Таков остов, если можно так выразиться, исследования г. Дриля, но у автора он обставлен массой примеров, извлеченных из психиатрической и криминальной литературы и даже из литературы изящной; так, например, в качестве образцов психического оскудения им разбираются подробно типы Обломова и Рудина. Автор сообщает также интересные данные о попытках борьбы с бродяжничеством и нищенством — Наполеона I и голландско-бельгийского правительства. В заключение автор старается показать, что государство может сделать многое в сфере широких мер предупреждения органической дряблости и оскудения, путем вмешательства в экономические отношения между сильными и слабыми и в дело общественного образования и воспитания. Вообще книжка г. Дриля дает новый повод задуматься над неблагоприятными условиями в жизни современных цивилизованных обществ, — условиями, которые способствуют физическому вырождению и оскудению известной доли их членов и влекут к умножению некоторых форм болезненности, а в связи с ними — также порочности и преступности.
Признавая, таким образом, немалый интерес за этюдом г. Дриля, мы не можем, однако, не заметить, что этюд этот, подобно многим этюдам других авторов в той же области, страдает, по нашему мнению, некоторой односторонностью взглядов, недостаточной критикой источников и наклонностью к довольно смелым обобщениям. Эта наклонность сказывается уже в исходной точке автора, в понимании им «совершенного и сильного органического типа уравновешенного и равномерно и полно развитого и развивающегося человека». Тип этот, по мнению автора, характеризуется «сангвиническим темпераментом», который «наиболее благоприятен для полного и правильного развития организма и для наилучшего выполнения всех функций». Во-первых, автор не разъясняет, что собственно он разумеет под темпераментом, понимает ли он его в более тесном смысле, как «степень возбудимости организма от внешних и внутренних стимулов и продолжительность его реакции от последовавшего возбуждения» (по определению Лесгафта), или в обширном, смешивая его с характером или типом, то есть со степенью умственного развития (сознательного отношения к окружающей среде) и развития нравственного. По-видимому, предполагается более тесный смысл, именно степень и качество чувствования, зависящие от состава крови, силы сердца и упругости сосудов, энергии кровообращения. По этим признакам темпераменты делятся, как известно, на сангвинический, холерический, меланхолический и флегматический; первые два отличаются быстрыми чувствованиями и проявлениями, вторые два — медленными. Вторичное же подразделение обусловливается большей или меньшей силой чувствований и проявлений. У холериков они быстры и сильны, у сангвиников — быстры и слабы; у меланхоликов — медленны и сильны, у флегматиков — медленны и слабы. Г-н Дриль понимает, по-видимому, сангвинический темперамент несколько иначе; он говорит, что движения у сангвиников совершаются быстро и с силой, чувство характеризуется напряженностью, мысли следуют свободно и быстро друг за другом в многообразных ассоциациях; при этом сангвиники самоуверенны, решительны, отважны, веселы. Вследствие этого он видит в сангвиниках «по истине любимых и хорошо одаренных детей природы», считает их представителями нормального человеческого темперамента. Другие, однако, определяют сангвинический характер иначе. По Лесгафту, например, «сангвинический темперамент с быстрыми, но слабыми чувствованиями и проявлениями, быстро на всё накидывается и так же легко обо всём забывает и всё бросает; он сговорчив, всему сочувствует, легко сближается и дружится, но у него всё так же скоро исчезает и расторгается; постоянства и настойчивости мало, всё изменчиво и легко забывается». Лесгафт и не считает поэтому сангвинический темперамент за наилучший и наиболее нормальный. Имея в виду, что наблюдения на трупах доказывают существование заметных различий между особями в калибре кровеносных сосудов и толщине их стенок, и исходя от положения, что «сила и быстрота течения крови имеют несомненное отношение к питанию, следовательно и к силе и энергии, какую ткани человеческого тела могут обнаружить, и к связанным с этой работой ощущениям и чувствованиям», то есть к темпераменту, Лесгафт соединяет темпераменты с такими особенностями кровеносных сосудов:
• Малый просвет сосудов, толстые стенки — холерический темперамент.
• Малый просвет сосудов, тонкие стенки — сангвинический темперамент.
• Большой просвет сосудов, толстые стенки — меланхолический темперамент.
• Большой просвет сосудов, тонкие стенки — флегматический темперамент.
Нормальный темперамент, по мнению Лесгафта, должен обладать средним просветом сосудов и средней толщиной их стенок.
