Кто знает историю германских народов, тот понимает, что порой трудно сказать, кто там есть кто по национально-историческим корням. Современная Германия — результат слияния 365 самостоятельных княжеств и королевств. Представляете такую вот национальную мешанину? А иудей для Европы — это не национальный, а религиозный признак. Грубо говоря, ходишь в синагогу — иудей, не ходишь — немец. Как говорил один германский кайзер: «В моей империи евреев нет. Есть немецкие граждане иудейского вероисповедания».
Гестаповские палачи, пользуясь такой вот исторически сложившейся ситуацией в национальном вопросе, пытаются заполучить (по их мнению) евреев, окопавшихся даже в Люфтваффе. Но райхсмаршал Геринг отрезал: «Я сам решу, кто у меня еврей, а кто нет».
Шпеер и другие крупные капиталисты помогают Гитлеру, еще не зная, чем все это КОНЧИТСЯ.:
Я убедился: почти все мои соотечественники полагают, что как только Гитлер пришел к власти, евреев стали рвать на куски. Это не так. В Германии массового уничтожения евреев в те годы еще не было. Более того, как свидетельствуют очевидцы, «Гитлер (в приближенных ему кругах) почти совсем не высказывался о евреях». Вся логика антисемитских шагов германских властей больше похожа на выдавливание евреев из страны: евреи сильно ограничиваются в правах, им не дают спокойно жить, торговать, проклинают, гонят на принудительные работы, унижают, но еще не уничтожают.
Евреи бросились из Германии в Швецию, Францию, Бельгию, Голландию… Но «мюнхенский сговор» 1938 года «позволил», Гитлеру оккупировать другие европейские государства, дабы у евреев не возникло иллюзий, что они пересидят у соседей и переждут «ненастье». К тем, кто не хотел уезжать, жестокость притеснительных мер усиливалась: они попадали в гетто, в лагеря и т. п. В том же 1938-м произошел первый серьезный еврейский погром — Хрустальная ночь. Но даже после этого еврейские лидеры Европы в 1939 году все еще утверждали, что Гитлер «блефует», что нацисты не собираются уничтожать евреев. Первый удар Гитлер нанес именно по Польше!
Иудея притеснениями не удивишь, но когда стало совсем невыносимо, то евреи начали просить Британию и США принять их у себя, на что последние ответили категорическим отказом. Открытым был оставлен только один путь: на восточное побережье Средиземного моря, в «Палестину».
Вот мнение американских исследователей Манвелла и Франкля, «СС и Гестапо» (Manvell and Frankl, «SS and Gestapo», стр. 60): «К 1939 г. усилия немецкого правительства привели к тому, что из общего количества 600 тысяч 400 тысяч немецких евреев эмигрировали и, дополнительно к тому, 480 тысяч из Австрии и Чехословакии, что составляло почти полное еврейское население тех стран. Это было сделано через Управление Еврейской Эмиграции в Берлине, Вене и Праге, установленное Эйхманом (Adolf Eichmann), главой Еврейского Отдела Расследований в Гестапо. Обвинения в том, что Гитлер ИЗНАЧАЛЬНО вынашивал планы уничтожения евреев — непостижимы, учитывая тот факт, что он разрешил более чем 800 тысячам из них покинуть территорию, находящуюся под немецким контролем, причем им было разрешено вывезти свои состояния. Немцы настолько хотели поскорее завершить эту эмиграцию, что Эйхман даже организовал в Австрии центр по подготовке эмигрантов в Палестину, где молодые евреи изучали методы ведения сельского хозяйства, чтобы подготовить себя к новой жизни в Палестине».
На этом месте повествования я почему-то вспомнил о «дюнкеркском чуде», о приказе Гитлера Гудериану остановить прорыв к Парижу…
У меня сложилось впечатление: Гитлер по каким-то неведомым мне причинам все же не хотел или не мог в то время открыто реализовывать свои античеловеческие планы. У меня мороз пробегает по коже всякий раз, когда я читаю, что этот негодяй предполагал сделать с человечеством и, в частности, с моей Родиной. Но истина выше эмоций, и я вынужден признать, что массовое уничтожение людей в Германии началось после открытия «второго фронта».
Хотя если кто-то скажет, что плановое поголовное уничтожение европейских евреев началось непосредственно после нападения на СССР — это тоже будет правильно.
