попыткой либеральных капиталистических стран что-либо спасти. Кроме того, с большой вероятностью можно было ожидать, что, если война будет продолжительной, либералы и национал-социалисты перебьют друг друга или по крайней мере существенно ослабят друг друга, оставив поле свободным для левых социалистов – во главе с Советским Союзом, – чтобы они смогли обновить мир.
Но снова все пошло совсем не так. Война нанесла громадный ущерб обеим сторонам, и для левых социалистов это не принесло большой выгоды. Физически и психологически Германия была раздавлена в конце войны. Идеологически коллективисты правого лагеря были побеждены, деморализованы и заслуженно демонизированы. Но на Западе, несмотря на их потери и усталость от войны, либеральные капиталистические страны были физически мобилизованы и психологически воодушевлены. Капиталистические страны перешли от войны к миру относительно гладко и видели свою победу не только как военную победу, но и как этический триумф либерализма, демократии и капитализма.
С точки зрения левых, проигрыш правых коллективистов был палкой о двух концах: ненавистный враг был уничтожен, но левые остались одни на поле боя социализма с победоносным и деятельным либеральным капитализмом Запада.
Плохие новости: либеральный капитализм возрождается
К 1950-м годам либеральные страны, как с негодованием замечали социалисты, реабилитировались после Депрессии и войны и, что еще хуже, процветали под солнцем капитализма.
Это стало огромным разочарованием для левых, но тем не менее оно не было безнадежным. Теория империализма Ленина разъясняла, что негативные последствия капиталистической эксплуатации не затронут сильные и богатые страны, так как эти страны переносили свои расходы на производство в более бедные и слабые развивающиеся страны. Поэтому можно было надеяться на революцию в развивающихся капиталистических странах. Но со временем эта надежда иссякла. Следы эксплуатации экспортированного труда были незаметны даже в развивающихся странах. Страны, в разной степени принявшие капитализм, не страдали от их торговли с более богатыми странами. Напротив, торговля была взаимовыгодной, и страны, принявшие капиталистическую экономику, начав с очень скромного положения, со временем доросли до уровня минимальных удобств, а затем достигли благосостояния [265]. Так же как подросток обычно начинает работать на низкотехнологичных, трудоемких и низкооплачиваемых должностях, а затем накапливает навыки и продвигается к более высокотехнологичным, интеллектуальным и выше оплачиваемым позициям, так и развивающиеся капиталистические страны проходят тот же путь. А в самых развитых странах общее благосостояние росло, а бедность продолжала уменьшаться. То, что когда-то было роскошью, становилось стандартом, и трудящиеся были довольны стабильной занятостью, телевизорами, модными новинками и поездками в отпуск по всей стране на своих новых машинах.
Поэтому в 1950-е годы радикальные левые с еще большей надеждой смотрели на Советский Союз, ожидая, что он превзойдет капиталистический Запад как пример нравственного идеализма и как чудо экономической производительности.
Эти надежды вскоре были жестоко разбиты. В то время как экономические данные были запутанными, а пропаганда интенсивной, Советский Союз испытывал хронический дефицит базовых потребительских товаров и продовольствия для народа. Некоторые производственные успехи были достигнуты за счет направления больших объемов ресурсов в военную и тяжелую промышленность. Однако в удовлетворении базовых потребностей населения Советский Союз не только не достиг прогресса, но и, напротив, во многих областях производство упало до уровня ниже, чем оно было до 1917 года, в дореволюционную эпоху. В 1950-е годы данные из советских и американских источников рисовали примерно ту же картину [266].
Таблица 5.2. Общее поголовье скота в Советском Союзе (в млн)
Источник: Отчет Хрущева на пленарной сессии Центральному комитету, 3 сентября 1953 года. «Правда», 15 сентября 1953 и «Вестник статистики» № 5 (май 1961).
Таблица 5.3. Валовый физический объем производства отдельных продовольственных товаров [267]
Источник: Joint Economic Committee (86th Cong., 1st sess). Сравнения экономики Соединенных Штатов и Советского Союза за 1959 год.
Данные были скудными и становились предметом обманчивых интерпретаций, но к середине 1950-х, спустя десятилетие после окончания войны, красная роза надежды увяла даже для самых пламенных поклонников Советского Союза.
Эта роза была растоптана в 1956 году.
Новости становятся еще хуже: признания Хрущева и Венгрия
Социалисты в принципе были готовы признать, что, возможно, лишь возможно, капиталистическая экономика превзойдет социалистическую. Но ни один социалист никогда не мог допустить, что капитализм может сравняться с социализмом в вопросах нравственности [268].
Социализм более чем чем-либо еще движим этикой альтруизма, убеждением, что нравственность означает самоотверженность, готовность поставить интересы других выше своих собственных и в случае необходимости пожертвовать собой ради других, особенно тех, кто слабее и менее защищен. Поэтому для социалиста любая социалистическая страна должна быть в нравственном отношении выше любой капиталистической – социалистические лидеры по определению прежде всего заботятся об интересах граждан и чутко реагируют на их обеспокоенность, жалобы, а в случае бедственного положения – на их крики о помощи.
1956 год нанес два удара по этой вере. Второй удар пришелся на октябрь, когда восстание в Венгрии, принадлежавшей к странам социалистического содружества, было жестоко подавлено. Сильная неудовлетворенность постоянными экономическими проблемами и подчинением Москве привела к демонстрациям и вспышкам физического сопротивления властям со стороны венгерских рабочих, студентов и других граждан. Ответ Советов был быстрым и безжалостным: в Венгрию были введены танки и отряды военных, демонстранты и их организаторы были убиты или казнены, и восстание было подавлено. Венгрии преподали урок на глазах всей мировой аудитории: инакомыслие запрещено, замолчите, смиритесь с этим и слушайтесь.
Однако первый удар, пришедшийся на февраль 1956 года, имел самые разрушительные последствия для будущего левого социализма. В «секретном докладе» к Двадцатому съезду Коммунистической партии Советского Союза Никита Хрущев сделал сенсационное признание о преступлениях сталинской эры. Во имя будущего социализма Сталин подверг миллионы своих граждан пыткам и нечеловеческим лишениям, миллионы были казнены или сосланы умирать в сибирские трудовые лагеря. То, что игнорировалось как капиталистическая пропаганда, теперь было признано страшной правдой самим лидером социалистического мира: передовое социалистическое государство было виновным в ужасах непредставимого масштаба.
Шокирующие признания Хрущева стали причиной морального кризиса среди левых социалистов. Могло ли это быть правдой? Или можно ли было надеяться на то, что Хрущев преувеличивал или откровенно лгал, чтобы набрать политический вес? Или, к еще большему ужасу социалистов, лидер социалистического мира стал марионеткой ЦРУ, пронырливым агентом капиталистического империализма? Но если признания Хрущева были хотя бы отчасти правдивы, тогда каким образом такие ужасы могли произойти при социализме? Возможно ли, что в самом социализме были некоторые изъяны? Нет, конечно нет. И потом, что делать с этими самодовольными ненавистными
