Ознакомительная версия.
Идеологи технотронного общества считают, что изменения в технике, технологии — единственная пружина, абсолютная движущая сила истории, познав которую можно полностью понять протекающие в обществе процессы. А раз так, научно-технический прогресс — проблема инженерная, охватывающая мир специальных знаний и технических устройств. Вопросы нравственности, этики, социальной справедливости будто бы не имеют к ней никакого отношения. В глазах сторонников подобных взглядов научно-техническая революция самодостаточна для изменения жизни людей, в том числе и для установления всеобщей социальной справедливости. Что из этого следует? Прежде всего — отрицание необходимости борьбы эксплуатируемых за свои права. Проповедь безграничной веры в могущество научно-технических знаний, развитие которых рано или поздно, так или иначе приведет к «обществу изобилия»— идеальному устройству человечества, — вот что представляет сущность теории технотронного века.
Что же заставляет нас не соглашаться с таким подходом, с такой оценкой перспектив научно-технического прогресса? Разве от уровня развития техники, воплощающей достижения науки, не зависит во многом состояние экономики и духовной культуры? Кто, как не Маркс, показал определяющую роль материального общественного производства по отношению ко всем другим видам человеческой деятельности! Но учение Маркса об общественном производстве не сводится к развитию его материальной составляющей. Сказать, что от развития техники, технических наук «во многом» зависит социально-экономический прогресс общества, еще не значит сказать — «во всем». В различии этих двух степеней оценки влияния научно-технического прогресса на прогресс социальный и заключается одна из главных причин нашего несогласия с авторами теории технотронного века, как бы «забывшими» о существовании производственных отношений.
Иллюзорна сама цель общественного развития, на которую ориентируют людей сторонники «общества изобилия», технотронного века. Да, удовлетворить потребности человека в продуктах общественного производства, дать ему все необходимое — задача очень важная. Вот только о каких потребностях должна идти речь?
Каждый человек имеет право не просто на кров над головой и не просто на кусок хлеба, но и на хорошие условия жизни, на достаточно комфортабельное жилище, на здоровое питание, сбалансированное по жирам, белкам, углеводам и витаминам. Отдых, занятия спортом, медицинское обслуживание, творческий труд — все эти и другие естественные и равные для всех права людей должны обеспечиваться обществом, общественным производством, состоянием науки, техники и культуры. Но можно ли оправдать искусственную и искусную стимуляцию погони людей за материальными благами, всемерное поощрение потребления этих благ в количестве, явно превышающем естественные и разумные потребности общества? Когда потенциальному покупателю буквально навязывают новейшие модели автомашин вместо прошлогодних, якобы уже не престижных и морально устаревших, ему вместе с тем диктуют не просто покупки и поступки, но и строй, стиль жизни, систему ценностей, мировоззрение сверхпотребления.
Сверхпотребление! Слово названо. Человека силком вовлекают в процесс, в принципе не имеющий иного конца, кроме исчерпания природных ресурсов, разбазаривания их на удовлетворение искусственно создаваемых потребностей.
Посмотрим на идеалы современного потребителя с другой стороны. Может ли каждый из пяти миллиардов жителей планеты иметь свой личный самолет, виллу в Ницце, яхту и так далее и тому подобное? А самое главное, должен ли он иметь все это? Нужны ли все эти богатства для того, чтобы осуществиться, реализовать все свои индивидуальные качества, проявить себя как неповторимая личность? Судьба миллиардера может показаться пределом счастья только человеку с очень искаженными представлениями о смысле и цели жизни.
Подмена духовных ценностей материальными, превращение мыслящей творческой личности в заурядного потребителя, переориентация общества с разумного потребления природы на ее сверхпотребление — вот путь, ведущий человечество не к счастью, а к катастрофе.
Пресловутый «американский образ жизни», навязываемый не только вездесущей рекламой, за которую, кстати говоря, немало плачено, но и всей процветающей на ниве сверхпотребления массовой культурой, привлекает комфортом, отсутствием дефицита, но он зиждется на безумной растрате невосполняемых ресурсов природы, буквально бросаемых в бездонную прорву массового производства излишней продукции. Мы тоже за комфорт и за отсутствие дефицита, но мы против сведения цели жизни к потреблению, тем более — против сверхпотребления, и считаем, что желаемое может и должно быть достигнуто иным путем.
