Не обезьяны спустились с деревьев, чтобы стать людьми, а древние люди взобрались на деревья, когда, покинув берег моря, оказались в непривычной, опасной для них среде, — в тропическом лесу. До сих пор так поступают все люди, оказавшиеся в лесу, полном хищников: лезут на деревья. Утверждать обратное, — будто примат слез с дерева, чтобы выжить и развиваться, — значит опрокидывать здравый смысл.
Нам хватило бы всего два дня для следующего эксперимента. Собрать всех антропологов, которые пишут ученые труды о том, как древняя обезьяна слезла с дерева, чтобы рожать и воспитывать на земле детей и чтобы освободить руки для труда. Раздеть догола и оставить в африканской саванне или в джунглях. И мы б посмотрели, где б они оказались. Держу пари на любую сумму, что антропологи залезли б на деревья.
Употребляя термины «инволюция», «дегенерация» и «деградация», необходимо осознавать их условность и широчайшие временные рамки. Когда существа, имевшие шанс стать разумными и универсальными, встают на стезю узкой специализации и полностью возвращаются в мир дикой природы, — в широком смысле слова это, в общем, инволюция. Но когда конкретно зиндж превращался в один из видов горилл, а австралопитек африканус в один из видов шимпанзе, — следует говорить об эволюции.
Эволюция многолика и многомерна. В свое время академик А.Н. Северцов выделил такие направления эволюции, как арогенез, катагенез и аллогенез. Арогенез представляет собой преобразования, направленные на общее усложнение с переходом на более высокие ступени эволюционной лестницы. Катагенез, наоборот, означает общую дегенерацию, упрощение. Аллогенез представляет собой идеоадаптацию, т.е. системное приспособление к изменившимся условиям обитания, которое нельзя рассматривать, как деградацию, даже если аллогенез сопровождается утратой некоторых сложных функций и органов. В самом деле, о какой деградации можно говорить, если вид оказался способен освоить совершенно новую среду обитания?
Развитие предков современных антропоидов происходило по типу аллогенеза с элементами как ароморфоза, так и катаморфоза, которые компенсировали друг друга. Например, удлинение передних конечностей и усиление четырех пальцев за счет первого луча имеют чисто адаптационное значение, это алломорфоз. Увеличение мускульной силы ( шимпанзе, будучи меньше человека, сильнее нас) - это ароморфоз. В случае с костной основой тела ароморфоз компенсировался катаморфозом. Позвоночник стал более прочным, полностью соответствующим земной силе тяжести. Однако количество нервных волокон, проходящих через его спинномозговой канал, не могло не сократиться из-за сужения калибра.
3. О чем говорят черепа
Кроме исследований ДНК, решающее значение для выводов о ходе эволюции дают исследования мозгов приматов и человека, ибо предметом поиска является исток сознания.
Иногда природа преподносит такой подарок, как окаменелый мозг гоминида. Впрочем, единого мнения насчет возможности использования окаменевшего серого вещества у ученых нет. В.Кочеткова считала, что окаменевшие мозги не годятся из-за сильной деформации и предлагала делать выводы, основываясь на исследованиях эндокранов и очень редко встречающихся природных муляжей (когда сгнивший мозг оказывается еще в древности замещен затвердевшим материалом).
Отцом метода изучения мозгов по эндокранам является любимый ученый Наполеона Ж. Кювье, которому первому пришло в голову сделать слепок с внутренней поверхности черепа. В начале 20 в. исследования по эндокранам начали активно развиваться на Западе, в середине века одна из самых авторитетных школ сформировалась в СССР. Выдающийся советский антрополог В.В. Бунак, в частности, сумел разъяснить, почему, собственно, формируется эндокранный рельеф и каким образом это происходит. Его разъяснения носят настолько детальный характер, что не вызывают сомнений: рисунок эндокрана образуется вследствие давления растущего мозга (13). В настоящее время эта точка зрения общепринята.
Далее - несколько сюрпризов.
«Существенная особенность эндокранов ископаемых гоминид заключается в том, что имеющиеся на них выступы и углубления не соответствуют определенным бороздам и извилинам. Это явление до сих пор не нашло удовлетворительного объяснения» (12, с.201).
Сюрприз второй: «Эндокран шимпанзе гладок и не имеет на наружной поверхности даже следов борозд» (12, с.201).
Честно говоря, я не совсем разумею, что означает выражение «наружная поверхность эндокрана», думаю, что речь идет в данном случае о наружной поверхности отлитого муляжа, на котором отпечаталась внутренняя поверхность черепа. Впрочем, нам вполне достаточно категоричного утверждения известного антрополога, специалиста по палеоневрологии, автора многих научных трудов Ю.Шевченко, что «эндокран шимпанзе гладок».
