Более того, запреты отцов церкви наглядно доказали, что человеческая сексуальность отличается от сексуальности животных еще и тем, что может подавляться табу. С начала времен нас буквально засыпают предписаниями и запретами, связанными с сексом. Но, хотя строгие табу действуют подавляюще, сексуальное влечение находит обходные пути. В человеческой деятельности очень важную роль играет фантазия, и в связанных с сексом запретах присутствует и положительный момент: возбуждение, возникающее от осознания того, что ты нарушаешь табу, только усиливает половое влечение. Заманчивость секса отчасти объясняется и связанным с ним риском. Как заметил однажды кинорежиссер и актер Мел Бруке: «С младенчества меня учили относиться к сексу как к чему-то грязному и запретному, и я думал, что он такой и есть. Но чем он грязнее и запретнее, тем большее возбуждение вызывает». Запретные вещи обладают невероятной притягательной силой. Масса порнографической литературы на тему сексуальных отношений между монахинями и священниками говорит о том, что людей чрезвычайно возбуждает торжество желания над табу. На самом деле – и даже очень часто – сексуальное влечение возникает именно на почве внутренних конфликтов и противоречий.
РОЛЬ НОВИЗНЫ: «ЭФФЕКТ КУЛИДЖА»
Один из важнейших факторов сексуального влечения – это новизна. Ряд исследований выявили особую роль «эффекта Кулиджа» в сексуальном поведении человека. Возможно, вы слышали известный апокриф о том, как Джон Калвин Кулидж, тридцатый президент США, и его жена посетили ферму в Миннесоте. Проходя мимо птичьего двора и заметив, как единственный петух топчет одну из куриц, миссис Кулидж поинтересовалась, сколько раз в день тот выполняет свои супружеские обязанности. «Десятки раз, – ответил сопровождающий, – этот петух поистине отрабатывает свое содержание. Он очень старается». «Скажите об этом президенту», - попросила миссис Кулидж. Когда через некоторое время на птичий двор вошел президент, ему тоже рассказали о подвигах петуха. «Всегда с одной и той же курицей?» – уточнил он. «О, нет, каждый раз с новой». – «Скажите об этом миссис Кулидж».
Если в самом начале отношений сексуальное влечение в значительной мере определяет наше поведение, то с течением времени накал страстей, как правило, ослабевает. Для многих любовь с первого взгляда не является чем-то необычным; чудом мы считаем, когда два человека не отрывают глаз друг от друга на протяжении всей жизни.
Как правило, в начале отношений нам все кажется новым и волнующим. Это период исследования тел друг друга, время бур ной страсти, когда сексуальное влечение не угасает ни на секунду. Однако яркий период завоевания заканчивается, и начинаются будни. Как ни странно, но возможность заниматься сексом в любое время приводит к тому, что его становится меньше. Как сказал один комик: «Ваш брак трещит по швам, если жена говорит, что вам надо только одно, а вы не можете вспомнить, что именно».
ПРИВЯЗАННОСТЬ
Актер Стив Мартин понимал это. Он говорил: «Мужчины, не занимайтесь сексом. Сначала будут поцелуи, а потом смотришь – и вы уже с ними (женщинами) разговариваете». Эти слова могли бы стать подписью к картине Боттичелли «Венера и Марс». Одного секса недостаточно: чтобы удовлетворить женщину, мужчина должен сделать нечто большее.
Как я уже говорил, половая жизнь человека гораздо сложнее, чем у животных. Теория привязанности пролила свет на психологическую динамику отношений между полами, по-новому определив роль сексуального поведения в контексте влечения. Считается, что для большинства людей секс – главная составляющая отношений, но на самом деле в большинстве случаев это верно только для начального периода близкого общения. В более зрелой связи секс играет роль далеко не первой скрипки. В то же время секс и привязанность составляют интересную пару. При помощи секса многие пытаются породить необходимое чувство взаимосвязи или создать его видимость. Как однажды заметила знаменитая американская актриса Мэй Уэст: «Секс – это чувства в движении». За годы работы я встретил немало людей, которые вели насыщенную сексуальную жизнь, но мечтали о сложных, длительных взаимоотношениях и более глубоком уровне близости и обязательств. Многие люди занимаются сексом исключительно ради удовлетворения потребности в состоятельности. Как призналась одна женщина: «Сейчас я поняла, что использовала свою вагину как рукопожатие!» Зачастую половой акт можно интерпретировать как своеобразное общение, что подводит нас к вопросу привязанности.
