Ознакомительная версия.
Для этих разъездов мне удалось купить эвенкийскую бере стянку — лодочку, сделанную из березовой коры, натянутой на легкий остов из веток черемухи. Полосы бересты сшиты вареными кедровыми корнями, и швы заварены лиственничной смолой. Лодочка чрезвычайно легка: она весит не более шести- восьми килограммов и двигается по воде с большой быстротой. Гребя в ней тонкими двухлопастными веслами вдвоем, можно легко делать по тихой воде до 10 километров в час. Садятся в ней прямо на дно, покрытое тонкими планочками, лежащими на шпангоутах (упругах).
Но, конечно, берестянка очень неустойчива, и садиться в нее надо осторожно, поставив лодку в воде вдоль берега. Особенно надо беречь ее дно и не надавливать при посадке о камни. У мелкого берега с камнями приходится войти в воду самому и, придерживая берестянку в воде руками, осторожно сесть в нее. Опаснее садиться у крутого берега, где одно неверное движение может легко опрокинуть лодку. Наша берестянка была очень большая, на трех человек, но шла все же быстро, и нам достав ляло большое удовольствие догонять на ней илимку, которая рядом с утлой берестяной лодочкой казалась огромным броненосцем.
С первого дня работы нас начали мучить комары и мошки. На Подкаменной Тунгуске особенно много этого гнуса, и в лодочной каюте нельзя было найти защиты. Несмотря на то, что мы оклеили каюту изнутри оберточной бумагой, на дверь навесили завесу из брезента, а на окна марлю, комары проникали внутрь непрерывным потоком. Заниматься еще можно было, но приходилось каждые полчаса прекращать работу и свечкой поджигать комаров по стенам и на потолке. За вечер я уничто жал таким образом пятьсот-шестьсот комаров. Но спать в лодке было невозможно. Первый месяц нам приходилось каждый вечер ставить для ночлега палатку на берегу, низ ее засыпать снаружи землей и вход завешивать большим полотнищем. Когда утром вылезешь из палатки, то обычно видишь, что на стенках илимки почти сплошным слоем сидят комары, привлеченные запахом человека.
В 160 километрах от Верхних Контор, ниже устья реки Ва навары, мы добрались до следующей фактории. Почти все фактории на Подкаменной Тунгуске были недавно отстроены, новые избы белели на берегу среди темной тайги. Обычно это были две или три избы: дом заведующего, склад и дома других сотрудников фактории.
Наш приезд представлял для жителей фактории большое событие: илимки с грузом снизу уже давно прошли, и больше гостей в этом году летом не ожидали, разве только проплывут вниз пустые лодки. Заведующий факторией принимал нас с по четом и угощал, чем только мог: на столе появлялись соленая рыба, икра, соленые грибы, белые булочки или шаньги, иногда сметана, а по осени варенье из голубики — основной ягоды на берегах Подкаменной Тунгуски:
В Ванаваре мне предстояло заняться одним интересным делом: перед моим отъездом из Москвы А. В. Вознесенский, известный климатолог и сейсмолог, долгое время заведовавший Иркутской метеорологической обсерваторией, обратил мое внимание на то, что к северу от Подкаменной Тунгуски, в бассейне Ванавары должно находиться место падения большого Тунгусского (или, как его тогда называли, Хатангского) метеорита, пролетевшего с юга через Средне-Сибирское плоскогорье
30 июня 1908 года. Тогда еще не было никаких точных данных о месте его падения, но А. В. Вознесенский, сопоставив все сведения, полученные Иркутской обсерваторией от ее корреспондентов о направлении полета метеорита, пришел к выводу, что он упал к северу от Подкаменной Тунгуски, приблизительно в бассейне Ванавары. В 1921 году Л. Кулик, собиравший в За падной Сибири сведения о падении метеоритов, получил сооб щение, что метеорит 1908 года упал в районе реки Ванавары. Метеорит этот был совершенно исключителен по интенсивности световых, звуковых и сейсмических явлений, которые его сопро вождали, и поэтому очень важно было установить место его падения.
Уже при расспросах на Ангаре я выяснил, что гул от взрыва или падения метеорита был слышен во всех деревнях от Дворца до Пановского. С северной стороны домов дрожали стекла, падали с полок вещи; в одном случае лошадь, на которой ехали, упала. В фактории Тэтэрэ видели на севере огненные столбы.
