– Вот это-то меня и пугает, – вполголоса пробормотал Хеммет.
Уже в сумерках решетку снова открыли, и в яму спустилось несколько человек с факелами. Я попробовал заговорить с ними по-арабски, но особого фурора не произвел. Может они меня, и поняли, но отвечать не пожелали. Осмотрев нашу компанию, они отобрали Михала, Алекса и солдат-бедуинов с нубийцем и повели их куда-то наверх. Кое-кто из уводимых арабов нервно молился. Нас же оставили в яме.
Эльза выбралась из угла, куда забилась, когда пришли туземцы, и тронула меня за плечо.
– Вы точно уверены, что они не принесут нас в жертву? – робко спросила девушка.
– Абсолютно, – заверил ее я, – видимо они решили допросить тех, кто в большей степени выглядит на них похожим. В конце концов, они ведь никогда не видели европейцев. Мы их пугаем ничуть не меньше чем они вас.
– Знаете что, – пробормотала она, – возьмите это.
Она протянула мне какой-то металлический предмет. Приглядевшись, я понял, что это миниатюрный карманный пистолет.
– Эльза! Вы неисчерпаемы. Откуда он у вас?
– Не важно… Если все же… В общем, если что-то случится… Прошу вас, не отдавайте меня им живой, пожалуйста.
Я несколько опешил.
– Но…
– Я не могу сама. Я думала… Но не могу. Я католичка… Да. Вы можете в это не верить, но это так. Действительно так. Пожалуйста, вы сделаете это?
– Бросьте, в самом деле. Все будет хорошо. Обещаю, до самого завершения нашей экспедиции с вашей очаровательной головы ни один волос не упадет.
Она посмотрела на меня с явным сомнением. Поправила темный локон, спадавший на лоб. Потом молча вернулась в свой угол.
Но пистолет я на всякий случай убрал себе в карман. Там он принесет больше пользы, чем в руках невесть чего возомнившей и до смерти перепуганной девицы.
Решетка снова загрохотала. В возникший просвет мешком упало тело. Мы бросились к нему. В свете поднимавшейся луны я узнал Михала Корчевского. Насколько можно было разглядеть, он был жив, но заплывший глаз и потеки крови на лице указывали, что досталось ему крепко.
Эльза тихо ойкнула.
– Что случилось? Где остальные? – затряс его Хеммет.
– Лучше вам этого не знать, – пробормотал Михал и замолк.
Все наши попытки выяснить что-либо еще провалились. Он лишь качал головой, чертыхался на нескольких языках и постанывал. Отделали местные костоломы его весьма серьезно.
Убедившись в бесполезности попыток его разговорить, Хеммет отвел меня в угол.
– Мне это перестает нравиться, Танкред.
– Мне тем более. Что ты предлагаешь?
– Пока не знаю. Охраны у решетки нет, но сама решетка слишком прочна и надежно заперта. Ты видел засов?
– Нет, – я покачал головой, – времени досконально изучить нашу тюрьму у меня пока не нашлось.
– А я осмотрел, пока еще было светло. И результат меня не утешил. Решетка выкована из железа и чертовски прочная, ей слонов запирать можно.
– Слонов или не слонов, но судя по запаху, какую-то живность они в этой дыре время от времени держат, – заметил я.
– Это не важно. Пока они держат здесь нас. И решетка заперта на мощный засов, снабженный замком. Механизм прост, но голыми руками его не открыть. Сломать тоже будет сложно, даже если мы все навалимся.
Он перевел взгляд на остальных пленников.
– Пока были эти арабы шансы еще оставались, но сейчас… – он скептически хмыкнул, – мы с вами и капштадцы еще что-то можем, но от профессора и девушки толку мало, а поляк – не работник еще несколько часов как минимум. А времени у нас в обрез.
– Все еще хуже, – покачал я головой, – ну выломаем мы решетку и дальше что? Мы в самом сердце их поселка и не слишком хорошо представляем себе куда бежать.
– Что предлагаешь?
– Есть шанс, что не дождавшийся нас Лярош, вернется в лагерь, и они вышлют на поиски Эрику с самолетом. Уверен, скоро мы услышим звук его мотора…
– А если туземцы не дадут нам столько времени?
– Да, это будет не слишком хорошо. Хотя… Пожалуй, стоит попробовать.
– Что? – настороженно уточнил Хеммет.
– Я попробую с ними поговорить.
– Ты уверен, что это имеет смысл?
– Переговоры всегда имеют смысл, – заверил его я, – будем надеяться, что язык у меня подвешен достаточно хорошо, и я хотя бы смогу понять, что происходит и чего они от нас хотят.
