После гибели космонавтов на «Союзе-11» в конструкцию корабля внесли ряд изменений. На всех наиболее сложных участках полета: выведение на орбиту, стыковка и расстыковка, спуск — космонавты теперь надевают скафандры, чтобы обезопасить себя в случае аварийной разгерметизации корабля.
В последующие годы были построены и запускались на орбиту несколько станций «Салют». В семействе «Салютов» шестой его представитель занял особое место — это первая станция второго поколения. Сейчас, когда она успешно служит космонавтике уже несколько лет и о ней подробно и много рассказано, я вспоминаю, как мы, конструкторы и космонавты, прикидывали в 1971 году, каков должен быть ее внешний облик.
Облик этот рисовался нам тогда довольно туманно. Во многом, рассуждали мы, он будет зависеть от того, какие ответы получит космическая медицина. Если человек сможет прожить в космосе, скажем, полгода-год, то орбитальные станции надо будет делать в расчете на замкнутый круговорот воды, воздуха, пищи, с большими оранжереями. Если же срок безопасного пребывания на орбите окажется не больше нескольких месяцев, то и облик станции будет другим. Ее выведут на орбиту, проверят бортовые системы, как на тогдашнем «Салюте», и время от времени на станцию будут прилетать экспедиции космонавтов с запасами продуктов и топлива. Возможно, придется использовать грузовые ракеты. Очевидно, у станции будет несколько причалов: у одного будет швартоваться транспортный корабль вроде «Союза», а к другим смогут подходить грузовые и пассажирские корабли.
Как видите, наши прогнозы вполне оправдались и нарисованный воображением вид будущей станции почти полностью совпал с «Салютом-6». Из чего мы исходили в своих предположениях?
Не очень сложные подсчеты показали, что только запасов средств жизнеобеспечения космонавтов требуется около десяти килограммов на человека в сутки. А к этому нужно добавить топливо и оборудование, которое приходится заменять в ходе полета. Если все прикинуть вместе, то окажется: для обеспечения работы станции в пилотируемом режиме в течение двух лет надо иметь на борту около двадцати тонн запасов. Но это больше массы всего «Салюта». Таким образом, срок эксплуатации орбитальной станции фактически прямо зависит от ее снабжения. Значит, не обойтись без грузовых транспортных кораблей для доставки на борт станции оборудования, пищи, воды, кислорода, топлива и т. д.
Для того чтобы станция могла принимать эти грузовые корабли, на ней установили еще один стыковочный узел со стороны агрегатного отсека и новую объединенную двигательную установку, которая способна дозаправляться в полете топливом от грузовых кораблей. Вот так и родился научный орбитальный комплекс «Салют-6» — «Союз».
Станция нового поколения была запущена в 1977 году. За прошедшие годы число экспедиций космонавтов, в том числе и международных, побывавших на ней, перевалило за полтора десятка, много раз причаливали к станции грузовые корабли «Прогресс». Важнейший итог успешной работы в космосе «Салюта-6» состоит в резком увеличении длительности пребывания космонавтов в условиях невесомости, благодаря чему наша страна прочно заняла лидирующее положение в мировой космонавтике — она вышла и уверенно шагает, используя выражение товарища Л. И. Брежнева, по «магистральному пути человека в космос».
Что же дальше?
Все, кто непосредственно занят космической работой, давно столкнулись с таким вот противоречием. С одной стороны, планирование программы, управление полетом должно быть безупречно четким. Иначе говоря, все расписано по дням, виткам, иногда по часам и минутам. А с другой — неизбежно возникает необходимость вносить поправки, уточнения, новые элементы в график работы на борту. В поисках компромисса между возможным и желаемым очень часто решающая роль и принадлежит экипажу. Вспоминаю такой эпизод.
Потребовалось срочно сфотографировать земную поверхность в интересующем ученых районе. Для этого надо перезарядить фотокамеры. Работы не менее чем на два часа. А космонавты, это были В. Коваленок и А. Иванченков, заняты другим делом. Потом у них медицинские обследования, отдых, сон. Сокращать эту часть графика Центр управления разрешить не может. Что делать? Видно, придется отказать ученым в их просьбе. Так и поступили. Однако утром космонавты докладывают: «Камеры перезарядили, к съемке готовы».
