Обезьяна, как и человек, может воспринимать любой объект как единый объект, – например, собаку как собаку по цвету шерсти, лаю, запаху, – через различные каналы восприятия, которые совершенно независимы и несмешиваемы. Но, кроме того, объект может восприниматься только некоторыми чувствами или одним из них. Одного любого чувства минимально достаточно для восприятия объекта.
Человек тоже способен воспринимать объекты с помощью только одного органа чувств. Пример такого восприятия – просмотр немого кинофильма, который моделирует только зрительные образы объектов. Но у человека есть ещё шестое чувство – речь, и человек может воспринимать объекты с помощью только одного этого канала, как и с помощью одного любого другого. Пример такого восприятия – диалог, слушание речи или чтение литературы.
Благодаря речи человек способен воспринимать то, что недоступно восприятию животных. Он воспринимает недоступное для физиологического восприятия и невообразимое. Он воспринимает абстрактные проявления мира, которых как бы нет в форме локализованных объектов, но которые всё же реально существуют. Он также воспринимает удалённые, масштабные, микроскопические и прочие физиологически недоступные объекты как близкую реальность.
Речь равноправна с остальными пятью каналами восприятия потому что:
во-первых,
интеллект возможен благодаря принципу Волшебного Фонаря. На планомене (плоскости проекции) образуется куча (некое множество), которая может состоять в принципе из чего угодно. И все, что входит в кучу, совершенно равноправно. Элементы кучи независимы и несмешиваемы, но при этом равноправно являются элементами интеллектуальных образов;
во-вторых,
интеллектуальные образы состоят не из отражений (копий объектов, полученных способом ретрансляции), а из репликаторов. В голове нет никаких фотографически подобных копий объектов, а репликаторы – это такие же множества, состоящие из отдельных равноправных фрагментов, независимых от физиологической природы какого-то канала восприятия. Поэтому множества любых репликаторов образуют новые кучи по каскадному принципу;
в-третьих,
все репликаторы являются фрагментарными образами, которые по своей сущности являются простыми или сложными символами (именами). Рекламисты знают на практике эту особенность человеческого разума. Они оперируют понятиями визуальных и аудиосимволов, которые могут быть не только вербальными, но, например, и музыкальными. И между ними нет никакого принципиального различия в аспекте восприятия;
кроме того,
мозг непосредственно не контактирует, если можно так выразиться, с окружающим миром. Есть такая забавная кибернетическая модель – Мозг в бочке. Если мозг вынуть из черепной коробки, поместить в какой-то аппарат (бочку), поддерживающий его жизнедеятельность, и подвести к нему с помощью технических средств сигналы, полностью имитирующие сигналы органов чувств, то сможет ли мозг понять, что он в бочке, а не в реальном мире? Но на самом деле такой жестокий эксперимент не нужен. Естественная черепная коробка – это разве не бочка? Мозг-в-черепе – это и есть Мозг-в-бочке. Реальный мир интеллекта – вовсе не окружающий мир, а куча репликаторов. Настоящая реальность интеллекта – это «реализм имён»;
и ещё,
разум оперирует элементами кучи (множества) на плоскости проекции. Они все – уже предварительно переработанные, если можно так сказать, интеллектуальные образы, – репликаторы. Например, зрительные образы интеллекта – это элементарные гештальт-образы, сформированные на уровне сетчатки глаза (фрагментированные образы линий, пятен, цветовой фактуры). Визуальные физиологические сигналы становятся репликаторами ещё до того, как они передаются по зрительному каналу в мозг. Способен ли Мозг-в-черепе, который функционально то же само, что и Мозг-в-бочке, замечать на каких этапах, где и как формируются образы ещё до того, как они попадают в мозг? И нужно ли ему это?
Продолжаем эту мысль: – А речь? Слова как вербальные образы не имеют выделенного канала восприятия, а передаются по физиологическим. Например, разговорная речь воспринимается через слуховой канал восприятия. В сущности слова являются репликаторами, которые сформировались до того, как были получены с помощью органа чувства. Но функционально Мозг-в-черепе, который в сущности является Мозгом-в-бочке, не обязательно должен различать репликаторы, сформировавшиеся в его органах чувств и репликаторы, сформировавшиеся ещё до того, как сигналы были получены органами чувств. Поэтому они равносильны, одинаково равноправны и одинаково многократно трансформируемы в многочисленных каскадных цепочках работающего механизма интеллекта.
