уровне частично основывалось на другом уровне. Несмотря на то, что существовал ряд явно гибридных дисциплин (например, биофизика), а также различные значительные территориальные споры, в той степени, в которой они сохраняли свою автономию в академии, каждая академическая дисциплина имела тенденцию утверждать приоритет над определенным горизонтом исследования и методами, которые сопутствуют его изучению. Быть ученым в той или иной дисциплине исторически означало заниматься общим объектом этой дисциплины.
Однако за последние полвека многие академические круги все больше и больше занимались автокритикой. Вместо того чтобы просто изучать общие объекты, мы стали их разрушать. В результате академические дисциплины обратились внутрь себя, тем самым подрывая само понятие своего существования. Эта критика не всегда парализует, но она удивительно распространена; и она свидетельствует об эпистемологической нестабильности в самом сердце гуманитарных наук. Прежде чем завершить эту главу, я хочу обратиться к одному из предложенных решений - а именно, к обращению к концепциям семейного сходства - и показать, как эта альтернатива терпит неудачу.
Семейное сходство, политетические понятия и другие ошибки категорий
Почти с самого начала философы выявляли все больше и больше проблем с позитивным проектом Морриса Вайца по обоснованию искусства в открытой концепции или концепции семейного сходства. Это важно, потому что проект Вайца был параллелен другим дисциплинам, которые также обращались к концепциям семейного сходства или связанным с ними схемам, когда их основные концептуальные категории оказывались в затруднительном положении. Например, в религиоведении модифицированная витгенштейновская схема, известная как "политетическая классификация", необычайно долго продержалась в попытках дать определение религии.
Я хочу предложить проблемы с традиционными витгенштейнианскими стратегиями, когда они используются в качестве маршрутов для реконструкции дисциплинарных объектов (см. главу 4).
Некоторый толчок к развитию этих стратегий восстановления был дан новаторскими исследованиями Элеоноры Рош в области когнитивной лингвистики. Вдохновленная Витгенштейном, Рош продемонстрировала, что многие концептуальные категории обладают эффектом типичности.75 Многие категории асимметричны и имеют тенденцию сосредотачиваться на прототипическом члене, который становится символом категории в целом; например, многие носители английского языка считают ROBIN лучшим примером категории BIRD, чем PENGUIN, хотя по определению оба являются одинаково птицами. В выводах Рош есть много важного.
Несмотря на ценность теории прототипов для понимания лингвистических таксонов, когда теоретики пытались преобразовать ее - или другие версии теории семейного сходства Витгенштейна - в научную практику, они быстро сталкивались с проблемами. Одной из главных проблем теории прототипов является композиционность, то есть проблема сочетания различных понятий/категорий. Как заметил Джерри Фодор: "золотая рыбка - плохой пример рыбы и плохой пример домашнего животного, но она является прототипическим примером домашней рыбы". Таким образом, сходство с прототипическим домашним животным и прототипической рыбой не предсказывает сходства с прототипической домашней рыбой. Из этого следует, что если бы значения были прототипами, то можно было бы знать, что означает "домашнее животное", знать, что означает "рыба", и все равно не знать, что означает "домашняя рыба"". Но у моделей семейного сходства есть и другие трудности, помимо проблемы композиционности прототипов.
Первая проблема заключается в том, что распространение понятий открытого или семейного сходства на новых членов требует от нас оценки сходства. Если бы не существовало набора необходимых и достаточных условий для квалификации чего-либо в качестве произведения искусства, могло бы показаться, что можно было бы решить классифицировать новое произведение как искусство, если бы оно было похоже на ранее идентифицированное произведение искусства. Для ученых было соблазнительно взять прототип или парадигматический пример (например, "Джоконду" да Винчи) и затем искать объекты, которые на него похожи. Очевидная проблема заключается в том, что если принадлежность к категории определяется по сходству с неким прототипом, то проблемы определения просто переносятся на оригинал, поскольку теория прототипов не может объяснить, как сам прототип стал членом категории.
Более того, как отмечают Ватанабэ Сатоси и другие, все в чем-то похоже на все остальное.79 Череп похож на луну тем, что оба они - материальные объекты, имеют неопределенную сферическую форму, кажутся одинаковыми оттенками серого при определенном освещении и появляются в одном из стихотворений Октавио Паса. Однако было бы ошибкой делать из этого сходства какой-либо существенный вывод. В любом произвольно определенном в наборе объекты-члены будут иметь некоторые общие свойства, но это не означает, что они являются частью естественной группы или вида. (Я вернусь к этому вопросу и расширю его в главе 4).
Более того, даже если все члены данного множества обладают общим качеством или свойством (tertium comparationis), это не означает, что это сходство само по себе является значимым или определяющим. Например, игры - это деятельность, но быть деятельностью - это нечто большее, чем "игры". Даже если все игры - это виды деятельности, не все виды деятельности - это игры. Следовательно, игры нельзя определить как деятельность, даже если это их общая черта. На достаточно высоком уровне абстракции всегда можно найти некий общий знаменатель для заранее определенного списка, но этого недостаточно, чтобы обосновать его в качестве определяющего признака данного понятия.
Сравнительные суждения о сходстве также варьируются в зависимости от обстоятельств и целей сравнения. Возьмем сортировку багажа в воздушном порту: с точки зрения пилота сумки тем более похожи, чем ближе они по весу; с точки зрения модницы наиболее похожими могут быть сумки, имеющие общий цвет или бренд; работник багажной службы, которому поручено укладывать сумки, может подчеркнуть сходство по форме; с точки зрения пассажира наиболее похожими будут сумки, которыми он сам владеет, и так далее. Сходство не является абсолютным свойством набора объектов или врожденной группировкой качеств. Восприятие сходства говорит больше о перспективе, цели и, возможно, предшествующих лингвистических категориях человека, чем о чем-либо еще. Это имеет прямое отношение к тому, как мы структурируем научные объекты.
Столкнувшись с двумя идентичными писсуарами, изготовленными одной и той же компанией, трудно утверждать, что один из них является искусством, а другой - нет, исходя из сходства как такового.85 Знаменитый писсуар дадаистов "Фонтан" вряд ли более похож на "Джоконду" да Винчи, чем на свой нехудожественный туалетный собрат. То, что можно увидеть сходство между различными произведениями искусства, не означает, что любые два произведения искусства более похожи друг на друга, чем на другие, не относящиеся к искусству. Более того, если начать с прототипического примера и перечислить все схожие с ним вещи, то в конечном счете можно охватить все. Хотя освобождающие аспекты универсализованного сходства будут обсуждаться в главе 4, если все похоже на все остальное, то нельзя реконструировать категорию, просто сравнивая похожие объекты.
Семья в семейном сходстве также выполняет скрытую работу. В своем нефилософском употреблении