Индийская пословица гласит: «Как тело состоит из разных органов и конечностей, так и все живые существа должны зависеть друг от друга, чтобы выжить». Идея самодостаточности человека – не более чем иллюзия. Абсолютная независимость – чрезмерно упрощенная фантазия или, если быть более точным, заблуждение. Отсутствие общения с себе подобными приводит к физическим и психологическим расстройствам. В условиях полной изоляции мы вырождаемся. Учитывая наше эволюционное развитие и психологическую сущность, образ одинокого ковбоя, скачущего на коне в лучах заходящего солнца, – не столько вольнолюбивая фантазия, сколько иллюстрация психического расстройства. Более того, наша базовая потребность в привязанности способствует становлению нашей личности во взаимодействии с другими людьми. Мы социальные животные. Наша потребность в привязанности делает зависимость от другого индивида неотъемлемой частью человеческой сущности. Мы живем в мире связей и отношений, и в этом все дело.
Английский психолог Джон Боулби разработал теорию привязанности на основе работ по изучению страданий детей, разлученных с родителями. По этой теории главное, что нужно человеку, – это ощущение взаимосвязи с другими людьми. Только оно дает чувство безопасности. Боулби предположил, что привязанность – не что иное, как адаптационная реакция (связанная с младенческой беспомощностью) на отделение от основного опекуна, обеспечивающего поддержку, защиту и заботу.
Боулби отметил, что дети способны преодолевать огромные расстояния ради того, чтобы не разлучаться с родителями или воссоединиться с ними. Он открыл, что, если объект привязанности находится в зоне прямого доступа, ребенок чувствует себя в безопасности, испытывает больший интерес к окружающей среде, играет с другими и легко идет на контакт. Однако когда ребенок сомневается в доступности объекта привязанности, он начинает тревожиться и прилагает всевозможные усилия ради сохранения желаемого уровня физической или психологической близости с ним. Если ребенку это не удается, он впадает в отчаяние и уныние.
Исследования Боулби показали, что сохранение близости необходимо для выживания вида. Потребность в физической близости между матерью (опекуном) и ребенком возникла в ходе эволюции. В опасном и непредсказуемом мире заботливый опекун гарантирует выживание младенца. Это значит, что психологический и поведенческий сценарий человека формируется в раннем возрасте. И хотя Боулби в основном занимался изучением природы взаимоотношений в связке «ребенок - опекун», но при этом он считал, что паттерны (модели) привязанности сохраняются у людей на всю жизнь.
Американский психолог Мэри Эйнсуорт развила теорию Боулби, добавив концепцию «незнакомой ситуации». Она провела небольшой эксперимент, понаблюдав за поведением детей в возрасте от года до полутора в ситуации кратковременной разлуки с матерью. В зависимости от степени надежности привязанности, Эйнсуорт выделила три основных паттерна поведения. Большинство младенцев надежно привязаны к своим матерям. И хотя, оставаясь с незнакомыми людьми, они проявляли заметную обеспокоенность, когда их матери возвращались, они их бурно приветствовали, некоторое время не отходили ни на шаг, а потом продолжали исследовательскую и игровую деятельность. Эти младенцы демонстрировали здоровый паттерн привязанности благодаря отзывчивым матерям, быстро реагирующим на плач и другие сигналы, поступающие от детей.
Относительно неуверенную привязанность проявили 40% участвовавших в исследовании малышей. Они приходили в крайнее волнение, когда мать покидала комнату. Но Эйнсуорт заметила интересную особенность: по возвращении матери они то тянулись к ней, то сердито отталкивали ее. Такое «смятение чувств», по мнению Эйнсуорт, объяснялась непоследовательным и непредсказуемым материнским поведением – от ласки до отталкивания, поэтому малыши не чувствовали себя в безопасности и почти не занимались исследованием окружающего мира.
Третью группу составили дети, демонстрировавшие неуверенный, избегающий стиль поведения. Когда мать покидала комнату, они не проявляли беспокойства и не искали близости с ней по ее возвращении. Но эти младенцы могли просто скрывать свои переживания. Хотя внешне они никак не проявляли своей привязанности, внутренне они пребывали в состоянии психического напряжения. Эйнсуорт заметила, что матери этих детей, как правило, отвергали все их попытки сблизиться.
