Ознакомительная версия.
С правления Клавдия начинается также использование Мёзийского флота у северного побережья Понта Эвксинского и поддержание тесной связи Боспорского царства с армией Мёзии. В 38 году Гай Цезарь Калигула возродил план Агриппы, передав Боспорское царство под власть Полемона II, царя Понта. Через три года Клавдий взял обратно этот дар, которым Полемон, видимо, так и не воспользовался, и признал де-факто правителем Боспорского царства некоего Митридата. Тот не удовлетворился этим и попытался избавиться от покровительства Рима, однако наместник Мёзии А. Дидий Галл изгнал его в 44 или 45 году и возвел на трон сводного брата Митридата, Котиса. Успех этих операций, естественно, зависел от действий Мёзийского флота по подавлению всякого сопротивления на море. Фактически переброска живой силы и поставок, видимо, была возложена на торговые суда, затребованные в городе Византий и других портах.[414]
Аннексия Нероном Понта Полемонов сопровождалась усилением патрулирования флотом северного побережья Черного моря. Новую жизнь, которую города Тира (Тирас, на месте современного Белгорода-Днестровского) начал в 56–57 годах (до этого в 48 году до н. э. был разгромлен гетами), знаменует подчинение Риму этого греческого города на Черноморском побережье к северу от Дуная, а также знаменитая надпись «Ti. Plautius Silvanus Aelianus», наместника Мёзии приблизительно с 58 года. Надпись проливает свет на экспансию Рима. Кроме разгрома сарматов и поселения ста тысяч задунайских обитателей на римской территории, этот энергичный наместник избавил город Херсонес (Гераклея-Херсонес, на мысе Херсонес у современного Севастополя), зависимый от Боспорского царства, от осады скифов. Таким образом, Плотий Сильван Элиан умиротворил бассейн Понта Эвксинского и первым среди наместников Мёзии мог доставлять зерно в Рим.[415] Здесь опять же вмешательство Плотия в дела Боспорского царства, несомненно, потребовало участия Мёзийского флота.
Катастрофический финал правления Нерона совпал с окончанием междоусобиц среди даков, происходивших из-за расселения язигов к западу[416] и продвижения других племен, таких как роксоланы, с востока,[417] а также из-за передвижения легионов с Балкан в гражданских войнах, спровоцировавших серьезные волнения на дунайской границе. Хотя зимой 68/69 года две тысячи солдат были взяты из каждого легиона, чтобы помочь Отону в борьбе против Вителлия, остатку III легиона Галлия удалось разгромить вторгнувшихся роксоланов. Опять же летом 69 года привлечение Паннонского и Мёзийского легионов в поход Антония Прима, чтобы отвоевать Италию у Веспасиана, побудило вторгнуться даков, которые форсировали низовья реки. К счастью, Муциан, наместник Сирии, который повел восточные легионы в Италию, прибыл в критический момент на Балканский полуостров и отбросил разочарованных даков за Дунай. Муциан оставил в Мёзии два легиона под командованием Г. Фонтея Агриппы, который погиб в зимнюю кампанию против сарматов. С восстановлением мира в империи можно было поберечь силы, и новый наместник Рубрий Галл, выдворив сарматов, восстановил castella (фортификации) на границе.[418] В это время и classis Moesica, и classis Pannonica получили название Flavia, которое они носили затем в память о своей службе, когда Дунай лишился легионов. Название не обязательно подразумевает реорганизацию флота, ибо сопутствующие гранты paretoria (преторианские) итальянским флотам и Augusta (августейшие) германской и египетской эскадрам не произвели в них заметных перемен. И на это, скорее всего, не указывает основание двух дунайских флотов.[419]
После 70 года мёзийские легионы остались на западе – VII легион Клавдия расположился в Виминации, V Македонский легион – в Эске, I Итальянский легион – в Новы. В то же время Дунай к востоку от Новы находился, как прежде, под опекой вспомогательных войск и флота Мёзии. Этот флот базировался на одну или более стоянку на востоке для патрулирования как низовьев Дуная, так и черноморских путей в Боспорское царство.[420] Начало войны с даками, которое открывает важную эпоху истории Дуная, снесло все эти построения. Весьма возможно, что флот понес значительные потери, когда даки нагрянули в низовья реки. Добруджу римляне в основном оставили, связь между Дунайской армией и Боспорским царством, видимо, была прервана. Мёзийский флот, вероятно, принимал участие в 86 году в походе на даков Корнелия Фуска, а также в более успешном походе Теттия Юлиана, чья победа при Тапах в Дакии позволила в 89 году заключить мир (по которому римляне обязались выплачивать дакам ежегодную дань. Еще до прекращения конфронтации Домициан реорганизовал в 85/86 году оборону в низовьях Дуная посредством разделения Мёзии на две провинции – Нижнюю и Верхнюю – и добавления двух легионов к имевшемуся гарнизону. Classis Flavia Moesica приписали Нижней Мёзии и подчинили с этих пор ее наместнику.[421]
Умиротворение даков, достигнутое Домицианом (с выплачиванием дани), не могло быть постоянным, и первым крупным мероприятием в правление Траяна было новое силовое решение. Во всесторонних приготовлениях, предшествовавших войнам с даками, Мёзийский флот, вероятно, укрепился, ибо ветеранов уволили в 99 году. Дорога, сооруженная в 100 году на римской стороне Железных Ворот, проходившая вдоль берега реки, облегчила использование Паннонского флота в низовьях Дуная.[422] Последовавший ряд походов римских легионов с 101 по 106 год (войны 101–102 и 105–106 годов) привел к полному завоеванию Дакии (в 107 году ставшей римской провинцией).