Немного погромыхав решеткой и покричав, я смог таки привлечь внимание одного из местных воинов.
Язык туземцев действительно представлял собой экзотичный и весьма древний вариант арабского с небольшим добавлением коптских слов. Кое-как я ухитрился донести до нашего стража идею о том, что я хочу переговорить с их главным.
Меня выпустили из ямы. Наверху я с наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух. Там внизу, в яме, отчетливо смердело хлевом.
Я огляделся. Полная луна заливала ущелье серебристым полусветом. Через проем в скалах виднелись собиравшиеся над котловиной низкие тучи. Похоже, что водяные пары, поднявшиеся из джунглей под действием солнечных лучей, теперь конденсировались.
Мой провожатый вооружился факелом и повел меня в прорубленный в скале рядом с нашей ямой проход. Мы немного поднялись по каменной лестнице, и я оказался в обширном помещении. Под потолком были пробиты ведущие наружу бойницы. На дальней стене разместилась треснувшая каменная плита с выбитыми коптскими буквами. Перед ней сидел на циновке почтенного вида бородатый старец в белой хламиде.
Он жестом указал на место возле себя. Я сел. Желтоватые отблески факела и масляных ламп бросали на моего визави неровные отблески. В их пляске мне трудно было разглядеть выражение его лица.
Я по возможности огляделся. В правом углу кучей лежали экспроприированные в лагере вещи. Я узнал планшет Хеммета, мой бинокль в чехле, снизу из кучи торчала кобура маузера. Винтовок нигде видно не было. В противоположной от кучи стене чернел дверной проем, из которого мне в левый бок тянул сильный прохладный сквозняк.
– Чего ты хочешь? – спросил старец.
Собрав все свои лингвистические навыки, я постарался излагать свои мысли как можно более понятно.
– Я бы хотел понять, отчего ваши люди заперли нас как диких зверей?
Старец на пару минут задумался.
– Мы живем здесь уже много поколений…
Я кивнул, давая знак, что понимаю его речь.
– … до того мы жили там, – он сделал неопределенный жест рукой – по ту сторону гор. В городе, что лежит в пустыне.
Бесшумно вошедшая женщина молча подала нам грубое блюдо с сушеными фигами.
– "У многих примитивных народов не принято убивать людей преломивших хлеб с хозяевами", – подумал я, – "надеюсь, здесь дело обстоит также".
Старец продолжал.
– Однажды в наш город пришел чужеземец, ведомый джиннами пустыни. Он совратил многих из нас, и они пытались уйти с ним во внешние земли. Пустыня не отпустила их, но соблазнитель бежал. Сначала мы надеялись, что он сгинет в песках. Но джинны вели его. И через некоторое время мы увидели в пустыне воинов искавших наш город.
– "Точно. Эмир Бенгази долго и безуспешно разыскивал Зерзуру" – вспомнил я.
– Некоторых мы убили, от остальных укрылись. Но стало ясно, что чужеземцы не успокоятся, пока не найдут наше убежище и не уничтожат нас…
– "Откуда у них такой страх перед внешним миром? Наверное, воспоминания о восстании, когда они чудом избежали разгрома и боязнь карательных отрядов".
– И тогда наши старейшины помолясь, решили оставить город и укрыться здесь, в этих священных ущельях. Мы забрали все, и ушли из города.
Я снова понимающе кивнул.
– А вот теперь чужеземцы снова пришли сюда, – вздохнул старец, – и мы задумались, как нам быть дальше.
– "Все меняется, вас ждет возвращение в большой мир".
Меня охватило умиротворенное ощущение, я казался себе Прометеем, наставлявшим людей в науках и искусствах, еще немного и они узнают, каких достижений цивилизации они лишились, прячась столетия в этих скалах…
Старец тем временем продолжал.
– Завет отцов гласит, что ни один пришедший к нам чужеземец не должен покинуть город. Наши предки позволили себе нарушить это правило и лишились дома. Мы не хотим повторить их ошибку.
– "Ты куда это клонишь, старый пень? Как это не должен покинуть? Ты чего?"
– Поэтому мы должны вас убить, – сухо и бесстрастно закончил он.
Я чуть не подавился инжиром.
– То есть как? Как это убить? За что?!
Он вздохнул.
– Вы не должны рассказать другим о нашем убежище.
– "Пятьсот лет прошло. Самолет изобрели. Уже завтра этот городишко все равно найдут!"
Я вытер испарину.
– Почтенный. Мир изменился, и за нами придут другие. Ваше убежище будет раскрыто. Но если вы нас убьете, то идущие за нами будут мстить.
Тот лишь покачал головой.
