— Юрий Гаврилович! Теперь, конечно, свое не упущу. Жена меня дождалась из больницы… человеком. Спасибо вам за все! — Подал руку Бронникову, обнял Петухова. И, сунув ему в карман свою визитку, сказал коротко: — Звони! Не забывай…
…Незаметно прошла неделя, потом и месяц. Новые парнишки-альтернативщики уже стали своими. Их узнавали больные, уважали врачи. Конечно, не обходилось и без курьезов, случались и неприятности, особо поначалу. Ну откуда знал Харитон, что больной возомнит себя Наполеоном и, мало того, потребует соответствующего отношения, как к императору.
Вот так он важно прогуливался по коридору, свысока посматривая на окружающих, изобразив на лице легкую улыбку. А тут Харитон из палаты выскочил с двумя полными суднами. В туалет спешил вылить содержимое. Не приметил Наполеона. Ну очень торопился. Самое горячее предобеденное время наступило. Надо было убрать, проветрить палаты, помочь на кухне. А тут Наполеон! Стал посреди коридора, как чирей на заднице. Харитон влево — и Наполеон туда же. Парнишка вправо — и больной тоже. Кончилось тем, что Харитон выронил оба судна на ноги мужику. Тот взвыл совсем не по императорски.
— Ты, козел, отморозок шизанутый, мать твою во все дыры блохи жрали! Куда прешь, как с завязанными бельмами? Иль глаза в жопе и не видишь, падла, что тут я стою, сам Наполеон Бонапарт!
— Иди ты, дядя! Не тусуй мозги!
Влетел Харитон в туалет за тряпкой, а там на унитазе гордо восседает Гитлер.
— Слушай, мужик, как человека прошу, освободи гальюн на минуту, мне в коридоре убрать надо! Пойми! Уступи, пожалуйста!
Но Гитлер не знал слов «уступать» и «отступать». Он сидел на унитазе как на троне, не дернулся ни одним мускулом.
— Слышь иль нет? — терял терпение Харитон. Наполеон, улучив момент, подошел сзади и долбанул парня по спине так, что он мигом упал в ноги Гитлеру. Наполеон ухватил Харитона, приволок его к вылитому дерьму и оставил там под смех остальных больных.
— Учись, немчура, наказывать холопов! А то ишь распустили их, шелудивых псов, бегают, забыв о почтении, здороваться разучились!
Ребята-санитары мигом узнали о случившемся. Они помогли Харитону убрать в коридоре, помыть судна, а сам парень пошел в душевую постирать одежду, вымыть тапки да и себя привести в порядок. Тихон принес ему чистый халат и ждал, когда Харитон выйдет из душа.
Едва он хорошенько намылился, в душевую вошел Наполеон. Его прогнали из палаты за несносный запах, идущий от брюк и тапок. Они были забрызганы сверху донизу.
— Ага! Вот ты где! А ну живо отмывай мою одежду! Осквернил, паршивец поганый, теперь чисть, покуда не оставил тебя без головы!
— Дядя! Мне плевать, кем себя считаешь! Если будешь прикипаться, я так наеду, что мало не покажется. Дошло иль нет, отморозок?
Наполеон обиделся и влепил парню пощечину.
— Ты с кем говоришь, холуй! Немедля извинись! — потребовал на визге.
— Щас! Спотыкаюсь! — Мигом свалил больного на пол и, завернув руку за спину, поволок в палату.
Наполеон орал на весь коридор, матерился и грозил Харитону казнью. Парень связал мужика, вернулся в душевую. Вскоре там появились Наполеон, освободившийся от веревки, и Гитлер.
— В концлагерь его, в газовую камеру! А еще лучше к свиньям!
— Нет! На гильотину!
Пока они спорили, в душевую вбежали санитары. Но успокоить мужиков не удалось. Их связали, посадили в клетку, и они теперь пинали друг друга, забыв о Харитоне. Но как только увидели его, ярость вспыхнула вновь.
— На рудники козла! В Сибирь! — кричал Гитлер.
— Конюхам на расправу! Пусть кнутами его разгладят на ленты!
— Зачем? Лучше с живого кожу снять!
— Господи, какое счастье, что они лишь психи! Не приведись таких встретить в городе и попасть к ним в лапы! — вздрагивал от ужаса Харитон.
Случалось, санитары после дежурства возвращались по домам, не видя дороги под ногами. Их заносило от усталости. Бывали ночи без сна и минуты покоя. И тогда, забыв обо всем, приходили к Захару. Накормив хлебом сестру и кошку, валились спать кто куда. Лишь поздним вечером, отдохнув и придя в себя, вставали, пили чай, общались.
— Слушай, Полинка, я совсем забыл! Там, в сумке, принес тебе свой суп. Хоть бы не прокис! — вспоминал Захар и совал сестре банку супа. Та ела жадно, торопливо. Может, и сварила бы сама, да не было продуктов. Мальчишки теперь стали больше заботиться о Полине. То борщ и кашу принесут, даже оладьи со сметаной.
