Российский физик Александр Шляхтер проанализировал различные химические вещества в «ядерной свалке» реактора Окло и определил, чему должна была равняться постоянная тонкой структуры два миллиарда лет назад, когда реактор работал. Оказалось, что с точностью до десятимиллионных долей ее значение осталось прежним.
Однако в конце 1998 года группа астрономов под руководством Джона Вебба выполнила очень точные измерения света, излучаемого крайне далекими, но яркими объектами, также известными как квазары. Они обнаружили слабые отклонения некоторых характеристик света, а именно спектральных линий, которые соответствуют колебаниям различных типов атомов. Результат их исследований показывает, что, по всей видимости, много миллиардов лет назад, задолго до реактора в Окло, частота колебаний атомов отличалась от той, которую мы наблюдаем сегодня. В древних газовых облаках времен ранней Вселенной постоянная тонкой структуры отличалась от ее современного значений примерно на 1/50 000. С позиции соответствующей области физики такое расхождение является просто огромным. Насколько можно судить, неожиданный результат не является следствием экспериментальных ошибок. Теория, предложенная в 1994 году Тибо Дамуром и Александром Поляковым, действительно указывает на возможные изменения постоянной тонкой структуры, однако в десять тысяч раз меньше, чем обнаруженные группой Вебба. Все это выглядит очень запутанно, поэтому многие теоретики предпочитают оставаться в стороне до появления новых результатов исследования. Но это все же может быть намеком: возможно, в скором будущем нам придется признать, что в отдаленных областях пространства и времени законы физики были немного другими. Возможно, не похожими на черепаху, но все же… другими.
Глава 3. Я своих волшебников знаю
Потребовалось совсем немного времени, прежде чем преподавательский состав университета указал своим коллективным пальцем на философскую сердцевину проблемы — риск столкнуться лицом к лицу с полным уничтожением.
«Если никто не узнает, что это произошло, то вполне справедливо полагать, что это и не происходило вовсе» — сказал Преподаватель Современного Руносложения. Его спальня находилась на холодной стороне университета.
«Ну, нас уж точно никто винить не станет» — подтвердил Декан — «даже если это и случится».
«Кстати говоря», — вмешался Думминг, приободренный спокойным отношением волшебников к вопросу — «существует теоретически обоснованное предположение, что этого не произойдет в силу вневременной природы чаровой компоненты».
«Чего-чего?» — переспросил Чудакулли.
«Неполадка не приведет к взрыву в обычном понимании, сэр» — пояснил Думминг — «Более того, насколько я могу судить, она также не приведет к исчезновению предметов в настоящем и будущем. Из-за разнонаправленного коллапса чарового поля они просто перестанут существовать, совсем. Но поскольку мы сейчас здесь, сэр, то, по всей видимости, мы живем во Вселенной, где катастрофа не произошла».
«А, это мне знакомо» — подтвердил Чудакулли — «Это все из-за квантов, да? В какой-то соседней Вселенной у других «нас» что-то пошло не так, и бедняги взлетели на воздух?».
«Да, сэр. Хотя, скорее нет. Они не взлетели на воздух, потому что в устройстве, которое построил бы другой Думминг Тупс, что-нибудь пошло бы не так и, значит, …он никогда не существовал и не мог построить реактор. Как бы то ни было, это всего лишь теория».
«Ну, я рад, что мы смогли утрясти этот вопрос» — оживленно добавил Главный Философ — «Мы здесь потому что мы здесь. И раз уж мы здесь, то мы вполне могли бы погреться».
«Похоже мы достигли соглашения», — сообщил Чудакулли — «Господин Тупс, Вы можете включить Вашу адскую машину».
«Я думаю, что эту честь следует предоставить Вам, Архканцлер» — поклонился Тупс.
— «Вам нужно просто потянуть за рычаг. Это, кхм, освободит фиксатор и направит поток в обменное устройство, где простая октиронная реакция преобразует волшебство в теплоту и передаст ее воде в нагревателе».
«То есть по сути это просто большой чайник?» — спросил Декан.
«В некотором роде, да» — согласился Думминг, стараясь сохранить честное выражение лица.
Чудакулли ухватился за рычаг.
«Возможно, Вы захотите сказать несколько слов, сэр?» — предложил Думминг.
«Да», — Чудакулли на секунду задумался, после чего радостно сообщил: «Давайте быстрее разберемся с этим и пойдем обедать».
