Производственные цеха МТС мы приспособили под механическое и слесарно-сварочное оборудование, а мельницу с амбарами, имевшие около 13500 кв. м. производственных площадей, для столярных и сварочных работ. С большим трудом разместились семьи рабочих и служащих завода в приусадебных МТС домах, привокзальном поселке и близлежащих деревнях.
Помимо этого стали спешно строить и подсобные помещения, главным образом землянки. Большую помощь нам оказали одесские паровозники. Они быстро расконсервировали паровую машину. Подобрали подходящие электрогенераторы, провели электропроводку и не прошло десяти дней, как состоялся пуск двигателя. Мельница осветилась электрическими огнями. Бережно было снято мельничное оборудование, мельницу и амбары утеплили, застеклили и установили паровое отопление. И была пора. На дворе разворачивались сибирские морозы. День и ночь все мы работали без отдыха, как и вся страна. Коллектив нового завода спешил начать производство. Пока нам предстояло выпускать десантное оборудование – кабины ДК-12 и семиместные десантные планеры конструкции О. К. Антонова – А-7.
Разворачивались столовые, пошивочные мастерские, лаборатория, медпункт и больница.
Проводилась телефонная связь, что было особенно важно, так как расстояния между цехами и управлениями были большие. Например, расстояние от производственных цехов механических и слесарно-сварочных, находившихся на производственной базе МТС до мельницы, было 3-4 км. Спустя много лет, читая роман Ажаева «Далеко от Москвы», я думал: как много было коллективов наших советских патриотов с аналогичными условиями жизни и работы во время войны! И о нас можно было бы написать роман или повесть, насыщенные многими интересными и важными событиями.
Спустя 12 дней, завод начал выпускать первую продукцию – это были десантные кабины ДК-12, часть заготовок которых мы пру везли с собой.
О пуске завода № 499 рапортовали нашему прямому начальнику. Это был уже не седьмой Главк, а одиннадцатой, которым руководил Иван Васильевич Куликов. Получили поздравление и с еще большей энергией продолжали работать, осваивая новое место, привлекая к работе местную молодежь допризывного возраста и непрерывно увеличивая выпуск продукции.
Используя бесхозное имущество, брошенное на путях разъезда, мы смогли в короткое время увеличить мощность своих силовых установок до 1800 кВт. Установили прожекторы, усилили освещение, подняли мощность станочного оборудования. Постепенно перешли на круглосуточную работу завода.
Зиму пережили с очень большими трудностями. Стояли непривычные для нас морозы. Часто термометр показывал – 60 градусов Цельсия. Трудно было сохранять необходимую температуру в цехах, где шла клейка нервюр и лонжеронов. Мы уже начинали выпуск планеров А-7. Плоховато было с водой. Построенный нами водопровод от реки Ук замерзал, замерзала и река. Воду иногда приходилось возить на машинах. Но мы не очень горевали. Коллектив завода и ОКБ, объединенные в завод № 499 жили и трудились дружно. У всех было горе, все старались оказать по мощь общему делу. Ждали Гроховского, но он так и не прибыл. До сих пор мне неизвестно, что с ним сталось. Были слухи и домыслы. Его сотрудники гадали, что он попал к немцам, где-то под Голицыно, где базировалась его ОКБ, а кто- то думал, что он попал под бомбежку и был убит. [Гроховский был незаконно репрессирован и растрелян – прим. ред.].
В трудных условиях завод наращивал темпы выпуска продукции, занимаясь строительством и переоборудованием цехов, готовя квалифицированные рабочие кадры из местных ребятишек и девчат.
Почти без перебоя наладили снабжение завода материалами для производства: дерево, переклейка, металл, клей, лак, горючее и т. д. Снабжением ведал П. П. Новопольский и его ближайшие помощники Васильев (воспитанник Воронежского авиатехникума) и 'С. М. Вайнтрауб. ОРСом руководил по совместительству сначала наш летчик-испытатель А. Н. Гусаров, у которого обнаружились способности к этому делу, а спустя год – Гутман, крупный специалист из Белоруссии. После прибытия Гутмана дело с обеспечением продуктами и одеждой пошли лучше, а вообще сначала было совсем голодно. Не всегда был хлеб, картофель. Кислые зеленые помидоры и капуста – весь рацион. А кругом была тайга. Совсем рядом проходил Владимирский тракт, по которому царское правительство направляло в ссылку пешим порядком передовых людей своего времени. Вблизи и по территории завода бегали зайцы и лисы. Пришлось запретить охоту вблизи завода. Нередко начальник военизированной охраны, он же бортмеханик А. С. Бузунов, приводил ко мне в кабинет нарушителя с убитым зайцем. Вся военизированная охрана состояла, главным образом, из девушек, с небольшой прослойкой древних, но удивительно крепких стариков. Из практики убедился, что лучше женской охраны не бывает. Быть может, в случае какой либо потасовки с нарушителями они и уступят мужчинам, но удивительное чувство долга, ответственности и бескомпромиссности женщин являлись гарантией обеспечения охраны завода.
