космическом полигоне на мысе Канаверал на время появления нового
потомства у живущих в тамошних болотах аллигаторов прекращаются все
пуски ракет, чтобы, не дай бог, случайно помешать этому весьма важному
периоду в их (аллигаторов) жизни.
В области собственно космических аппаратов Челомеем взамен относительно
небольших «Союзов» и «Прогрессов» был предложен пилотируемый
комплекс «Алмаз», состоящий из орбитального блока (ОПС), тяжелых
транспортных кораблей снабжения (ТКС), из которых потом были сделаны
все блоки станции «Мир» и возвращаемого аппарата (ВА), для доставки на
орбиту и спуска с нее космонавтов. С этим комплексом возникли самые
большие трудности. Все пуски кораблей «Алмаз» должны были
осуществляться на УР-500, т.е. и в этом отношении фирма Челомея выглядела
вполне самостоятельно и достойно. Но пилотируемый космос являлся и
является абсолютной прерогативой королевского ОКБ-1 (ныне ракетно-
космическая корпорация (РКК) «Энергия», и они стояли стеной, чтобы
никого туда не пускать, что им и удалось.
Определенные основания у них были, так как ракета с людьми в космосе
требует особых мер, которыми практически владеет только РКК «Энергия».
Поэтому (тем более после отставки Н.С. Хрущева) вопрос о челомеевском
ВА был снят с повестки дня, космонавты продолжают летать на
модификациях «Союзов», а орбитальный корабль (ОПС) комплекса «Алмаз»,
где находятся космонавты, поступил в распоряжение ОКБ-1, которое и
занималось его оснащением и использованием. Принятыми оказались только
ТКСы, получившие после необходимых переработок названия «Квант»,
«Кристалл», «Спектр», «Салют» и пр. Ими продолжали заниматься
сотрудники челомеевского филиала №1 на территории завода имени
Хруничева (бывшее авиационное КБ Мясищева, входящее сейчас под
названием КБ «Салют», в состав космического центра имени Хруничева).
Один из таких кораблей - функционально-грузовой блок «Заря» явился
первым модулем международной станции «Альфа». Системы управления
всех этих блоков создала наша фирма.
34
Ну, и самое главное. Челомей предложил сразу две новые МБР УР-200 и УР-
100. Даже в названиях Владимир Николаевич решил соригинальничать, давая
своим ракетам название УР (универсальная ракета) вместо используемого до
этого «Р». Он, правда, объявил, что буква «У» в названии означает, что
ракета может использоваться не только как межконтинентальная, но и как
противоракета. Эта идея, конечно, критики не выдерживает, уж очень разные
требования предъявляются к этим двум видам оружия, и их нельзя
объединить в одном изделии. Ракета УР-200 по массово-габаритным
характеристикам была очень близка к янгелевской 8К67 и явно с ней
конкурировала. А
вот
УР-100 была
совершенно
оригинальным
предложением. По массе и габаритам она была вдвое меньше и 8К67 и УР-
200, но была очень технологичной (наконец, в РКТ стали использоваться
промышленные достижения авиации), относительно дешевой, позволяла
наладить массовое производство и имела ряд других достоинств. Военные за
нее ухватились, она была быстро разработана, испытана и в большом
количестве поставлена на вооружение. Таким образом, В.Н.Челомей
предложил целую программу развития боевой ракетной техники. Конечно,
для ее реализации нужны были смежные организации и, в первую очередь,
разработчики СУ. Само ОКБ-52 такого опыта не имело, и в Минавиапроме
таких организаций также не было. Разработчиков СУ надо было приглашать
из Минобщемаша.
Таким разработчиком СУ для ОКБ-52 стал НИИ-885. Более того, НИИ-885,
как и наша фирма, не имела специалистов и производства для разработки
комплекса командных гироскопических приборов. В.Н.Челомей сделал
следующий шаг, надо было принять постановление ЦК КПСС и Совета
Министров СССР об объединении в один институт под началом
Н.А.Пилюгина НИИ-885 и НИИ-944. Таким образом, под эгидой В.Н.Челомея
создавался ракетный монополист, который мог сделать весь ракетный
комплекс, кроме двигателей. Но их все равно делало ОКБ-456 В.П.Глушко,
который не влазил во все эти перипетии, так как позиции его ОКБ оставались
незыблемыми, у него конкурентов по мощным двигателям не было.