Наш главный источник по этому событию – лента рельефов, идущая спиралью по колонне Траяна в Риме, лишена географической привязки и исторической хронологии. Скульпторы имели в виду более общие человеческие смыслы этой конкретной истории, но с особым чувством они воспринимали сноровку и мощь армии Траяна, ее различные виды войск, слитые в единстве, ее всестороннюю подготовку, неустрашимый дух, ее усердие в несении сторожевой службы и фортификационных работах, что вылилось в неизбежную победу. Колонна является, как и была, высшим проявлением величия римской армии, примером римского могущества. Она подытоживает и изображает все северные кампании со времени завоеваний Августа. В рельефах выражена и роль флота. Недостаток свидетельств по другим войнам едва ли представляется потерей, ибо графические надписи на колонне являются достаточной иллюстрацией северных войн на великих реках.[423]
Показана простая сельская местность у Дуная с прибрежными castella (фортами), с Мёзийским флотом, включенным в оборонительную цепочку, но сразу рельеф переходит к изображению кораблей, груженных бочками и солдатскими вьюками, которые выгружаются потом на берег в городе. Все это приготовления к войне.[424] Эта сцена, повторяющаяся интервалами весь начальный отрезок рельефов, отмечает важность Мёзийского флота в поддержке армии, для которой Дунай представлял ни с чем не сравнимый маршрут. Сами галеры не могли перевозить военные грузы, и на колонне транспорты четко отличаются от военных кораблей.[425] Главное назначение последних, и вполне адекватное, – это доминирование на реке, по которой могли беспрепятственно доставляться такие поставки. К сожалению, рельефы не сообщают нам о том, входили ли транспорты в classis Moesica, то есть включались ли naves onerariae (грузовые корабли) на северных реках в военный флот. В германской эскадре имелось несколько транспортов, и по крайней мере в начале римского правления военные флоты, казалось бы, сочетали военные и снабженческие функции. Тем не менее легионы и вспомогательные войска, там, где у нас имеются конкретные свидетельства, строили и комплектовали свои собственные корабли для снабжения.[426] В случае же больших походов бремя снабжения целиком перекладывалось на армейскую квартирмейстерскую службу. Речной флот, возможно, помогал, в частности связывал прибрежные речные форты в условиях мира, но всякое такое содействие являлось дополнением к главной военной функции.
После соответствующих приготовлений Траян с войсками переправился в Дакию по мостам из лодок, и началась война. В первый год поход с опорой на Виминацию и в глубь Дакии по долине реки Черна заканчивается, как начался, – использованием флота: на суда погрузили захваченных дакских женщин, видимо, для того, чтобы доставить их по Дунаю и Саве в Италию.[427] В конце зимы 101/102 года даки с помощью роксоланов прорвались через Дунай в районе Дробет (Дробета – Турну – Северин), где, видимо, зимовал Траян, и занялись грабежом. Как свидетельствуют рельефы, галеры Мёзийской флотилии, которые, возможно, собрались на зиму в Дробете, доставили Траяна и его воинов с лошадьми и грузами на борту транспортов по течению реки, видимо, в Новы. Разгромив нападавших, Траян отправился вверх по течению, чтобы начать второй поход.[428] Отдельные римские колонны вторглись в самую сердцевину Дакии, на фризе вместо Дуная изображены несудоходные горные речки. Великая река тем не менее остается боковой линией коммуникаций всего похода, благодаря которой стало возможным такое распределение войск. Мёзийский флот продолжал ходить по реке в течение всех войн.[429]
Ознакомительная версия.