На многие километры вокруг завода не было сил обеспечения общественного порядка. Изредка заезжал к нам только райуполномоченный милиции. Давал инструкции Бузунову и надолго исчезал. Нарушений было мало. Они исходили обычно от казахов-кочевников. Непонятный народ с цыганскими повадками. Они кочевали из района в район. Умели делать фальшивые документы и довольно скверно говорили на русском языке. Любимое их занятие было – пе- • репродажа коров и лошадей. Освоившись, наши рабочие стали покупать у них коров – тощих, малопродуктивных. При нормальном уходе эти коровы все же обеспечивали семьи молоком, что для малых ребят было очень важно. Правда, был и привокзальный рынок, где шла довольно бойкая торговля табаком, махоркой, семечками и спиртом. Было и молоко в замороженном виде. Но все было очень дорого.
Километров в 40-50 от завода находился районный центр Новая Заимка. Одно название точно характеризует, что это за населенный пункт. Там находился райком, райисполком, милиция и другие службы. Там до войны был аэроклуб со школой и своим аэродромом. Во время войны он безлюдствовал, но помещения и грунтовый аэродром остались, и несколько списанных У-2 (ПО-2).
Аэродром для нас был кстати. Добраться до района было трудно, особенно в распутицу и мы часто летали на самолетах САМ- 5 2 бис и У-2, которые привезли с собою.
Секретарем райкома во все годы войны был Гайдученя – потомственный сибиряк, удивительный умница, хороший коммунист и отличный товарищ. Заводу он оказывал большую помощь. Вспоминая военные годы и нашу работу в Заводоуковске я никогда не забываю Гайдученю, с которым проработал всю войну.
Пришла весна 1942 года, а за ней короткое сибирское лето. Мы принимали все возможные, в условиях того времени, меры, чтобы улучшить снабжение продовольствием нашего коллектива. Вокруг завода было много свободной земли. Решили сажать картофель. Достать его было не очень легко, но все-таки можно. Развели огороды, сажали помидоры, капусту и вообще все, что росло и могло расти в нашем районе. Урожай оказался необычно для нас богатым. Особенно хорошо было с картофелем. Постепенно жизнь улучшалась, а с ней и полезная отдача нашего коллектива. Слух о сносной жизни на заводе № 499 каким то образом дошел до Министерства и вот совсем неожиданно к нам приезжает представитель МАП, да не просто представитель, а замначальника Главка. Зачем? Я сразу никак не мог взять в толк, что ему нужно. Он немного походил по заводским цехам, а больше ходил вокруг завода. Интересовался нашим благоустройством, огородами, поликлиникой и совсем не интересовался нашими производственными успехами.
Было начало лета, второе наше лето в Сибири и нужно сказать, что в этот единственный раз на нас напал гнус, или мошкара, да такая, что стали останавливаться цеха. Мошкара лезла за ворот, в глаза, уши, рот и кусала. Так кусала, что распухало и болело все. О сибирском гнусе написано много и не мне описывать, что это такое.
И вот, представитель, который неизвестно по каким причинам отказался от сетки, получил полную дозу укусов мошкары. На него страшно было смотреть. Человек он был довольно упитанный, но тут он еще увеличился в объеме. Задерживаться он не стал и отбыл восвояси. Потом я узнал, что гнус, так сказать, выручил нас. Кто-то был очень недоволен размещением семей руководящего состава Министерства и решил улучшить их положение, переместив к нам в Заводоуковскую. Можно было представить как бы это нам помогло в работе. После впечатляющего доклада представителя, посланного для уточнения обстановки на месте, вопрос был снят и больше не поднимался. Но вот, что интересно спустя неделю гнус исчез и за все время нашей работы в Заводоуковске больше не появлялся.
Вообще жизнь в Сибири налаживалась нелегко. Требовалось громадное напряжение всех сил коллектива, чтобы улучшить условия существования и обеспечить высокую производительность завода. О том, как мы работали у меня сохранилась толстая пачка телеграмм от Министра, заместителей министра, начальника Главка и секретаря Обкома с поздравлениями за успешную работу, поощрением коллектива и руководящего состава завода. Перевыполнение плана и выпуск высококачественной продукции стали нормой нашей работы. Не было месяца, чтобы нас не поздравляли.
