Улочки с домами из красного кирпича, двери которых открывались прямо на тротуар, напомнили мне Коулрейн, но все-таки были шире и интереснее. Здесь было много магазинов, на каждом углу пабы и постоянный людской поток. Моя мать возненавидела город с первого взгляда, что было предсказуемо. Она чувствовала, что это конец ее мечты о счастливой жизни в Ирландии: она оказалась на самом дне, причем не по своей вине. Теперь в ней закипала ярость, подогреваемая общим недовольством жизнью. И это недовольство было вызвано, прежде всего, мною. Прошло два дня после нашего переезда, когда я объявила ей о том, что начинаю искать работу.
Глава 27
Утром я с оптимизмом кинулась изучать колонку вакансий в местной газете, обращая особое внимание на объявления о работе, предоставляемой вместе с жильем. Мне не терпелось съехать из дома. Просмотрев объявления, я схватила горсть монет и направилась к ближайшему таксофону.
На мой первый звонок ответила дружелюбная дама, которая сообщила, что ей нужна помощь в уходе за двумя маленькими детьми. Поскольку они с мужем ведут активную светскую жизнь, с малышами придется сидеть в среднем по четыре ночи в неделю, вот почему предоставляется проживание. Она вежливо поинтересовалась, не будет ли это проблемой для меня. Я поспешила заверить ее в том, что мне некуда ходить по вечерам, разве что проведать мать. Мы договорились о собеседовании.
Радуясь тому, что удалось сразу пробиться на интервью, я поспешила домой выбирать приличествующий случаю наряд. Остановившись на ярко-синей юбке и двойке в тон, я разложила их на кровати. Потом до блеска надраила черные туфли на широком каблуке, достала свежее нижнее белье, проверила, нет ли зацепок на чулках.
Довольная своим выбором, я спустилась на кухню, где подогрела кастрюли с водой, чтобы помыть голову и ополоснуться. Вглядываясь в мутное от времени зеркало над кухонной раковиной, я аккуратно нанесла макияж: матовый тональный крем, немного туши на ресницы, бледно-розовую губную помаду.
Зная, что из школы не получить рекомендаций, я захватила табель за последний триместр, подтверждающий как мои школьные способности, так и примерное поведение. Я надеялась, что этого будет достаточно, чтобы удовлетворить интерес моего потенциального работодателя, и письменного подтверждения не потребуется. Я в который раз прокрутила в голове придуманную версию того, почему учащаяся класса «А» ищет место няни, и в итоге она показалась мне убедительной.
Напоследок оглядев себя в зеркале, я осталась довольна своим внешним видом и, вооруженная акцентом учащейся частной школы, табелем с оценками и хорошо отрепетированной ложью, вышла из дома. На первом автобусе я доехала до центра Белфаста, потом пешком дошла до следующей остановки, откуда другой автобус отходил в модный квартал Малоун-роуд. Там неподалеку, как я узнала, находился университет, теперь уже моя несбыточная мечта.
Выйдя из автобуса, я прошла к дому, указанному в адресе. Не успела я постучать в дверь, как она распахнулась, и на пороге появилась симпатичная улыбающаяся женщина лет двадцати с небольшим. У нее на руках сидел пухлый малыш неопределенного пола, разве что его голубой комбинезон выдавал подсказку. Второй ребенок, маленькая девочка, сосала большой палец руки, держась за юбку матери, и с любопытством разглядывала меня.
— Не могу подать вам руки, — рассмеялась женщина и отступила в сторону, пропуская меня в дом. — Вы, должно быть, Тони. А я Роза. Проходите в комнату.
Я проследовала за ней в красиво обставленную комнату в пастельных тонах, посреди которой стоял большой манеж. Нагнувшись, она осторожно посадила туда малыша, жестом указала мне на стул и села напротив, украдкой окидывая меня оценивающим взглядом.