Бронников распределил ребят на две смены. И теперь они чередовались. В семье Захара хоть и не до жиру, а и голодно не было. Харитон с бабкой тоже повеселели. Помог им Бронников. Позвонил глазному врачу, тот операцию на глазу сделал, и стала бабка видеть. Легче по дому справлялась, снова в огород вышла. Посадила несколько грядок да картошку возле дома. Уж как холила землю, соскучилась по ней в слепоте. Прозрев, словно заново на свет появилась.
Немного времени прошло, старушка цыплят купила. Над каждым тряслась. Все ж хоть и малое, а свое хозяйство.
Увидел Харитон, как бабка старается, да и сам душой потеплел. То скамейку сбил, чтоб отдохнула в огороде, то печку от сажи почистил. Колодец углубил. Вода в нем стала холодной, прозрачной. В самом доме они всегда поддерживали порядок, а вот снаружи все заново делать пришлось: обмазать стены, покрасить окна, больше всего затянула крыша. Она вся прохудилась, пришлось покупать рубероид, железо стоило дорого, не по карману семье. Посмотрел Харитон, как соседи крыли крышу, да и сам свой дом покрыл. После того сколько дождей прошло, а в доме и на чердаке — сухо, ни одной капли не просочилось.
Свой заработок Харитон бабке отдавал. Пусть он малый, а все ж подспорье, думал парень.
Помог Бронников и Захару. Он постепенно приглядывался к ребятам, звонил в горсобес, в исполком. Просил обратить внимание на двух сирот.
Ох и не сразу пришла комиссия к Захару. Целых полгода тянули с обследованием. Потом еще два месяца оформляли документы, и стала Полина получать пенсию по инвалидности. Еще через полгода послали на лечение. И о чудо! Девчонка с трудом, но заговорила. Слух не восстановили. Сказали, что лечение это длительное, дорогое. Когда узнала сумму, девчушка чуть снова не лишилась дара речи. Зато ходила на процедуры, прописанные врачами. И самочувствие Полины заметно улучшилось.
Захар в свободные дни подрабатывал грузчиком на железной дороге. Сестренка убирала в доме лестничные марши. Доход семьи заметно вырос. Это сразу сказалось на всем. Полина с братом стали есть досыта, в доме появилась посуда и мебель. Они уже не спали на рваных матрасах. В комнатах появились новые кровати, простыни, одеяла и подушки.
Захар понимал, что многим обязан Юрию Гавриловичу. Главврач никогда не подчеркивал, сколько сделал для ребят, кому чем помог.
Вот так и Федю отправил на лечение от аллергии. Через некоторое время всех троих устроил в общежитие, в одну комнату, убедил продолжить учебу.
— Сегодня вам трудно. Многого не хватает, еще больше хочется. Так всегда в молодости бывает. Но именно теперь, пока есть силы, успевайте всюду! Нагоняйте тех, кто живет с родителями. Стараетесь для себя, — убеждал ребят.
Шло время. Парнишки незаметно вырастали в парней. Даже маленький Тихон, поотставший в росте, вдруг начал тянуться вверх. Никто не заметил, как он обогнал Эдика, потом Захара. Немного погодя перерос Федьку. И теперь не только свои пацаны, а и больные не решались напомнить о рахите.
Иногда они по старой памяти приходили на базар. Торговцы уважительно просили их помочь, а в благодарность оставляли в ладонях парней деньги, а не мелочь, как раньше.
Их еще узнавали. С ними здоровались все. Вот только один, заметив их, отвернулся.
— Тарзан! Ты ли это?
— Вова! Иль не узнаешь? Где теперь приклеился? У кого дышишь, колись? — обступили парни.
— Да пошли вы все, козлы! — оглядел хмуро.
— Куда это ты нас воткнул? — подошел Харитон совсем близко. — Ты чего на нас пух тянешь?
— Вы ж на меня настучали. Менты отловили, пахать заставили на пацана. А он, засранец, как увидит меня, враз за рогатку хватается. И орет во всю глотку: «Эй, Вова, подожди! Дай твоего Тарзана отстрелю, покуда он Читу не сделал матерью-одиночкой!» И это мне кричит тот прыщик! Я его содержу, а он дразнится, негодяй!
— Мелочь! Вот погоди, когда он вырастет! Тогда вам и впрямь в одном городе тесно будет! — предупредил Эдик.
— Ничего! Посмотрим, какой у тебя появится. Мой только грозит, а ваши много говорить не станут, — скрипел зубами мужик.
Да, он понимал, что ребята не виноваты в том, что так коряво сложилась его жизнь. Ведь никто из них не знал, где он живет. Но едва ступил на порог дома после бегства из больницы, следом за ним пришла милиция.
Вова всегда был зловредным, непредсказуемым человеком и этим брал верх в самых неожиданных ситуациях. Вот и теперь, лишь немного поднатужился, и созрело неординарное решение — полные штаны. Оперативники переглянулись. Пожали плечами, кто это так поднес? Увидели ухмыляющуюся рожу Вовы, все поняли. Открыли двери и, поддав пинка, выкинули хозяина из дома, не дав передохнуть.
