе заповеди и советы, которые верующие считают обязательными. Вопрос этот, безусловно, допускает разные толкования, но разнообразие тем, охваченных как в Библии, так и в трудах Елены Уайт, делает оба эти источника скорее сборником прецедентов, чем сводом законов. Более подробно мы поговорим об этом в 9–й главе. А пока хочу еще раз подчеркнуть, что Библия в вопросе авторитетности имеет больший вес, нежели труды Елены Уайт, точно так же, как Конституция Соединенных Штатов Америки весомее законов Колледж–Плейс.
Как сама Елена Уайт оценивала свой особый дар и как она соотносила его с Библией, можно увидеть на примере ее собственных высказываний, которые я называю «классическими постулатами» адвентизма о богодухновенности. Пол Гроув сделал большое дело для меня и моих сокурсников, познакомив нас с этими источниками. Это, прежде всего, начальный раздел 1–го тома Избранных вестей, с. 15–23, впервые выпущенного в свет в 1958 году, и «Вступление» к Великой борьбе, с. v—xii. Это «Вступление» впервые появилось в издании 1888 года, а затем с небольшими исправлениями было перепечатано в издании 1911 года, которым мы пользуемся по сей день. Мое понимание процесса инспирации сложилось в основном под влиянием этих постулатов. Я и сейчас даю им самую высокую оценку и продолжаю пользоваться ими в своей преподавательской деятельности, особенно в свете непрекращающейся в христианском мире дискуссии о богодухновенности. Поняв суть разногласий по этому вопросу среди христиан в целом, мы сможем лучше понять, что происходит в адвентизме.
Современный кризис вокруг вопроса о богодухновенности
За последние два столетия христиане, особенно в западном мире, сломали немало копий по поводу богодухновенности. Во второй половине девятнадцатого века появилась и получила широкое хождение в учебных заведениях так называемая «библейская критика». Критики, многие из бывших христиан, принялись яростно препарировать и порицать Библию кто как мог. «Высшая критика» стала синонимом деструктивного библейского анализа. Елена Уайт в полной мере осознавала опасность, которую представлял собой подобный подход к Священному Писанию, и неоднократно высказывала свою озабоченность в печати [22].
Вскоре после смерти Елены Уайт в 1915 году напряженность между критиками и верующими настолько возросла, что вызвала к жизни движение, известное в то время как «фундаментализм» и названное так по опубликованному в 1917 году четырехтомнику The Fundamentals — «Основы» [23]. Это был сборник статей, защищавших ортодоксальное христианство от нападок критиков. Адвентисты были согласны с авторами этого труда по большинству отстаиваемых ими позиций. А вот в чем не следовало с ними соглашаться, так это в вопросе о богодухновенности. Но пойти на это было крайне трудно, учитывая глубинные страхи, преследовавшие посвященных христиан того времени.
Фундаменталистское движение имело ряд далеко идущих последствий, и одним из них стал уклон в сторону «непогрешимости» Священного Писания. В самом строгом смысле «непогрешимость» означает, что Библия по природе своей свободна от всякого рода неточностей и ошибок. Есть и другие формулировки — более умеренные. Однако чаще всего имеется в виду именно полная неподверженность Библии каким–либо погрешностям. Сопоставления между собой четырех Евангелий или Книг Царств с Паралипоменоном по идее должно было вполне хватить для осознания необоснованности данных претензий. Однако этого не произошло. Когда гончие берут след лисы, та убегает и прячется. Так же точно поступили посвященные