В фактории Ванавара во время нашего приезда было несколько эвенков, которых я и стал расспрашивать о метеорите. Но все опрошенные мною не видели лично, как и где упал метеорит. Они знали только, что в этот день был повален лес на пространстве примерно в 680 квадратных километров, имеющем форму круга. Площадь эта находилась не на реке Ванаваре, а на реке Чамбе, впадающей справа в Подкаменную Тунгуску в 30 километрах ниже. Эвенки нарисовали мне карту этого участка — область поваленного леса лежала на правом берегу реки Чамбе и захватывала ее притоки Хусму (Хушмо), Илюму и Макетту.
Я долго расспрашивал эвенков, и мне казалось, что они скрывают место падения метеорита, считая его священным. Про одного из эвенков заведующий факторией рассказывал, что тот видел яму, пробитую метеоритом, но этот эвенк сказал мне при опросе, что он такой ямы не видел, а говорит со слов других эвенков, кочующих по Чамбе.
Только эвенк Илья Потапович, живший в фактории Тэтэрэ, дал более определенные сведения. Он рассказал, что его брат жил во время падения метеорита как раз на этом участке, и его чум "взлетел на воздух, как птица", олени частью разбежались, а частью были убиты падающими деревьями, а брат от испуга лишился языка на несколько лет. На том месте, где упал ка мень, есть яма, а из нее течет ручей в Чамбе.
Как сообщали эвенки, место падения метеорита отстояло от устья Чамбе на четыре дня пути на берестянке, то есть прибли зительно на 100 километров. Зимой можно было проехать на оленях без дороги по прямому направлению за три дня. Эвенки соглашались показать мне площадь с поваленным лесом. Для этого надо было поехать с одним из них на берестянке сначала вниз по Подкаменной Тунгуске, потом вверх по Чамбе и дальше пешком, в верховья Хушмо, где был центр захваченной бурело мом площади.
Сначала я хотел поехать к месту падения метеорита, но потом рассчитал, что путь туда и обратно займет не меньше десяти дней. Нам предстояло изучить Подкаменную Тунгуску на протяжении еще 1300 километров. На этот большой маршрут требовалось много времени, а осень уже не за горами. Между тем кратковременное посещение места падения метеорита не могло дать серьезных научных результатов: я увидал бы толь ко лес, поваленный в разные стороны; поиски в тайге на такой большой площади обломков метеорита или ям от его падении (которых эвенки не могли указать) требовали много времени и участия многих сотрудников. Поэтому с большим огорчением пришлось отказаться от поездки на Чамбе и продолжать свои геологические исследования.
Будущее показало, что я был прав в этом решении. Несколько специальных экспедиций Л. Кулика, снаряженных для поисков Тунгусского метеорита, работавших в бассейне Чамбе несколько лет — в 1927, 1928, 1929—1930, 1937—1938 и 1939 годах, не смогли найти ни кусков метеорита, ни впадин от его падения. Даже аэросъемка 1937—1938 годов могла обнаружить лишь поваленный взрывом метеорита лес, и только ориентировка стволов, лежащих по радиусам, исходящим из одного центра, указывала на возможное место падения.
Напротив фактории Ванавара мы изучали небольшое место рождение угля, интересное по влиянию на его состав жилы траппа, и при этом едва не искупались. Наша берестянка стала расползаться по швам; оттого ли, что мы ее слишком перегибали, вытаскивая на берег; или оттого, что смоляная заварка была слишком стара, но при переправе через реку она вдруг стала наполняться водой. Едва-едва успели мы догрести до берега и вылезли из лодки совершенно мокрые. Ванаварские эвенки пришли к нам на помощь и согласились дать взамен маленькую, двухместную берестянку. С этой лодкой мы обращались уже очень осторожно, и она прослужила нам до осени.
Ниже Ванавары находится первый ив семи больших порогов Подкаменной Тунгуски — Чамбенский. Здешние пороги от личаются от большинства ангарских тем, что почти все они образовались при пересечении рекой полого падающих пласто вых интрузий траппа и поэтому имеют большое протяжение. На Ангаре такие пологие интрузии, как описано выше, образуют лишь самые длинные пороги — Долгий и Шаманский.
Чамбенский порог имеет очень крутой уступ. Илимка и ее лоцман блестяще выдержали это первое испытание, но Иван Парфенович сильно волновался. В особенности стал он беспо коиться перед порогами нижнего течения, которые знал плохо, и иногда мы с ним ходили по берегу вперед, чтобы посмотреть, как идет слив воды. Иван Парфенович в порогах становился на коленях на кормовой конец каюты, чтобы лучше видеть камни, а я, сидя на носовом конце каюты, передавал его приказания студентам, которые гребли двумя тяжелыми веслами.
Ознакомительная версия.
