25 июня 1931 года Совет Труда и Обороны (СТО) постановил: «Организовать работу опытных организаций на основе концентрации научных и конструкторских сил, привлечения и использования иностранной технической помощи, тщательного изучения образцов самолетов и моторов, чтобы проблема «догнать и перегнать» была разрешена в течение ближайших 2-3 лет и созданы образцы самолетов и моторов, предметов вооружения и снаряжения (пулеметы, пушки, прицелы, фото, радио), превосходящие лучшие образцы иностранной техники…
Предложить В АО (Всесоюзное авиастроительное объединение. – Н.Я.) проектировать и производить тяжелые и сверхтяжелые самолеты из металла с возможно большим применением стали и уменьшением алюминия, а самолетов легкого типа – по преимуществу смешанной конструкции (сталь, дерево, полотно)».
Несмотря на то, что основные усилия Научно- исследовательского института ГВФ были направлены на решение задач, связанных с эксплуатацией самолетов гражданской авиации, в его стенах работала группа А.П.Путилова, призванная продемонстрировать преимущества конструкций самолетов из нержавеющей стали, что удачно вписывалось в вышеозвученное постановление СТО. Все элементы конструкции планера самолетов семейства «Сталь» соединялись точечной и роликовой контактной сваркой без использования традиционных для цельнометаллических конструкций заклепок.
В стенах НИИ ГВФ было создано 14 самолетов и среди них такие удачные машины, как «Сталь-2» и «Сталь-3». Название самолетов стало своего рода фирменной маркой института и неудивительно, что проект экспериментального истребителя ЭИ, предложенного Бартини весной 1930 года, получил обозначение «Сталь-6» или сокращенно «С-6». В этом самолете Роберт Людвигович использовал все перечисленные Шауровым технические решения, с той лишь разницей, что в конструкции «Сталь-6» вместо заклепок использовалась контактная электросварка. Разработка «Сталь-6» явилось попыткой создания легких, аэродинамически совершенных и долговечных конструкций.
В НИИ ГВФ выходила газета «Стальной самолет» – орган ячейки ВКП(б), ВЛКСМ и месткома института. Ее номер от 25 мая 1932 года был почти полностью посвящен самолету «Сталь-6». В передовице, в частности, говорилось: «Партия и правительство поставили перед гражданским воздушным флотом Советского Союза задачу в кратчайшее время перегнать авиационную технику капиталистических стран, стать самой мощной в мире гражданской авиацией. В борьбе за осуществления этой задачи нашему институту отводится ведущая роль…
Сейчас мы развернули борьбу за постройку «С-6», успешное завершение которого разрешит ряд проблем в самолетостроении и поставит нас в ряд передовых стран по авиационной технике».
Как следует из постановления бюро ячейки ВКП(б) ГВФ от 3 апреля 1932 года, из-за нечеткой работы мастерских, в частности, задержек по производству опытных работ, у отдельных работников конструкторского бюро создавалось упадническое настроение, что отражалось на темпах работ и создавало большие затруднения в работе…
В связи с этим с 21 мая по 1 июня отдел опытного самолетостроения провел декаду по выполнению решений бюро партийной ячейки института о мероприятиях! обеспечивающих выпуск «С-6». Руководила декадником комиссия в составе Скворцова, Беляева и Поляка.
Но самой значимой публикацией в этой газете была беседа с конструктором самолета «Сталь-6» P.J1.Бартини под заголовком «Постройкой «Сталь-6» перегоним капиталистические страны».
«Перед нами, – рассказывал Роберт Людвигович, – была поставлена задача построить самолет, каким можно достичь рекордную скорость сухопутных самолетов без рекордных моторов (имеется ввиду, форсированных короткоресурсных двигателей. – Н.Я.) и без рекордных нагрузок на кв. метр [крыла], т.е. с реальными для эксплуатации данными. Для выполнения этой задачи пришлось отойти от нормальной схемы самолета.
Как результат всего этого, мы должны получить самолет с рекордными скоростями сухопутных машин, при нормальной посадочной скорости и с сохранением высоких качеств скороподъемности.
Мы должны идти сознательно на технический риск, так как наша задача – не только строить хорошие самолеты, но строить их лучшими, чем самолеты наших врагов, этот риск необходим, если мы ставим себе задачей перегнать технику капиталистических стран.