Действительно, в крупных городах и местечках евреи сгонялись в гетто либо сразу же уничтожались с помощью местных фашистов или просто уголовных элементов. Но в данном случае я говорю не о России (особая ситуация), а о Европе. В июне 2001 года Петербург посетила личный кинооператор Гитлера столетняя Лени Рифеншталь. Она, отвергая свое даже косвенное участие в Холокосте, говорила о том, что снимала фюрера еще до того, как он начал массовые уничтожения (до того, как он стал Гитлером). «Я покинула его в сорок втором году, — сказала она, — когда массовых репрессий еще не было».
А в сорок четвертом году репрессивная машина заработала на полную мощность. Шесть миллионов евреев и миллионы людей вне зависимости от их национальной принадлежности… Мне становится жутко при таких цифрах. И я скорблю по всем погибшим. Соболезную также и немецкому народу, который тоже пострадал от фашизма.
Тираны примитивны: они приходят с манией величия и уходят проклинаемые и презираемые — история не терпит насилия. А Достоевский остается вечен: «Не может быть малой крови. Капля крови неизбежно порождает море крови».
И еще. Может быть, самое главное: слишком дорого обходится человечеству ксенофобия.
Человеконенавистничество (по любому признаку: религиозному, политическому, этническому и пр.) не может быть избирательным. Достается всем — это аксиома! Те же фашисты и милитаристы вследствие Второй мировой войны унесли с собой в могилу более 60 миллионов землян!
Это отступление можно было бы назвать «опороченный символ».
То, что символы сами по себе не могут быть плохими или хорошими, понятно. Но разум уступает место чувству, когда речь заходит о свастике. Мне лень сейчас заглядывать в энциклопедии, чтобы процитировать толкование этого символа. Убежден, что будет написано, что это древнейший символ плодородия, жизненного начала и тому подобное. В общем-то, это правильно. Но привычка смотреть в корень заставляет меня указать на то, что свастика изначально являлась символом Солнца! Она была широко распространена по всей Земле: от Японии, Китая, древних индийцев до древних славян и викингов. Обычно складывали две тростниковые палки крест накрест, поджигали концы (возможно, даже специально делали факелы на концах палок) и раскручивали. В темноте ночи это сооружение выглядело как горящий солнечный круг. Воображаю, как это было впечатляюще. Особенно в то время, когда после «ночи левиафана» с приходом Солнца опять расцвела растительность, начали плодоносить фруктовые деревья, заколосились злаки… Поэтому ассоциация свастики как символа Солнца с плодородием, изобилием, достатком вполне естественная. Социалисты новой истории выбрали своим символом именно свастику, так как их целью являлось достижение благосостояния для каждого конкретного человека. Они боролись за то, чтобы в достатке могло жить не ограниченное количество имущих, а каждый человек.
В начале XX века свастика ни у кого не вызывала отторжения, уверяю вас. Под социалистическими символами прошла Февральская революция. Изображение свастики было на банкнотах Керенского и на деньгах молодой Советской республики рядом с портретом Ленина. Она использовалась в символике Красной Армии и чуть было не стала воинской эмблемой вместо красной звезды… Свастику мы видим на православных крестах XIV–XV вв. рядом с распятием Иисуса Христа. В Древней Руси свастику называли «коловорот» или «коловрат». Помните из школьного курса истории Ёвпатия Коловрата, защитника Владимиро-Суздальской земли от Батыя? Свастика до сих пор является священным рисунком в буддизме, ее изображения и сегодня можно видеть в Петербургской пагоде, что близ Елагина острова. И свастика совсем не виновата, что ее использовали национал-социалисты — немецкие фашисты. Так будем же людьми мудрыми и отделим агнцев от козлищ: давайте ругать фашистов, а не древний символ. Нацисты были у власти в Германии всего тринадцать лет, так что же нам сейчас — презирать великую тысячелетнюю культуру и проклинать великий немецкий язык?
У меня нет цели кого-то возвысить, а кого-то унизить. Я смотрю на прошлое беспристрастными глазами историка. И я вижу, что религиозный раздор, начавшийся в XIII веке, определил ход истории на семь веков вперед.
Что же касается моего расположения, то, хотя я и атеист, оно на стороне древнего верования (помните наш разговор о позднеримской религии?). В основе мировоззрения той исконной религии лежали две вещи, которые мне как школьному учителю глубоко симпатичны: страстная, доминирующая любовь к жизни и «…высокое уважение к любой форме интеллектуальных устремлений и духовных усилий» (Альберт Эйнштейн).
Тут я вынужден признать, что в большей степени эти положения не утратили те, чье верование с течением веков разовьется в иудаизм, поскольку обязательная грамотность на древнееврейском языке была одной из религиозных догм иудаизма. Поэтому не удивительно, что огромный процент великих ученых человечества были иудеями, несметное число великих литераторов, музыкантов — иудеи.
