«подобает». И следовательно, пусть жанр беседы, в котором особенно прославились сократики
33, будет приятным, не назойливым, пусть будет в нем юмор. Но пусть не приходит он будто в свои собственные владения, не изгоняет остальных, но как во всем остальном, так и в речи (in communi sermone) не считает несправедливым чередование жанров. И прежде всего пусть подумает, о чем он будет говорить: если о вещах серьезных, пусть будет серьезным, если о веселых – пусть прибегнет к юмору. И опять-таки прежде всего пусть позаботится, чтобы такая беседа не указывала бы на какой-либо нравственный недостаток, что обыкновенно чаще всего случается, когда всячески злословят и порицают отсутствующих, стараясь в шутку или всерьез унизить их. Беседы чаще всего ведутся либо о домашних делах, либо о политике, либо об искусстве и науке. Поэтому нужно стараться, если речь начинает отклоняться к другим предметам, вернуть ее к названным темам, но в зависимости от состава участников беседы: ведь каждому из нас доставляют удовольствие разные вещи, и в разное время, и по-разному. Нужно следить также, в какой степени беседа приятна, чтобы, умея начать ее, уметь и вовремя закончить.
38, 136 – 137. Но как и вообще в жизни совершенно справедливо предполагается избегать волнений, т.е. излишне сильных движений души, не подчиняющихся разуму, так и беседа должна быть свободной от такого рода волнений, в ней не должно ощущаться ни гнева, ни какого-либо пристрастия, ни лености, ни небрежения, ни чего-либо подобного, особенно же следует позаботиться, чтобы были заметны наше уважение и любовь к собеседнику. Иногда может возникнуть и необходимость кого-то отчитать, когда, возможно, придется повысить голос и прибегнуть к выражениям суровым и несколько резким, но и в этом случае нужно действовать так, чтобы сложилось впечатление, будто бы мы делаем это под влиянием гнева. Но как редко и неохотно мы прибегаем к выжиганию или ампутации, так же редко следует обращаться и к такого рода резким отповедям, и только тогда, когда это необходимо, если нет никакого иного средства лечения; но ни в коем случае не нужно предаваться гневу, который ничего не позволяет делать правильно и обдуманно. Следует чаще прибегать к снисходительным увещеваниям, в которых, однако, должна быть и строгость, чтобы и чувствовалась суровость, но чтобы порицание не было грубо оскорбительным, и нужно показать, что сами эти горькие слова порицания говорятся ради пользы самого порицаемого. И даже в тех спорах, которые у нас возникают с нашими злейшими врагами, даже если нам приходится выслушивать незаслуженные оскорбления, тем не менее следует сохранять достоинство и избегать раздражительности: ведь все, что происходит в волнении, не может ни свидетельствовать о твердости, ни встретить одобрение окружающих. Некрасиво и хвалить самого себя, а тем более без всяких оснований, подражая хвастливому воину 34: это вызывает насмешки слушателей.
39, 139. …Ведь нужно достойно украшать дом, а не надеяться снискать уважение и достоинство благодаря дому, и не дом должен приносить честь хозяину, а хозяин дому, и как во всем остальном нужно думать не только о себе, но и о других, так и в доме знатного человека, где приходится принимать и многочисленных гостей и где бывает множество всякого рода людей, следует позаботиться и о том, чтобы он был просторным. А иначе богатый дом часто приносит бесчестие своему хозяину, если оказывается безлюдным и особенно если когда-то при другом хозяине в нем бывало всегда много людей. Ведь не очень-то приятно услышать, если прохожие говорят:
О старый дом, теперь ты во владении хозяина, тебе не подходящего!
35
что, впрочем, в наше время можно сказать о многих. Нужно думать и о том, особенно если сам строишься, чтобы расходы на украшение и великолепие дома не были бы чрезмерными, а в этом роде можно было бы привести немало дурных примеров. Ведь большинство именно в этом пункте старается подражать знатным людям; кто, например, стремился подражать достоинствам выдающегося мужа Л. Лукулла? 36 а сколько подражали великолепию его вилл? Здесь во всяком случае необходима мера, не позволяющая впадать в излишество. И то же самое чувство меры (mediocritas) необходимо вообще во всем, что происходит в жизни. Но об этом сказано достаточно.
40, 142 – 145. Вслед за этим следует сказать об упорядоченности (ordo rerum) и об удобном времени (opportunitas temporum). Эти понятия включаются в науку, которую греки называют эвтаксией (eytaxia), но это не та, которую мы переводим как «чувство меры» (modestia), где в самом слове есть понятие меры (modus); эвтаксия в нашем понимании есть сохранение упорядоченности (ordinis conservatio). Поэтому, чтобы и ее называть «чувством меры» (modestia), мы воспользуемся определением стоиков, согласно которому «чувство меры» (modestia) есть знание уместности всех наших действий и слов 37 (scientia rerum earum, quae agentur aut dicentur loco suo collocandarum). Таким образом, оказывается, что сущность понятий «упорядоченности» (ordo) и уместности (collocatio loco suo) одна и та же, потому что и упорядоченность определяют как расположение вещей в соответствующих им местах. «Место же действия» (locus actionis), по их словам, и есть удобное время (opportunitas temporum), а удобное для действия время по-гречески называется eycairia, а по-латыни – «удобный случай» (occasio). В результате «чувство меры» (modestia) в таком понимании, как я сказал выше, есть умение выбрать время, удобное для совершения какого-то действия (scientia opportunitatis idoneorum ad agendum temporum). Но такое же определение можно дать и житейской мудрости (prudentia), о которой мы говорили вначале; здесь же у нас речь идет о соблюдении меры (moderatio) и умении владеть собой (temperantia) и подобных им добродетелях. Итак, все, что касалось собственно житейской мудрости, было сказано в своем месте, теперь же следует поговорить о том, что является специфическим для добродетелей, о которых уже достаточно долго рассуждаем, т.е. о том, что связано с понятиями стыдливости и скромности (verecundia) и одобрением тех, кто нас окружает. Наши действия, следовательно, должны быть упорядочены так, чтобы в жизни, подобно тому как это происходит в связной речи, все было бы уместно и соответствовало одно другому: ведь неприлично и совершенно неправильно, если в серьезных вещах мы станем употреблять выражения, допустимые лишь на пирушке, или вести какие-нибудь легкомысленные разговоры. Хорошо
