Лев Никулин - Тайна сейфа

Государство Эритрея может мешать судоходству по реке Лите, а главное, затруднить судам соседних государств сношения с морским портом Инзой. Это обстоятельство в достаточной мере использовано Эритреей и, таким образом, нужно признать весьма успешной мудрую политику маркиза де Шакала.

Мы наблюдаем весьма оживленные дипломатические сношения между государствами, лежащими вверх по реке Лите, и Эритреей. Не менее, чем двенадцать раз в год, созываются конференции по вопросу о судоходстве по реке Лите и свободном транзите товаров в морской порт Инзу. Финансовое благосостояние Эритреи в данное время укрепилось именно благодаря удачному географическому положению ее. Обложение товаров, идущих на речных судах вниз по Лите, дало возможность Эритрее произвести удачную девальвацию и установить весьма устойчивый курс — шесть триллионов эритрейских лир — один доллар. Сравнительно крепкий бюджет и устойчивость курса эритрейской денежной единицы на европейских биржах выдвинули вопрос о расширении территории Эритреи за счет наименее могущественной из соседних республик, за счет Имо-гении.

Имеются также и привходящие обстоятельства.

Но тут мы переходим в область чисто архивных изыс-каннй и для большей точности наших суждений о республике Эритрея будем пользоваться проверенными и говорящими за себя документами.

Маркиз Эмери, депутат консервативной партии:

— Известно ли правительству, что галиканский посланник в Эритрее оказывает давление на правительство Эритреи в смысле окончательного прекращения экспортной торговли Имогении, путем закрытия Имогении доступа по реке Лите к морскому порту Инзе, причем, разумеется, страдают интересы торговли соединенных империй? Если известно, то что намерено по этому поводу предпринять правительство объединенных империй?

Депутат Пьер Огратэн (национал-либерал):

— Известно ли правительству, что посол Альбиона в Имогении предложил правительству Имогении кредиты на достройку шести речных канонерских лодок и шести аэропланов? Если известно, то что по этому поводу намерено предпринять правительство Галикании?

В обоих случаях министры иностранных дел дают самые успокоительные разъяснения и подчеркивают дружественные чувства Галии к Альбиону и наоборот.

ЗАГОЛОВОК ОФИЦИАЛЬНОЙ ГАЗЕТЫ «Галия».

Имогения готовится к войне. Мобилизовано два старших возраста.

ЗАГОЛОВОК ОФИЦИАЛЬНОЙ ГАЗЕТЫ «Альбион».

Эритрея готовится к войне. Мобилизовано два старших возраста.

…В Альбано состоится свидание премьер-министра Галии г. Ла-Гер с премьер-министром Альбиона м-ром Маком. По всей вероятности, будет обсуждаться вопрос о разграничении интересов Галии и Альбиона в дельте реки Литы и установления нейтральной зоны между Эритреей и Имогенией.

ОБЕ ОФИЦИАЛЬНЫЕ ГАЗЕТЫ.

Из Эритреи и Имогении сообщают самые утешительные сведения. Демобилизованы два младших возраста.

Но продолжение следует:

Вопрос депутата парламенте маркиза Эмери (консерватора) в парламенте Альбиона:

— Известно ли правительству, что посол Галикании в Эритрее поддерживает антиальбионскую политику премьер-министра графа Пачули, и что намерено предпринять правительство его величества по этому поводу?

Переворот в Эритрее. Власть захвачена известным своей авантюристической и алармистской политикой генералом Париси, противником графа Пачули.

Кризис власти в Эритрее. Власть перешла к известному своей пацифистской политикой общественному деятелю — генералу Париси.

Занавес.

В продолжение двух недель границы Эритреи закрыты, и редакторы газет всего земного шара сообщают все, что им вздумается, о событиях в Эритрее.

Итак, паспорт человека, желающего посетить Эритрею в самый обыкновенный, мирный период ее существования, должен иметь двадцать шесть транзитных виз. Первую дюжину виз Густав Корн, с некоторой затратой энергии, получил в Москве. Он беседовал с однообразными чиновниками разнообразных посольств и консульств, причем каждый подозревал в нем одновременно террориста, пропагандиста, разведчика, контрразведчика и тайного политического агента всех европейских держав вместе и порознь. Вежливость и манера приема посетителя не оставляли желать лучшего, причем в значительной степени зависели от роли, которую играла данная держава в европейском концерте. Соответственно с этим увеличивалась или уменьшалась плата, взимаемая за право транзитного проезда через территорию данной державы.