Почему сетчатка глаза не воспринимает неподвижное? Как человек воспринимает движущееся?
Механизмы зрения работают с рефлексиями. Человеческий мозг – это не просто большой перцептрон, он является самообучающейся системой. Причём на всех уровнях, начиная с самого нижнего: чувственного восприятия.
В обучаемых системах управления В. Антонова (ОСУ) предусмотрен Обучатель. Это человек, который в прямом смысле водит робота за руку, то есть за его манипулятор, и таким образом вырабатывается своего рода условный рефлекс.
Однако человеческий разум устроен подобным образом, но не так. Человек – потомок динозавров. А динозавра не обучают. Он вылупливается из яйца уже с готовыми безусловными рефлексами. Как они зашиты в его геноме? Где хранится информация? Гипотеза: информация не передаётся потомку через геном в виде набора алгоритмов, типа компьютерных. Безусловные рефлексы как бы есть, но при этом их нет.
Живые организмы организованы по принципу автомата в автомате и программирования без программирования. А может ли быть информация без информации, или информация в информации? Если под информацией понимать некий комбинаторный массив сигналов ретрансляции или репликации, то информация без информации – это абстрактное соответствие всей ситуации (ситуативной системе, фрагменту мира). Это нечто ситуативно производное: то, что есть, так как появляется, но всё же его нет, так как оно появляется как бы ниоткуда. Это нечто предварительно не передаётся в виде конкретного информационного «кода». Можно предположить, что безусловный рефлекс – это не более чем способность к ситуативному обучению. (Ричард Докинз придерживается подобной точки зрения.)
В некоторых книгах как пример безусловного рефлекса приводят ситуацию, когда человек автоматически отдёргивает руку, если случайно прикоснётся к горячему предмету. Однако это неверный пример: новорожденные не проявляют в такой же ситуации такой же реакции. У них движения хаотичны, а плач от боли появляется с задержкой. К тому же сила плача не соотносится пропорционально с силой ощущений.
Правда, у новорожденных есть другие рефлексы, например, хватательный, а также такие автоматическое процессы как дыхание и сердцебиение. И всё же, природа этих явлений не до конца понятна. Например, является ли хватательный рефлекс действительно предопределённой каким-то образом программой, или это ситуативная попытка самообучения?
Физиологически способность видения у человека возможна благодаря ситуативному обучению сетчатки. Принцип распознавания реализован таким образом, что сетчатка не видит неподвижное. Она видит подвижное, вернее относительное смещение изображения. Если изображение смещается относительно сетчатки, то сетчатка, сравнивая два или более смещений изображения, имеет две или более рефлексий. Первый каскад визуальной перцепции осуществляется в сетчатке. Говорят, что сетчатка – это часть мозга, вынесенная на периферию. Глаз совершает микродвижения хаотически, им не руководит Обучатель. Он самообучается, его собственные хаотические движения выполняют функцию Обучателя. При этом процессы обучения и распознавания всегда совмещены. Они не являются последовательными раздельными этапами работы устройства, как в устройствах В. Антонова или перцептронах.
Матрица распознавания низкого уровня восприятия (сама сетчатка) не сохраняет всех возможных образов на всех возможных фонах. Такая организация невозможна. Число вариантов гигантски велико, а возможное количество дискретных значений на выходе перцептрона ограничено.
Глаз выделяет объект ситуативно: он как объект воспринимает только изображение, смещающееся относительно сетчатки. Изображение «само» отделяется от фона: ситуативно. Движущийся объект проецирует на сетчатку несколько рефлексий, смещённых относительно фона. Произвольное движение изображения объекта относительно сетчатки заменяет Обучателя.
Сравним с техническими перцепронами. Для технического перцептрона ситуация предварительно значительно упрощена. В ОСУ Обучатель, предъявляя системе ограниченное количество объектов в разных ракурсах, видах и позициях на контрастном фоне, может добиться того, что в матрице формируются дискретные значения нескольких конкретных образов. Аналогично, компьютерные системы распознавания текста («программные перцептроны») действуют в условиях значительных технологических ограничений. Практически число символов, которые необходимо распознавать, невелико. В матрице достаточно сформировать всего около 250-ти дискретных значений для распознавания всех символов.