Им не передавали ни указаний, ни распоряжений, ни даже просьбы. Но они, понимая необходимость эксперимента, решили все сами, поступившись отдыхом. Время на орбите не только дорого — его еще и очень мало. Сон — 8–9 часов, завтрак, обед, ужин — 1,5–2 часа, ведение радиосвязи — 1–1,5 часа, физические тренировки — почти два часа, ну и личное время хотя бы два часа. Много ли тут остается на рабочие операции? Потому и необходимо, чтобы экипаж занимался в основном перенастройкой оборудования, корректировкой программы исследований, ремонтом и профилактикой, то есть сознательной, целенаправленной деятельностью, где автомат не в состоянии соперничать с человеком. Там же, где можно, конструкторы стремятся снять часть забот с экипажа, прибегают к автоматике.
И все же я убежден, сколь бы полно ни удалось автоматизировать управление космическими аппаратами и проведение научных исследований, роль космонавтов на борту по мере увеличения длительности полетов будет возрастать. Ведь ради чего, в сущности, мы наращиваем продолжительность космических рейсов? В конце концов, чтобы выяснить возможности работы и обитания в околоземном космическом пространстве. Со временем оно станет необозримым полем практической деятельности людей, Тогда уже не отдельным космонавтам, а большим коллективам придется трудиться в космосе. И они будут опираться на опыт первых длительных экспедиций на орбиту.
Вот, кажется, и я подошел к тому моменту, когда пора заглянуть в будущее. А чтобы этот взгляд был не только моим субъективным мнением — человека, хотя и непосредственно участвующего в космической работе, но все же занимающегося созданием техники, я решил привлечь к размышлениям еще и Конструктора. С тем, чтобы каждый из вас — Автор, Космонавт и Конструктор — как бы в заочной беседе приоткрыл доступное ему представление о будущем космонавтики. Не исключаю, что где-то наши точки зрения разойдутся. Тогда время и читатель нас рассудят. Итак, начинаем наше путешествие в грядущее.
Конструктор. Обращаясь в будущее, и не столь уж отдаленное, мысленно представляя «Салюты» следующего, третьего, поколения, их главную черту вижу не в простом увеличении объема. Собственно, она не была скрыта от взгляда конструкторов и раньше и от станции к станции выявляется все заметнее: мы стремимся к тому, чтобы максимально автоматизировать рабочие процессы на борту, сделать их непрерывными. Это основной путь совершенствования станций. Уже сейчас созданы средства, почти полностью автоматизирующие управление на борту и обеспечивающие (при наличии связи с Землей) возможность полета корабля и станции в автоматическом режиме. Если бы этих средств не было, мы не имели бы сейчас связных спутников-ретрансляторов, метеоспутников, автоматических межпланетных станций.
Автор. Выходит, что со временем человеку нечего будет делать на станции? Не думаю. Непосредственный контроль процессов, идущих на станции, возможен сейчас только в пределах зоны радиовидимости наземных командно-измерительных пунктов. А в этих зонах станция находится не более 20–30 процентов общего времени полета. И пока считается необходимым поручать экипажу контроль за процессами, которые хотя бы частично происходят вне зоны радиовидимости, а особо важные из них держать под двойным контролем — экипажа и Земли.
Ну а если в ходе автоматического полета обнаруживаются недопустимые отклонения, то кто, кроме экипажа, в состоянии взять на себя управление? Человек здесь сможет выполнить роль резервного логического, счетно-решающего и командного устройств. Немало подобных случаев было в прошлом, найдется им место и на станциях «Салют» даже третьего поколения.
Конструктор. И все же следует стремиться к тому, чтобы полностью освободить человека от контроля за управлением бортовой аппаратурой, анализа ее состояния. Разумеется, это осуществимо лишь при условии увеличения надежности работы аппаратуры без участия экипажа. Здесь есть два пути.
Первый — переложить все эти функции на наземные службы. Но тогда необходима непрерывная радиосвязь на линии Земля — орбитальный комплекс. Этого можно добиться либо за счет увеличения и равномерного распределения на поверхности суши и океанов приблизительно 200–300 командно-измерительных пунктов, либо за счет использования спутников связи на стационарных орбитах. При нынешнем уровне техники управление и связь через ретрансляторы вполне реальны. Причем на Земле можно обеспечить практически непрерывный оперативный контроль и анализ состояния орбитального комплекса, выдачу команд в любой нужный момент. Правда, достигается все это дорогой ценой: слишком велика загрузка наземных служб и явно мала автономность станции.