Во всяком случае, признавать ли сангвинический темперамент за наилучший, или нет, нельзя считать его единственно нормальным. С давних пор психологи и физиологи различали четыре темперамента, признавая их в одинаковой степени прирожденными, связанными с конституцией тела, с качеством, составом и движением крови. Как Гиппократ и Гален, так и Кант, и Вундт, в этом согласны между собой, и признавать один из темпераментов более нормальным, чем другие, значит вводить субъективную оценку в изучение естественно-исторических явлений, долженствующих рассматриваться совершенно объективно. Притом, рассуждая о различии темпераментов, нельзя сосредоточивать свое внимание исключительно на современном европейском обществе. «Антропологическая» школа должна пользоваться данными действительной антропологии и включать в свой кругозор все известные разновидности человечества. Данные же антропологии доказывают, что как нельзя говорить об одном нормальном морфологическом типе человека, так нельзя принимать и один нормальный темперамент. В морфологическом отношении нормальный человек может принадлежать к белой или к черной расе, иметь шерстистые волосы, как негр или готтентот, или прямые и гладкие, как монгол или американец; быть высокорослым, как полинезиец, патагонец, кафр, или малорослым, как негритос, японец, лопарь; обладать длинным, узким и высоким черепом или коротким и широким; длинным тонким носом или широким и приплюснутым; выказывать черные или белокурые волосы, карие или голубые глаза и т. д. Подобным же образом он может нормально представлять сангвинический или меланхолический темперамент; типичным представителем первого может считаться негр, второго — американский индеец. Лица, имевшие возможность наблюдать негров и индейцев вместе, в одном и том же климате, например, в Бразилии, удостоверяют, что обе эти расы относятся неодинаково как к солнечному жару и болотным миазмам, так и к различным внешним и внутренним стимулам, выказывая также различие в продолжительности реакции на последовавшие возбуждения. Подобные же различия могут быть констатированы и между более мелкими подразделениями человеческих пород: преобладающий темперамент англичанина — иной, чем француза; у немца другой, чем у итальянца. Проф. Бушарда, на которого ссылается Дриль, мог считать сангвинический темперамент наиболее благоприятным и нормальным, так как он, по-видимому, является, действительно, наиболее преобладающим, а следовательно, и наиболее естественным среди французов; но обобщать это заключение для всего человечества было бы так же странным, как считать только белого человека нормальным, а в неграх, монголах и других видеть ненормальных, выродившихся и оскуделых представителей рода homo. В виду смешанности состава европейского населения, естественно ожидать, что в нем могут попадаться представители различных темпераментов, более или менее явственно выраженных, но одинаково нормальных. Даже у ближайших к человеку животных мы встречаем различные темпераменты: меланхолический или флегматический орангутанг значительно отличается от сангвинической гориллы. Мало того, у представителей одного вида и расы, как диких, так и домашних, мы встречаем у различных особей неодинаковые темпераменты. Не все лошади, собаки, медведи, даже одной породы, одинаково относятся к однородным стимулам.
Признавая, что различные темпераменты могут быть одинаково нормальными, возможно предполагать, однако, что один какой-нибудь из них наиболее благоприятен для человека, характеризует наиболее совершенные его разновидности, является типичным для высших представителей человеческой культуры. Но такое предположение должно основываться на достаточном числе убедительных данных; нужно доказать, например, что сангвинический характер преобладает у наиболее культурных наций, или что он является типичным для выдающихся гениальных личностей — в области мысли, чувства и воли. Никаких таких доказательств у г. Дриля нет, да и не может быть. Как среди европейских культурных наций у одних является преобладающим один, у других — другой темперамент, так и среди выдающихся представителей человечества, с именами которых связан прогресс человеческой культуры, можно отыскать и сангвиников, и меланхоликов, холериков и флегматиков. С другой стороны, и наоборот, среди павших и преступных людей можно, по-видимому, также встретить различные темпераменты. Достаточно, например, прочитать «Записки из Мертвого дома» Достоевского, чтобы прийти к убеждению, что среди каторжных встречаются представители самых противоположных темпераментов, и притом выраженных, может быть, наиболее резко. Г-н Дриль склонен, по-видимому, жалеть о том, что не все люди обладают излюбленным им сангвиническим темпераментом, и что существуют многие «ненормальные» уклонения от этого типа. Мы же скорее склонны думать, что если бы все люди обладали одинаковым темпераментом, то прогресс культуры совершался бы много медленнее и одностороннее. По мнению Вундта, идеальным человеком может считаться такой, который соединяет в себе все темпераменты. «Он должен быть сангвиником (действовать быстро, но слабо) под влиянием мелких невзгод и радостей ежедневной жизни; меланхоликом (действовать медленно, но сильно) в серьезных моментах важных событий в жизни; холериком (действовать быстро и сильно) в случаях, касающихся серьезных его интересов, и флегматиком (действовать медленно и слабо) в исполнении предпринятых решений». Не вдаваясь в оценку этого идеала Вундта, можно заметить, что подобное совмещение темпераментов (смешиваемых Вундтом отчасти с характерами) редко в состоянии являться у одной особи, но оно, несомненно, характеризует человечество в его целом. В различные моменты культурного развития и в различных его отраслях выступают и действуют различные темпераменты, дополняя и поправляя друг друга, и все в совокупности многообразно отражая в себе различные впечатления и многообразно в них реагируя. Что по одному скользит, то на другом оставляет прочный след, что один подготовляет, то другой приводит в исполнение, и в общем из этой толчеи чувств, мыслей, поступков слагается прогресс человечества и развитие его цивилизации.