Если бы сегодня каждый житель планеты стал потреблять столько же, сколько приходится на одного среднестатистического жителя США, месторождения многих важнейших минералов, многие источники природных ресурсов были бы исчерпаны моментально. Человечеству не хватило бы даже воздуха для дыхания, потому что здесь миллионы автомашин (по полтора автомобиля на каждого жителя страны!). Электростанции и заводы США сжигают кислорода гораздо больше, чем его производят леса и другие зеленые насаждения, расположенные на территории этого государства. Нарастает конфликт между США и соседней Канадой, над территорией которой идут «кислотные дожди», обрушивающие вместе с дождевыми каплями на головы канадцев тысячи тонн окислов серы, азота и прочих вреднейших соединений, выбрасываемых в атмосферу трубами промышленных предприятий «великого соседа».
Около 90 процентов всей добываемой и перерабатываемой массы сырья в конце концов превращается в отходы, загрязняющие и отравляющие окружающую человека среду. К чему приведет дальнейшее значительное и быстрое увеличение загрязнения воздуха, воды и суши? Ведь сейчас по многим видам загрязнений допустимый предел либо достигнут, либо весьма близок.
Иллюзорны, таким образом, не только цели — создание общества сверхпотребления, но и средства их достижения. Утопией, подлинной иллюзией являются и мечты о единстве классовых интересов рабочих и капиталистов, о всеобщей справедливости и равенстве, якобы обеспечиваемых научно-технической революцией самой по себе и потому делающих ненужными революции социальные. Другой вопрос — каковы формы борьбы за лучшее будущее и равноправие в современном мире, какими могут быть и должны быть эти революции?
Одна, из самых распространенных иллюзий сторонников капитализма — вера во всемогущество рынка, благодаря которому потребитель якобы может диктовать свою волю производству, принадлежащему частному капиталу. Старый добрый рыночный капитализм беспощадно разоблачен в трудах Карла Маркса, и потому теоретики современного капитализма пытаются доказать, что в современных условиях мы имеем дело с иной его модификацией, в рамках которой интересы капиталистов и общества уже можно согласовать, что эти интересы регулируются совсем не так, как в середине XIX века. Но и эта иллюзия развенчивается жизнью. Современные корпорации способны формировать цели развития общества в собственных интересах. «Не рынок определяет эти цели, — пишет крупнейший буржуазный экономист Гэлбрайт. — Они (корпорации. — Б. К.) преступили границы рынка, используют его как инструмент и становятся той колесницей, к которой общество если и не приковано, то уж во всяком случае пристегнуто. Что реальность именно такова, нам в данном случае совершенно очевидно». И поясняет, в чем причина создавшейся ситуации: «Экономический рост представляет собой основную цель фирмы, поэтому он становится основной целью для общества. Поскольку рост обретает первостепенное значение для общества, ничто, разумеется, не должно стоять на его пути. Сюда относятся и последствия роста, в том числе отрицательные последствия для окружающей среды». Если к этому добавить, что не рост сам по себе, а получаемая сверхприбыль манит капиталистов, то все тогда становится на свои места.
Наблюдая кризис городов, разрушение природы, обостряющийся глубокий духовный кризис «общества изобилия», буржуазные экономисты понимают неизбежность реформ и бьют тревогу. Но все предлагаемые ими рецепты не касаются да и не могут коснуться святая святых капитализма — механизма эксплуатации трудящихся. Выходом из положения Гэлбрайт счел усиление государственно-монополистического регулирования экономики, которое он назвал «новым социализмом». Построив теорию социально-экономического развития, отвечающую, как он думает, интересам всего общества, но в то же время спасающую капитализм, Гэлбрайт пытается «обойти» марксизм справа. Но сделать этого нельзя. «Новый социализм»— еще одна иллюзия тех, кто, видя пороки современного капитализма и желая стабилизировать его в новых исторических условиях, предлагает все новые рецепты, не затрагивающие, однако, сложившуюся систему собственности.
Ознакомительная версия.
