Ознакомительная версия.
- Лейтенант, Вам утром надо быть в Москве. Ваш опыт следует немедленно передать в войска, сделать это можно только там.
- Что передавать, товарищ армейский комиссар 1-го ранга?
- Что-что!!! Как сбивать двадцать шесть самолетов за два дня.
- На чем?
- Как на чем? На 'Ил-2'!
- А я на нем не летаю. На нем это невозможно выполнить.
- Не понял!!!
- Я летаю на полевой переделке самолета ЦКБ-57 под самолет ЦКБ-55. Таких машин в мире всего две, и они обе у нас в эскадрилье.
- Так, а почему мне об этом никто не доложил? Летчик, на 'Ил-2', сбил за два дня 26 самолетов противника! Что за херню мне передают! - он шумел минут двадцать и обещал всех отдать под суд военного трибунала, меня в том числе. В конце концов успокоился и произнес:
- Что за машина, и почему возникла путаница.
- Эта машина имеет схожие очертания с 'Ил-2', это ее прототип, но, корпус у нее от другого самолета, который в серию не пошел: ЦКБ-55 - прототип двухместного штурмовика Ильюшина. На который и существовало государственное задание. Но, из-за того, что двигатель АМ-35 не развивал достаточной мощности, а двигатель АМ-38 не прошел к тому времени заводских и государственных испытаний, этот самолет не мог развить скорость, прописанную в техзадании. Требовалось либо уменьшить бомбовую нагрузку, либо снять стрелка и его вооружение. Просто сняв стрелка и его вооружение не получилось. Этот самолет имеет меньшую, на 15 км/час скорость, чем в техзадании. Тогда, инициативным порядком, КБ Ильюшина 'режет' бронекапсулу, и делает его полностью одноместным. Забронирован только двигатель спереди, с боков и снизу, и бронеспинку переместили сразу за летчика. Вместо стрелка воткнули бензобак, и 'влезли' по дальности. Сумели сдать такую машину и запустить ее в серию. У нас две машины имеют корпус и бронекапсулу необрезанную. Бензобак мы удалили, восстановили кабину стрелка, и поставили туда пулемет. Можем пройти в ПАРМ и посмотреть. Машина получила сотню пробоин и большое количество пуль срикошетировало от брони. Но, эти повреждения незначительны для нее, и мы свободно дошли, несмотря на потерю части горючего и сели на основном аэродроме.
- Так, минуту, но, ту же операцию мог выполнить и одноместный самолет.
- Нас еще на подходах ко второй девятке атаковало прикрытие: два 'мессершмитта-109-ф'. Один был сбит стрелком, вы ее видели, это моя жена, это она мне жизнь подарила, вот я и стал ее мужем, а второго сбил я, когда он проскочил подо мной. После этого мы разделались со второй и частью третьей девятки. Могли сбить и четвертую, но ребята упросили ее им оставить. В общем, товарищ армейский комиссар, рекламировать пока нечего. Контейнерные бомбы, которые мы применяем, изготавливаются кустарно. Взрыватель у них стандартный УЗРГ, который имеет малую задержку, и взрыв происходит, когда самолет находится в зоне поражения осколками самой гранаты. Конструкция бомбы передана мной в наркомат вооружений еще в ноябре, но воз и ныне там. Так что, никуда я не полечу, а буду показывать свои цирковые номера здесь, под куполом литовского цирка. Немцы, слева от Ковно, подходят к Неману, нужно бить мосты там. Кроме этих самолетов, выполнить торпедную атаку наплавного моста никто не может.
- А танки чем бьете?
- Тоже контейнерными несерийными бомбами с гранатами РПГ-40. По ним замечаний нет, только их достать трудно.
- Да, задал ты задачку, лейтенант. - задумчиво сказал Мехлис, сдвигая кожаную фуражку на затылок и почесывая себе лоб.
- Товарищ Мехлис, разрешите вопрос? - с сильным акцентом сказал тот самый старший майор ГБ. Мехлис мотнул головой разрешая.
- Аткуда Ви, таварищ Шкирятов, так харашо знаете, что дэлалось в КБ таварища Илиюшина? Эта сэкрэтные свэдэния.
- Эти машины я испытывал на практике в ЛИС 18-го завода в Воронеже. В документах четырех из пяти первых машин в полку стоят мои подписи под военной приемкой.
- Могу подтвердить это! - сказал Мамушкин.
- И я. Это я разрешил переделку машин в двухместный вариант, когда узнал о нем. - не побоялся ответственности батальонный комиссар Мирошкин. - И я сам летаю на такой машине, со стрелком и полной бронекапсулой. Машина - очень хорошая, а то, что радиус меньше, так мы далеко не летаем, и лейтенант Шкирятов уже изготовил дополнительные баки для них. У него - много предложений по использованию и боевому применению машины. Очень эффективных предложений.
- Вы в состоянии командовать этой эскадрильей, если товарищ Шкирятов ненадолго уедет? Я имею в виду немецкие переправы?