Трудно установить данные, которыми руководствуются консульства больших и малых держав в сложном деле визирования паспортов. Однако, острая нужда в справочном пособии для путешественников по современной Европе заставляет нас установить некий единый принцип, на котором бы сошлись как государства-левиафаны, так и государства-инфузории.

Кроме того, в каждом случае шесть анкет и шесть фотографических карточек. Итого семьдесят два фотографических снимка и столько же анкет.

Но помимо прямых и официальных путей, существуют пути неофициальные, но действующие не менее верно. И так как друг и союзник Густава Корна, Борис Пирамидов, бнл достаточно популярен в официальных и неофициальных кругах посетителей кулис, «Копыта Пегаса», «Кабаре муз», «Лирического кактуса» и «Прилавка Грации», то во всех осложняющих отъезд Корна случаях он легко улаживал дело при посредстве врача-гинеколога, доброго знакомого дамы сердца помощника заведующего столом виз в посольстве Антинойи, или при посредстве исполнительницы цыганских романсов, не менее доброй знакомой младшего помощника шофера консульства Эринии, или с помощью маникюрши самого посла и полномочного министра Эрраты.

Все это требовало некоторых дополнительных затрат, но не позже, чем через два дня паспорт Густава Корна — доктора археологии — представлял собой коллекцию самых разнообразных виз, за исключением некоторых, которые он мог получить только в Вене. Таким образом, коллекционирование виз продолжалось в Вене, причем там дело обстояло значительно хуже. Не скорее, чем через месяц Корн получил визы всех граничащих с Эритреей государств, итого прибавилось пять виз Инзы, Эвклиды, Имогении, Транслитании и Витамина. Дело осложнялось тем, что в ожидании настоящей, означенные государства вели между собой таможенную войну. Кроме перечисленных виз, Корн получил визы на въезд в Эритрею как от старого, так и от нового ее правительства. Имея, таким образом, визы всех граничащих с нею государств, он рассчитывал, в конце концов, с какой-нибудь стороны проникнуть в Эритрею. Рас-стояиие от Вены до столицы Эритреи — Парапамиза в нормальных условиях пути — одиннадцать часов по железной дороге. Но так как Густав Корн путешествовал вскоре после благодетельного мира, даровавшего независимое управление ряду новых государств, то продолжительность путешествия увеличилась ровно в сорок раз. На границе Имо-гении он был задержан на четверо суток пограничным учреждением, которое заинтересовалось подозрительными планами крепостей и фортов, какие оказались в пачке книг, приобретенных Корном в Москве.

Не без некоторого труда он убедил симпатичного майора, что это только театральный журнал и что форты и профили крепостных сооружений есть, в сущности говоря, воспроизведение конструкции постановки одного левого московского режиссера. Впрочем, майор, отпуская Густава Корна, сказал:

— Я удовлетворен тем обстоятельством, что этот рисунок не похож на форты Имогении. Он имеет сходство с пограничными фортами дружественной нам Инзы. Продолжайте.

Густав Кори с удовольствием продолжал путь до следующей границы, где у него, из соображений таможенного досмотра, были изъяты папиросы (ограничение ввоза табака) вместе с недорогим серебряным портсигаром. На следующей границе он оплатил по весьма высокому тарифу мыло и одеколон (ограничение ввоза парфюмерии), дальше был воспрещен ввоз сельскохозяйственных орудий и аэропланов. Ни того, ни другого у Корна не было с собой, но после этого таможенного досмотра он не обнаружил булавки с жемчугом (подарок покойного Карла Корна). Далее была взыскана пошлина за автоматическое перо (ограничение ввоза пишущих машин). Чем ближе он подъезжал к границе Эритреи, тем тревожнее были слухи о том, что может случиться с путешественником при переходе границы этой страны. Только мысли о высокой цели путешествия, только разгадка тайны Аминтайос могла заставить молодого египтолога продолжать путь. Возвращающиеся из Эритреи говорили о том, что на границе установлен карантин, от которого избавляются только те, кто в состоянии уплатить весьма высокий налог. Мудрые финансовые мероприятия диктатора Эритреи еще больше убедили Густава Корна в том, что автор записок, найденных в сейфе 24–14 и диктатор Эритреи генерал Париси — одно и то же лицо. И несмотря на самые тревожные слухи о том, что происходит за рубежом Эритреи, Корн продвигался вперед, потому что был твердо уверен в том, что человеку, почти разгадавшему тайну Аминтайос, обеспечено покровительство диктатора Эритреи.