в словах Ямвлиха лозунг пифагорейских математиков V в.; ср.: Burkert, 192 f.
Burkert, 51 ff.
См. ниже, V,1.2.
Прокл, приписывая Пифагору открытие пяти правильных многогранников, явно опирался не на Евдема, а на доксографические источники (Aet. 11,6.5 = 44 А 15). См. ниже, IV,2.3.
Правда, существовали и компиляции, куда входили некоторые разделы из трудов Евдема. Но если судить, например, по знаменитому каталогу геометров у Прокла (In Euch, p. 64 ff), то серьезных искажений в этой части традиции не произошло.
Это обстоятельство настойчиво и вполне справедливо подчеркивает Филип (Philip, 138 ff).
Calhoun. Op.cit, 36 f. Правда, это касается только Афин IV в.
Амусин И. Д. Кумранская община. Москва 1983, 124 сл.
Буркерт относит этот пассаж к Аристотелю и считает его аутентичным источником по раннему пифагореизму (Burkert, 196 ff).
См. резонные сомнения по этому поводу: von Fritz. М&А, 12 f.
Ср. его явно пренебрежительное отношение к орфикам (Res. 363с-365а).
Более того, он понимает, что без символического толкования их «сокровенного смысла» они могут показаться «смешной и глупой болтовней» (VP 105).
Они получили άπόδειξις, которого не было у «акусматиков». С другой стороны, один из «акусматиков», Гиппомедонт, утверждал, что Пифагор им тоже дал λόγος и άπόδειξις этих предписаний, однако позже он был утрачен (VP 87).
См.: Гаврилов А. К. Ученая община сократиков в «Облаках» Аристофана, Некоторые проблемы истории античной науки. Ленинград 1990, 62-76. Вообще сходство между аристофановскими сократиками и «пифагористами» средней комедии разительно. Кроме одной специфически пифагорейской черты — воздержания от мяса, мы не найдем здесь ничего, чего не было бы уже в «Облаках». Невольно напрашивается вывод: средняя комедия не столько писала «с натуры», сколько использовала уже разработанный комический образ философа, мало зависевший от того, к какой школе он принадлежал.
Анализ этой традиции см.: Hoik, passim; Boehm, 11 ff; Delatte. Lit, 271 f; Burkert, 166 ff.
Delatte. Lit, 284; Burkert, 173; Rocca-Serra. Op.cit, 331 ff. 12 Tate. Op.cit, 108 f.
Это подтверждается параллельным материалом (D.L. VIII,35 = Arist. fr. 195). См.: Hölk, 10; Boehm, 43; Delatte. Lit., 279 f; Burkert, 174 (отметивший также и позднее словоупотребление); Rocca-Serra. Op.cit, 332 f.
См. также № 59, 61, 62, 63, 64, 69 Boehm.
Delatte. Lit, 285; Burkert, 174.
Анаксимандр из Милета (FGrHist 9 T 1), Аристотель (fr. 196), Аристоксен (fr. 43, Iam. VP 268 = DK58 D 7), «Андрокид» (Iam. VP 145; Theol arith., p. 52.8), Александр Полигистор (FGrHist 273 F 94), Климент Александрийский (Strom. V,27.1, 28.3), Диоген Лаэрций (VIII,17), Порфирий ( VP41-42). Так же называли их и после Ямвлиха: Philop. In de an., p. 116.29; Procl. In Tim. I, p. 29.36 f.
VP 2, 103-105 passim, 186, 227; Comm. math, sc., p. 60.28-61.6. Ямвлих дважды ссылается на свою работу Περί συμβόλων (Prot, p. 112.2; VP 186). См.: Hölk, 20, 66 f.
Если Анаксимандр из Милета идентичен софисту Анаксимандру из ксенофонтовского «Пира» (Symp. 111,6), то он должен был жить в Афинах около 420 г. См.: Schwartz Ε. Anaximandros (2), RE 2 (1894) 2086; Philip, 148 n. 3.
После него авторами книг о пифагорейских symbola были «пифагореец Андрокид», Александр Полигистор и сам Ямвлих; их трактовал и Аристотель в своей книге «О пифагорейцах». См. выше, 11,3, сн. 16-17. Толкование Мюри (Muri W. ΣΤΜΒΟΛΟΝ. Wort- und sachgeschichtliche Studie, in: Griechische Studien. Basel 1976, 37) пифагорейских symbola как пароля для вхождения в тайные мистерии неубедительно. Десятки изречений явно не могли служить такими паролями. Аристоксен (Iam. VP 268 = DK 58 D 7) упоминает о некоем σύμβολον, понятном только пифагорейцам, но речь у него идет именно об условном знаке, а не о слове и тем более изречении. Лукиан (Pro lapsu, 5) говорит в этой связи о пентаграмме. Мюри отрицает аллегорическое понимание symbola пифагорейцами и в то же время утверждает, что их действительный смысл был понятен только посвященным. Однако каким еще мог быть этот сокровенный смысл, если не аллегорическим?
Von Fritz. М&А, 26.
В отличие от symbola первого вида: Филолай, например, называл свой Срединный огонь «башней Зевса» (44 А 16), десятку — πίστις (А 13). См. также: А 11, 12, 14.
Гераклид также отвергал запрет на употребление мяса (fr. 40), а запрет на бобы толковал весьма странно, но никак не символически (fr. 41).
Boehm, passim; Burkert, 177 f; Parker R. Miasma: Pollution and Purification in Early Greek Religion. Oxford 1983, 291 ff.
Philip, 136. Паркер, напротив, высказывает парадоксальное предположение, что даже культовые предписания могли быть заимствованы из пифагореизма (Parker. Op.cit, 298).
Parker. Op.cit, 358 ff. «What was apparently [Pythagoras'] innovation and a drastic one, was to change temporary abstinence confined to the period preceding a ritual act, into permanent rules of life» (ibid., 287, cf. 358 f).
Из 75 symbola, собранных Бёмом, лишь 12 относятся к культу (Boehm, № 1-10, 59-60).
Burkert, 191.
Запрет на бобы, некоторые виды рыб, мясо нежертвенных животных, захоронение в шерстяной одежде (см. ниже, III,2). Характерно, что именно эти запреты в ранней традиции иносказательно