- Сам я бросал торпеды, в мае, в море. И один раз в реке, но, неудачно. Но можно попробовать противотанковыми кассетами их достать. Как считаешь, Сергей?
- Трудно сказать, щелей там много, если попадет в трюм, то толк будет, а взрыв сверху может перебить троса. Торпедой надежнее, но много сложнее. Там крыло нужно, и устройство, которое освободит торпеду от него. Его нет пока. Так что, бомбами и кассетами придется бить.
- Тогда так и решим. Вы, товарищ Шкирятов, летите в Москву.
- Есть смысл лететь на моем самолете. На пальцах объяснять очень сложно.
- Он же в ремонте, когда он будет готов?
- Обещали, что завтра.
- Товарищ Мамушкин, выделите необходимое количество людей для его ремонта.
- Даже если собрать вместе 9 беременных баб... Есть, товарищ армейский комиссар.
- Что вы хотели этим сказать?
- Клей АК-88 имеет строго регламентированное время сушки, товарищ армейский комиссар. - 'А наш Наумыч - орел! Не смотри, что мелкий. Впрочем, мал клоп, да вонюч.'
- Так, все вон! Лейтенант, останься. - Кроме меня, остался и старший майор, он, видимо, не все. Мехлис достал бумагу, золотой 'Паркер', и начал писать что-то на листе хорошей бумаги. Я сидел и помалкивал, потом мне надоело, я сказал:
- Может я пойду, там меня невеста ждет...
- Нэ нэвэста, а жена, она уже ныкуда нэ дэнэтся! - и сам рассмеялся своей шутке майор. Ухмыльнулся и Мехлис.
- Я пишу товарищу Сталину, вы можете потребоваться, чтобы я ничего не перепутал. Я - не специалист в авиации.
Писал он долго, несколько раз, действительно, спрашивал о тонких вопросах, уже рассвело, но он продолжал писать. Судя по всему, он писал не только обо мне и авиации. Затем запечатал конверт и передал его майору. Тот вытащил какую-то тетрадь, и записал туда что-то, достал ленту, и еще раз проклеил конверт, зажег маленькую спиртовку, накапал сургуч. Мехлис подошел к столу, где колдовал майор и прислонил свою печать. Майор прислонил к пакету какие-то штампы. Вытащил из портфеля бутылку с КС, проверил крепление ампулы, обернул пакет вокруг бутылки. Достал еще пакет, и упаковал все сооружение в него. Опять полез в портфель и достал оттуда фельдъегерскую сумку. Уложил и скрепил своими печатями закрытые замки. Ключи от нее сунул себе в карман. А Мехлис переспросил имя отчество и номер командирского удостоверения личности. Заполнил бумажку и передал ее мне.
- Это пропуск в Кремль, с пометкой 'лично в руки'. У секретаря Сталина вскроют пакет, сам пакет передадите лично, и ожидайте в Приемной ответ. Все понятно? Пакет - особой важности, так что, до вылета будете оставаться здесь, под охраной.
- За женой моей надо послать.
- Это еще зачем?
- Она - стрелок-радист моего самолета. - Мехлис усмехнулся.
- Сплошная семейственность. Пусть поспит, но я распоряжусь, чтобы не препятствовали члену экипажа.
- А завтрак? И все прочее?
- С бытом? С бытом вопрос решаемый, фельдслужба поможет, но, только с сопровождением. До свидания, товарищ Шкирятов. Рад был познакомиться с таким знаменитым летчиком.
Я обернулся направо и налево, за спиной никого не было. Мехлис понял мою шутку.
- Все впереди, а начало, начало - прекрасное, особенно на фоне событий. Жаль, что не смогу вылететь с Вами. Дела, и не очень радостные.
Я пристроился на стульях, и малость придавил. Брачная ночь закончилась, не начавшись, затем около половины одиннадцатого принесли новенькую форму, с лейтенантскими петлицами, попросили передать удостоверение личности. Вместе с формой принесли шикарнейший черный кожаный реглан. Летом это, конечно, излишество, но такими регланами могли похвастаться только очень старые летчики. Он был новый, где-то висел на плечиках, но петлицы аккуратно пристеганы именно лейтенантские. Не иначе Наумыч распорядился. Их уже пару лет не выпускают. Новенькие, надраенные до зеркального блеска хромовые сапоги, и все моего размера. Гимнастерка даже ушитая. Вспоминаю, что Ефросинья Андреевна - начальник швейной мастерской. В общем, полк своих не бросает, и хочет утереть нос 'масковским'. Затем прибыл штурман полка, и передал мне полетную карту с нанесенной обстановкой на двух участках фронта. На карте пометка '001', пришлось расписаться в получении.
- На виду не держи, и перед вылетом обратно не забудь заранее сдать ее в штурманскую часть в Москве. Там нанесут, с изменениями. Отметка об этом есть. Машина будет готова через час-полтора.
Ознакомительная версия.
