Князь Китежа - Сергей Николаевич Чехин

— Мне очень жаль, — равнодушно произнес врач. — Но мы больше ничем не можем помочь Богдану.

Как же так, подумал я. Я не умер, я всего лишь попал в аварию и заперт в парализованном теле. Я здесь, я в сознании, я слышу твой голос и писк проклятого кардиомонитора, просто не могу пошевелиться и дать о себе знать. Сделайте что-нибудь, неужели это так сложно?

— Можно еще хотя бы пару дней? — со всхлипом спросила мама.

— Мне очень жаль, — тем же тоном повторил доктор. — Хоть тело и живет благодаря машинам, но чисто технически, его разум давно мертв.

Да нет же! Все как раз наоборот! Неужели нельзя сделать какие-нибудь тесты или анализы?

Мама уронила лицо в ладони и расплакалась, а врач продолжил дежурным тоном зачитывать приговор:

— К сожалению, система нужна для пациентов с более благоприятными прогнозами. Впрочем, если у вас есть деньги на частную клинику…

— Мы уже продали все, что могли, — со вздохом произнес отец.

— Тогда примите мои соболезнования. Если хотите, можете сами нажать на кнопку. Вон та, красная, как на сетевом фильтре.

Мама согнулась так, что едва не достала лбом коленей, и разрыдалась в полный голос.

— Что же, — доктор поправил очки. — Похоже, опять придется мне. Вы как, смотреть будете — или в коридоре подождете?

Мама завыла и закачалась из стороны в сторону. Папа бережно, но крепко взял ее под руки и вывел из палаты. После этого врач подошел к койке, закатил глаза и без тени сомнений нажал кнопку.

Я из последних сил попытался дернуться, закричать, хоть как-то подать знак, но сознание медленно погружалось во мрак. Казалось, насосы с препаратами не остановились, а вкачали мне слоновью дозу снотворного. И я не просто засыпал под замедляющийся тихий писк пульса, я буквально растворялся в пустоте, угасая с каждой долей секунды. Угасая навсегда. В какие-то жалкие восемнадцать лет…

Вдруг по глазам ударил яркий свет, и я увидел его столь же отчетливо, как будто сумел каким-то образом открыть навсегда смеженные веки. Так что же это получается — здравствуй, загробный мир? Черт, а я и не верил во все это особо, пусть и лютым грешником меня не назовешь.

Но вот напротив возник столб света, а я медленно воспарил над койкой… и перебинтованным искалеченным телом на ней. Откуда-то из неведомой дали послышалось хоровое пение и приглушенные перезвоны, и я почти утонул в золотой безмятежной неге, как вдруг прямо над головой возникла темно-фиолетовая воронка, точно в воде размешали чернила.

Посреди воронки появилось бледное женское лицо с золотистыми волосами. Красивая как ангел незнакомка осмотрела меня придирчивым взором — мол, хотелось бы лучше, но уж что нашла — после чего выпростала из кляксы ладонь, схватила меня за шкирку и утащила во тьму.

* * *

— Что? Взять это в рот? — раздался возмущенный женский писк.

— Да, бестолочь! — вторил ей низкий и прокуренный голос. — Чему я тебя учила все эти годы? Ты огрела его так, что чуть дух не вышибла. Мне пришлось изрядно постараться, чтобы гаденыш не сдох раньше срока.

— Но это… мерзко!

— Мерзко — это отступиться от своего долга. От твоих дрожащих ручонок у него не встает, а значит, вся затея идет насмарку! И ты прекрасно знаешь, что нас тогда ждет.

— Да, мамочка, — девушка обреченно сглотнула. — Я все исправлю.

* * *

Не знаю, как долго я пробыл в отключке, но очнулся от того, что кто-то неистово скакал на моем причиндале. На моем ли? Пусть размеры похожи, зато настоящий я никогда не был настолько тощим, долговязым и уж тем более не облачался в костюмы-тройки. Что, блин, тут происходит?

Приоткрыв глаза, увидел на себе фигуристую обнаженную леди со спутанными рыжими локонами. Девушка блаженно воздела очи к потолку и с наслаждением постанывала, наминая и оглаживая крупные груди. Я попытался дернуться, но руки и ноги оказались намертво привязаны к длинному обеденному столу, на котором и развернулось жуткое действо.

И жуткое даже не потому, что у меня никто разрешения не спрашивал, а из-за окровавленных трупов женщины и совсем молодой девчонки, которых свалили в углу, точно манекены. Где я? Кто они? Стоило подумать об этом, и из чужой памяти всплыли чужие же воспоминания — правда, далеко не все.

Меня зовут Савелий Сергеевич Раков, мне восемнадцать лет от роду и я наследник обнищавшего рода. Мой отец погиб на Аляске, а маму и сестру убили три незнакомые женщины, что постучались в дом поздним вечером и попросили укрыться от непогоды.

Теперь одна наслаждалась процессом, другая — заметно старше, облаченная в алое платье и шляпку с вуалью, со скукой за ним наблюдала, а третья держала у моего горла кинжал. И едва я пошевелился, как бритвенно-острая сталь коснулась кожи.

— Кончай его, как только кончит, — холодно распорядилась дама в кресле.

— Да, мамочка, — с придыханием произнесла дочь.

Я зажмурился и стиснул зубы. Кровь и трупы нагнали ужаса, тем самым отсрочив мою казнь, но с таким усердием я вряд ли продержусь дольше двух минут. И как, блин, спастись?

«Ты меня слышишь?», — раздался в голове знакомый голос.

«Да», — про себя ответил я.

«Времени мало. Я подскажу тебе, как спастись, но с одним условием».

«Каким?».

«Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня нашел. Точнее, кое-кого».

«Кого именно?».

«А тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы торговаться? — в голосе скользнули раздраженные нотки. — Очень скоро тебя зарежут, как свинью».

Я вздохнул. Да какого черта? Если уж попал, то надо оттянуться на всю катушку, а не прятать голову в песок. Главный герой — всегда попаданец, а значит, пора сделать первый шаг по дороге приключений. Тем более, что выбора мне особо не оставили.

«У меня тоже есть условие. Я хочу вернуться домой. Это возможно?».

Собеседница ненадолго задумалась:

«Да. Поможешь мне — и я верну тебя домой, но в чужое тело. Уж извини, но твою оболочку уже жрут черви».

Настал мой черед обдумывать предложение. Хорошо хоть напряженные мысли отгоняли похоть, иначе мне бы давно пустили крови.

«Хорошо, я согласен. Но пусть это