Налицо еще два существенных научных факта, которые не находят «удовлетворительного объяснения» в рамках симиальной концепции.
Предлагаю объяснения, которые, возможно, будут сочтены «ненаучными», потому что они подразумевают отказ от симиализма в то время, когда приверженность симиализму считается главным критерием истины.
Объяснение гладкости эндокранов шимпанзе лежит на стезе антисимиализма. Рисунок эндокрана формируется под давлением растущего мозга. Когда австралопитеки (хабилисы, африканусы, афары и др.) начали эволюционировать в разные виды шимпанзе, они имели избыточные мозги, удельные массы которых медленно и верно сокращались. Переход на чисто животный, инстинктивно-рефлекторный образ действий сделал большой мозг непозволительной роскошью ввиду того, что рождение детенышей с большими головами очень травматично для самок и новорожденных, и вызывает большую смертность тех и других. Животному с большой головой труднее прыгать по веткам деревьев. Эволюция постепенно все привела в соответствие, нашла и обеспечила нужную пропорцию, свое «золотое сечение». Сокращение мозга опережало уменьшение мозгового черепа, потому что в первом случае речь идет о мягких тканях, во втором — о костных массивах. Вот почему на протяжении миллионов лет отсутствовало давление мозга на эндокран и он, соответственно, «выгладился».
Объяснение другой трудности, — о несоответствии рельефа эндокрана определенным бороздам и извилинам мозгов гоминид, — более сложно, ибо подразумевает более изощренную динамику.
У меня для этого несоответствия имеются два объяснения. Первое связано с эволюционным изменением формы черепа.
У современных дельфинов форма черепа треугольная. При этом совершенно очевидно, что треугольный череп является гидростатистическим приспособлением и сформировался путем вытягивания (переместившегося с передней, лицевой части наверх) дыхала. В онтогенезе дельфинов круглый череп преформируется в треугольно-продолговатый. Это говорит о том, что дельфины произошли от сухопутных животных, имевших круглую голову, таких, как лемуры или долгопяты. Треугольная форма черепа современных дельфинов является эволюционно конечной, тупиковой.
У водно-земных предков людей, представлявших собой неотеническую форму дельфинид, череп имел, скорее всего, не совершенно круглую, как у нас, и не треугольную, как у современных дельфинов, а подокругло-подтреугольную форму. Грамматически данное определение не совсем корректно, но хорошо выражает суть. Подобные определения широко используется археологами при написании отчетов о раскопках, когда требуется охарактеризовать артефакты нестандартных форм («подтреугольный наконечник», «подокруглый сосуд», «подквадратной формы щит»).
Подтреугольная форма черепа свойственна современным гориллам и их предкам, робустным австралопитекам, у которых была явлена, как рекапитуляция. Сохранение этой странной формы у современных антропоидов является косвенным свидетельством того, что предки людей тоже носили на плечах нечто подобное. В процессе эволюции череп под давлением растущего мозга не только рос, но еще и менял форму с подокруглой на круглую, а эта динамика усложняла весь процесс. Если б мозговой череп изначально был круглый, борозды и извилины мозга отпечатывались бы на эндокране один к одному. Объяснить несоответствие отпечатков оригиналу можно воздействием дополнительного динамического фактора, связанного с происходящей перестройкой формы черепа.
Второе объяснение проще: несоответствие эндокранов и поверхности мозгов ископаемых гоминид связано с патологией, вызванной авитаминозом Д.
4. Почему горилла бьет себя в грудь?
Представление о том, сколь развито воображение у антропологов-симиалистов, дает информация Г.М. Виноградова «Наше фамильное древо снова ветвится». Поскольку заметка опубликована в журнале «Природа» (издание АН России) под рубрикой «научные сообщения», она носит обобщающий характер. Надеюсь, автор не обидется на то, что я приведу ее почти без купюр. Заметка представляет собой лаконичное сообщение о состоянии дел в исторической антропологии на данный момент времени. Привожу ее не только для того, чтобы избежать скучных пересказов (с перифразами) того, что уже написано другими, но и с целью уйти от обвинений в произвольной интерпретации фактов, в «подгонке их под свою концепцию». У кандидата биологических наук Г. Виноградова собственной концепции антропогенеза, похоже, нет. Во всяком случае, по заметке этого не видно. Он вполне объективен, излагая общие места.