Роза, при всем своем дружелюбии, очевидно, имела заготовленный список вопросов для любого, кому она собиралась доверить присмотр за детьми. Я надеялась, что пройду этот тест. Первый вопрос о том, в какой школе я училась, был ожидаемым, и я ответила на него быстро и непринужденно. На второй вопрос, почему я так рано ушла из школы, тоже имелась домашняя заготовка. Я намеренно опустила подробности о том, сколько школ я сменила, и в результате создалось впечатление, будто я все время училась в одной и той же частной школе. Я объяснила, что была платной ученицей, подготавливая почву для самой большой лжи. Мой отец трагически погиб несколько месяцев тому назад, оставив нам с матерью совсем мало денег. Дальнейший рассказ строился на том, что мы с мамой переехали из Коулрейна в Белфаст исключительно с целью найти работу. Перехватив ее сочувствующий взгляд, я с уверенностью завершила свой монолог.
Моя мать не только потеряла мужа, но из-за безденежья была вынуждена переехать из собственного уютного дома в не столь привлекательный квартал Шанкхилл. Я очень хотела помочь ей с арендой, поэтому и старалась найти работу с проживанием, чтобы снять с материнских плеч лишние заботы.
Все сложилось даже лучше, чем я ожидала. Еще до того, как я представила свой школьный табель, мне уже было ясно, что работа у меня в кармане, а мои опасения насчет письменных рекомендаций оказались лишними. После часовой беседы и знакомства с детьми, малышами Дэвидом и Рейчел, мы договорились, что я завтра же приду с вещами. Роза собиралась побыть со мной какое-то время, чтобы ввести меня в курс дела.
По вечерам они с мужем, которого она с гордостью представила мне как известного практикующего врача, часто ужинали в городе. В их отсутствие я должна была уложить детей спать, после чего мне разрешалось смотреть телевизор в гостиной.
Вернувшись в тот день домой, я ощутила невероятную свободу. Я чувствовала, что понравилась Розе и ее детям. Впервые за долгие месяцы я подумала, что наконец-то встретила людей, которые оценили меня по моим личным качествам, а не по тому, что обо мне говорят. Не поняла я только одного: в то время как дети полюбили меня такой, какая я есть, Розе понравился именно вымышленный персонаж, Тони, хорошо воспитанный подросток, у которого даже не было бойфренда. Ей понравилась девочка, которая любила книги и животных, мечтала нянчиться с детьми и стремилась помочь своей овдовевшей матери. Я описала ей свою огромную ирландскую семью, где было много детей, с которыми я нянчилась; правда, опустила тот факт, что родня меня отвергла.
Чувство уверенности не покидало меня всю обратную дорогу, и, окрыленная своим успехом, я вошла в наш маленький домик. Мама уже была дома, и по унылому выражению ее лица я сразу догадалась, что собеседование у нее провалилось.
— Мамочка, — выпалила я с порога, — я нашла работу. С проживанием. И приступаю завтра же. Платить будут три фунта в неделю, не считая бесплатного питания, так что я смогу помочь тебе деньгами.
Мать удивленно посмотрела на меня.
— И что ты будешь делать? — спросила она не сразу.
— Присматривать за детьми и помогать по хозяйству, — ответила я, уже зная, что последует дальше.
— О, Тони, я возлагала на тебя такие надежды, — воскликнула она, и я снова почувствовала себя виноватой в том, что не оправдала ее ожиданий.
Но именно это чувство вины укрепило мою решимость уйти из дома. И, игнорируя ее последнюю реплику, я погрузилась в размышления о том, что уже начинаю скучать по Розе, ее детям и красивому дому, в котором буду жить.
— Я буду питаться вместе с ними, когда они дома, — продолжала я.
— Если бы они знали всю правду, вряд ли посадили бы тебя за свой стол, — безучастно произнесла она. — Что ж, по крайней мере, будешь с удовольствием смотреть телевизор. Я бы тоже не отказалась, если бы могла себе это позволить.
Внешне я бодрилась, пытаясь противостоять материнской депрессии, но в глубине души все еще ждала нежности, тепла, хотя и напрасно. Если Роза видела во мне примерную дочь, то в глазах матери я была сущей эгоисткой.
Мы молча сидели в нашей крохотной гостиной, слушали радио и читали. После легкого ужина я поднялась к себе, чтобы упаковать свои скромные пожитки.