Задача перед нами стоит трудная. Она была бы гораздо легче разрешима, если бы мы обладали кадрами старых высококвалифицированных конструкторов и рабочих, если бы обладали прекрасно оборудованными мастерскими, если бы у нас было налаженное снабжение материалами. Но в том то и заслуга большевиков, что мы догоняем и перегоняем наших врагов при данных технических возможностях. Мы «Сталь-6» должны построить молодыми кадрами, в полукустарных мастерских, преодолевая трудности снабжения, одновременно создавая условия для еще больших достижений.
Задача, которую перед нами поставила партия и правительство разрешима. Сплотившись тесным коллективом рабочих и инженерно-технических работников для выполнения этой задачи, мы ее разрешим».
В этом был весь Бартини, ведь он надеялся на энтузиазм рабочих, на то, что они приложат все силы для быстрейшего и качественного решения поставленной задачи. Но, как вы увидите дальше, этого не произошло. Низкое качество изготовления «Сталь-6» стало одной из главных причин затянувшейся доводки самолета.
Первый вариант самолета «Сталь-6»
В 1933 году все работы по самолетам «Сталь-2» и «Сталь-3» передали на завод № 81 и туда же перешла группа конструкторов КБ СНИИ ГВФ во главе с А.И.Путиловым. Оставшийся конструкторский коллектив СНИИ ГВФ возглавил Бартини.
Взяв Роберта Людвиговича под свою опеку, начальник Главного управления ГВФ А.Э.Гольцман, видимо, увидел в проекте ЭИ не только талантливого инженера, но и перспективные для авиации технические решения. А новинок в «Сталь-6» хватало.
Задавшись целью достижения наибольшей скорости, Бартини впервые в Советском Союзе применил одноколесное убирающееся велосипедное шасси. Складывались и подкрыльевые опоры, не дававшие самолету на земле ложиться на крыло. Процесс выпуска и уборки шасси проходил вручную, для этого в кабине имелся расположенный сбоку специальный штурвал. Гидравлических и электрических систем уборки колес в те годы еще не существовало.
Для снижения лобового сопротивления конструктор отказался от традиционного радиатора и применил испарительное охлаждение мотора. Охлаждающая жидкость, омывая цилиндры двигателя, испарялась и, пройдя через канал, образованный двойной обшивкой носка крыла, возвращалась обратно в виде конденсата. Фонарь кабины пилота почти не выступал за обводы фюзеляжа, что тоже способствовало увеличению скорости полета.
Доработанный самолет «Сталь-6» на испытаниях в НИИ ВВС. Щелковский аэродром, 1934 г.
Первым опробовал в воздухе «Сталь-6» летчик-испытатель НИИ ВВС А.Б.Юмашев. Произошло это, судя по летной книжке Андрея Борисовича, 27 июля 1933 года. Известность Юмашев получил благодаря своим рекордным полетам на самолетах ТБ-3 и АНТ-25. Особенно большой резонанс в мире получил рекордный полет на дальность через Северный полюс в Северо-Американские Соединенные Штаты (так в те годы назывались США). Самолет, в экипаж которого, кроме командира корабля Михаила Громова и штурмана Сергея Данилина, входил второй пилот Андрей Юмашев, стартовав со Щелковского аэродрома (ныне Чкаловская) пролетел за 62 часа 17 минут без посадки по прямой 10148 километров.
В первом полете «Сталь-6» выявился серьезный дефект машины – отсутствие герметичности в системе охлаждения двигателя. Пар, вырвавшийся из под листов конденсатора, буквально окутал самолет. Летчик также высказал пожелание улучшить обзор из кабины. Доработки испарительной системы охлаждения и изменение кабины и фонаря пилота затянулись, и лишь 11 мая 1934 г. А.Б.Юмашев вновь отправился в полет на «Сталь-6».
17 июля 1934 года «Сталь-6» была принята специалистами НИИ ВВС для проведения государственных испытаний. Перед военными испытателями стояло несколько задач, но главными были две: изучение поведения парового охлаждения для дальнейшего его применения на современных самолетах и определение возможности эксплуатации самолета на шасси с одним колесом.
В первом же полете ведущего летчика-испытателя Петра Михайловича Стефановского, состоявшемся на следующий день, вновь выявился серьезный дефект в системе охлаждения мотора. Машину поставили на доработку, продолжавшуюся два дня, и 20 июня Стефановский вновь поднял ее в воздух. В тот день предстоял полет с убранным шасси по определению поведения самолета на максимальной скорости при работе мотора на номинальном режиме. Но завершить испытание не удалось: в полете оборвался трос, предназначавшийся для уборки и выпуска одной из крыльевых опор. Попутно дали о себе знать еще двенадцать дефектов. И снова доработки, на этот раз затянувшиеся более чем на две недели.
