свет…
Через какое-то время мне на глаза попалась очень широкая река. Я различил высокий мост и большой город вдалеке. Мне захотелось спуститься и найти кого-нибудь, чтобы узнать, где же я нахожусь. И тут же я заметил, что снижаюсь. Прямо подо мной оказался перекресток. На углу одной из улиц неоновыми буквами переливалась вывеска: «Бар “Голубая лента”». Она висела на одноэтажном здании с красной черепичной крышей. Еще одна надпись над дверью гласила: «Кафе». Мигающие лампочки вывески отбрасывали голубой свет на дорожное покрытие.
Рассматривая детали, я даже не заметил, как вышло, что уже я стою на ногах перед дверью этого заведения. Любопытно, что я парил в воздухе на небольшом расстоянии от земли, и меня не покидало ощущение еще более странное, чем когда я летел…
Тут я увидел мужчину, который подходил к бару. «Наконец-то, – подумал я, – получится спросить, где я очутился». И как только меня посетила эта мысль, я обнаружил себя шагающим по тротуару рядом с ним, как будто мои мысли и мои действия слились воедино…
«Простите, – обратился я к нему, – не могли бы вы сказать, что это за город?» Мой собеседник продолжал идти как ни в чем ни бывало.
«Пожалуйста, – настаивал я уже более энергично, – я здесь чужой и прошу вас…»
И вот мы уже у бара, мужчина открыл дверь и шагнул внутрь. «Он что, глухой?» – я поднял руку, чтобы коснуться его плеча.
Ничего не вышло.
Стоя напротив проема, я попытался схватить его за руку, но он просто исчез за дверью. У меня осталось ощущение, что я потрогал поток воздуха… однако я не сомневался в том, что видел: я хорошо помню двухдневную щетину, покрывавшую его лицо.
Размышляя о необъяснимой загадке этого человека, который не обладает субстанцией, я прислонился к телеграфному столбу, чтобы спокойно все обдумать. Мое тело прошло сквозь него, как если бы оно было нематериально.
И вот я бродил по улицам незнакомого мне города, перебирая в уме последние невероятные события, которые мне довелось пережить. Мужчина у входа в бар, телеграфный столб… Стоит ли делать вид, что все это совершенно нормально? Может быть, это я другой? Это я потерял свою материальность… свою способность воспринимать вещи… вступать в контакт с внешним миром, в том числе способность быть видимым… Очевидно, что тот мужчина не увидел меня, не осознал мое присутствие [214].
Тогда-то Ритчи и вспомнил о сержанте, с которым столкнулся до того, как вышел за пределы лагеря и который тоже не заметил его. Много вопросов вихрем закружились в его голове. Если сержант и неизвестный мужчина, с которым он столкнулся у входа в бар, не увидели его, что же тогда произойдет, когда он доберется до армейского лагеря или до факультета медицины в Университете Вирджинии? Полностью осознавая свое одиночество, он вспомнил о теле юноши, который делил с ним кровать в момент, когда он пришел в себя, и о том, что случилось после потери сознания в кабинете, где проводятся рентгеновские обследования. Чье это было тело? Что, если это было его собственное тело, которое он таинственным образом покинул, когда встал со своего смертного одра? Когда он сможет его вернуть?
Ритчи немедленно отправляется обратно и делает это настолько быстро, насколько может двигаться призрачное существо в том странном месте, где он находится. Прибыв в Баркли, ему приходится отправиться на отчаянные поиски, самые странные в его жизни, – на поиски своего материального тела:
Я быстро переходил из одного отделения этого огромного комплекса к другому… из палаты в палату… наконец, пробежав несколько залов, я прибыл в отделение рентгеновских исследований… Врач в белом халате, с которым я совсем недавно общался, не особенно был занят: он сидел в кабинете, просматривая пачку отчетов, скрепленных большими скобами. Это последний человек, с которым мне удалось перекинуться парой слов. «Посмотри на меня! – прокричал я. – Я здесь, рядом с тобой!» [215]
Однако врач никак не реагировал. Казалось, он не слышит его. Ритчи все еще оставался погруженным в свои мысли. Он решил найти то, что всего несколько часов назад принадлежало ему безусловно, – свое собственное биологическое тело. Но как же отыскать его во мраке ночи среди дюжин тел, растянувшихся на постелях в своих палатах? «Кольцо с буквами пи-гамма-дельта! Ну конечно же… золотое кольцо с овальным камнем – черным ониксом… Как же мне это раньше в голову не пришло?» [216]
Ритчи возобновил свои поиски. Среди всех этих тел должно быть то, на чьем пальце находится кольцо с вырезанными буквами:
В углу рыдал молодой человек… явно от тоски. Многие из нас плакали, когда никто не видит, особенно накануне Рождества. В следующей палате никого… Еще одна незастеленная кровать, на ней никого.
И вдруг я резко остановился. В комнате находился третий человек, на отдельной кровати, его голова была прикрыта простыней, лишь руки лежали поверх покрывала. Застывшие, прямые, в неестественной позе, ладонями кверху… на третьем пальце левой руки надето золотое кольцо с овальным черным ониксом [217].
То, что произошло дальше, можно кратко пересказать следующим образом. Ритчи, снова стоя перед своим телом, пришел в состояние расстройства и отчаяния: он увидел себя мертвым, но в то же время не ощущал себя таковым. Он полностью находился в сознании и располагал своими умственными способностями. Попытавшись привести в движение собственное тело, прикоснуться к нему, поднять прикрывавшую его простыню, он убедился в том, что это невозможно. Похоже, его физическое тело и его невидимая часть находились в разных мирах.
Вдруг освещение в комнате стало меняться: оно было «намного ярче, намного интенсивнее, чем все, что я когда-либо видел». Вскоре он осознал присутствие рядом сияющего существа, которое он определил, как «сына Божьего». Оно излучало безусловную любовь, неизмеримую, «находящуюся за пределами человеческого понимания; ту, которую невозможно представить». И тут же началась ревизия всей его жизни. Сотни картин молчаливо мелькали на грани его сознания, демонстрируя каждую фазу, каждый аспект, каждый пережитый момент. «Фигуры были трехмерными, они двигались и разговаривали».
И тогда снова и снова стал возникать вопрос, связанный с ценностями жизни: «Как ты прожил свою жизнь?» – «Я интересовался лишь собой», – вновь и вновь появлялся ответ. Неужели ничего ценного не было в эти краткие годы существования?
В это же время произошло следующее: «Я заметил понимающий, теплый взгляд существа, находящегося рядом, от которого я сразу почувствовал себя уверенно… Никаких насмешек, никаких угроз, лишь радость,