Раздались жидкие аплодисменты. Чудакулли потянул за рычаг. Стрелка на циферблате, висевшем на стене, отклонилась от нуля.
«Ну что же, все-таки мы не взорвались», — сообщил Главный Философ — «Что обозначают числа на стене, Тупс?».
«О, ээ… они … они показывают, сколько реактор уже успел отработать».
«А, ясно». Главный Философ взялся за отворот мантии: «Если не ошибаюсь, сегодня у нас утка с зеленым горошком, джентльмены» — сообщил он куда более заинтересованным голосом. «Хорошая работа, господин Тупс».
Волшебники неторопливо удалились, используя ту обманчиво-медленную походку, которой они обычно пользуются, направляясь к пище.
Думминг с облечением вздохнул, но тут же судорожно сглотнул, когда понял, что Архканцлер на самом деле не ушел. Напротив, он довольно внимательно рассматривал реактор.
«Могу ли я чем-то помочь Вам, сэр?» — поспешил спросить Думминг.
«Когда Вы ее включили на самом деле, господин Тупс?»
«Сэр?»
«Каждое слово в моем предложении было достаточно коротким и ясным для понимания. Может быть, я неправильно построил фразу?»
«Я… мы… включили машину сразу после завтрака, сэр» — покорно сообщил Думминг.
— «Стрелка на циферблате двигалась потому, что господин Турнепс дергал ее с помощью лески».
«Так она взорвалась, когда Вы ее включили?»
«Нет, сэр! Вы бы… Вы бы об этом узнали, сэр!»
«Вы же говорили, что мы бы об этом не узнали, Тупс».
«Ну, я имею в виду…»
«Я знаю Вас, Тупс» — признался Чудакулли — «Вы никогда не будете проводить публичные испытания, пока не проверите все сами. Никто ведь не хочет, чтобы в него бросались яйцами, так?»
Поразмыслив, Думминг решил, что кусочки яйца на лице — это меньшая из ваших проблем, когда само лицо стало частью облака частиц, расширяющегося со скоростью, близкой к скорости тьмы[9].
Чудакулли похлопал рукой по черным панелям реактора, да так, что Думминг заметно подпрыгнул.
«Уже теплый» — отметил он — «ты там в порядке, Казначей?». Казначей довольно кивнул.
«Молодец. Хорошая работа, господин Тупс. Идемте обедать».
Через некоторое время, когда затихли звуки шагов, Казначей вдруг понял, что ему по сути достался короткий конец лески.
Казначей не был, как считали многие, безумным. Напротив, он относился к тому типу людей, которые твердо стоят на земле, разве что его земля находилась на другой планете, где живут маленькие счастливые кролики, а по небу плывут пушистые розовые облака. Он не возражал, потому что это место нравилась ему куда больше реальности, где люди слишком много кричали, а потому в этой самой реальности он старался проводить как можно меньше времени. К сожалению, ему приходилось возвращаться во время приема пищи, поскольку на Прекрасной Планете дела с едой обстояли туго.
Улыбнувшись своей вялой улыбкой, он отложил топор и неторопливо вышел. В конечном счете, рассуждал он, цель была в том, чтобы не дать этой проклятой машине сделать … чего-то там, а уж с такой простой работой она наверняка должна справиться без присмотра.
К сожалению, господин Тупс был слишком взволнован, чтобы проявлять наблюдательность, а других волшебников нисколько не заботил тот факт, что единственный, кто стоял между ними и чаровым разрушением, пускал пузыри в свой стакан с молоком.
Глава 4. Наука и волшебство
Если бы мы хотели, то могли бы прокомментировать ключевые моменты эксперимента, проведенного Думмингом Тупсом, сопроводив их соответствующими научными фактами. Например, в нем есть намек на «многомировую» интерпретацию квантовой механики, в которой миллиарды новых Вселенных возникают всякий раз, когда принятие решения может пойти по более, чем одному пути. Кроме того, существует негласный стандарт публичных церемоний открытия, когда Королевская Персона или Президент нажимает на большой рычаг или большую кнопку, чтобы положить «начало» внушительному памятнику технологии, который к тому моменту работает уже несколько дней. Когда королева Елизавета II принимала участие в открытии Колдер Холла, первой британской атомной электростанции, все было именно так — с большим циферблатом и прочими свистелками.
Однако для Квантов время еще не пришло, а о Колдер Холле многие из нас уже совсем забыли. Как бы то ни было, есть более важный вопрос, на который нам предстоит ответить: как связаны между собой наука и волшебство. Начнем с науки.