Конечно, реализация идей В.Н.Челомея в решающей мере повлияла бы на
ракетные кооперации, заменив все одной. Это был бы длительный процесс,
но наша фирма при принятом решении об объединении фирм Пилюгина и
Кузнецова практически сразу выбрасывалась из разработок. Нам гироскопию
создавал НИИ-944 В.И.Кузнецова, которому Пилюгин этого бы не позволил,
так как мы в кооперации с НИИ-944 представляли конкуренцию НИИ-885, а
без гироскопистов наше ОКБ просто ничего сделать не могло.
Я полагал, что наше будущее плачевно. Но появились и более благоприятные
для нас факторы. Мы к их возникновению не имели никакого отношения, но
воспользоваться могли.
Первый фактор был чисто личностный. Используя свое положение
В.Н.Челомей через ВПК и ЦК начал командовать Пилюгиным, заставляя его
35
принимать на себя невыполнимые сроки, причем, по рассказам мне самого
Н.А.Пилюгина, это принимало для него недопустимые формы. С самого утра
раздается звонок от зам. Министра или начальника Главка «почему такой-то
прибор до сих пор не поставлен Челомею?». Пилюгин даже не следил за
поставкой каждого прибора. Он отвечает, что разберется и позже позвонит.
Через пару часов звонок с аналогичным вопросом следует из ВПК, а еще
спустя некоторое время из ЦК КПСС. Пилюгин вообще не привык к такому
обращению, поставками приборов занимался кто-нибудь из его замов, причем
далеко не первый. Более того, он просто не привык, что его дергают клерки
из Минобщемаша, ВПК и ЦК по таким мелким делам.
Кончилось это тем, что Пилюгин не захотел иметь вообще никаких дел с
В.Н.Челомеем, но это он мог позволить только себе самому, а остальные
сотрудники все время бегали, докладывали и суетились, тем более что
большинство точно знало, что пока этот прибор на челомеевском заводе еще
не нужен, их просто подгоняют, чтобы иметь возможность прикрыть
собственное отставание отсутствием аппаратуры смежников. В результате,
при первой же возможности (ею оказалось снятие Хрущева) Н.А.Пилюгин
заявил, что с фирмой В.Н.Челомея он работать не будет. Ведь Н.А.- не
рядовой главный конструктор, а родоначальник автономных СУ в СССР, о
чем все (и он в том числе) хорошо знали и требует соответствующего к себе
отношения. Ни в каких вопросах он не признавал права Челомея им
руководить, считая, что и сделал неизмеримо больше в ракетной технике, а
уж разбирается, что именно и в какие сроки должен делать НИИ-885, просто
несравненно лучше всех начальников и подгонять его не стоит.
Он, конечно, был прав, но пока Хрущев стоял во главе СССР, сделать
Пилюгин ничего не мог. Крайне негативным было отношение к работам
В.Н.Челомея и у М.К.Янгеля, и у С.П.Королева, считавшим, что, используя
близость к Хрущеву, Челомей вытесняет их из ракетно-космической техники.
Единственными, кто поддерживал В.Н.Челомея, полагая, и справедливо, что
его предложения очень полезны, были военные во главе с Минобороны и
членом Политбюро ЦК КПСС (напоминаю, что это был самый важный орган
власти в СССР, именно его решения оформлялись потом как Постановления
ЦК КПСС и Совмина СССР) Маршалом Советского Союза А.А.Гречко.
Но Н.С.Хрущева, главного опекуна В.Н.Челомея, сняли. Немедленно была
создана комиссия из самых видных ракетных специалистов, перед которыми
поставили задачу - найти причины, по которым работы Челомея надо
прикрыть, сохранив весь космос за королевским ОКБ-1, а боевую тематику за
янгелевским ОКБ-586.
Не знаю, по какой причине меня наряду с академиком Б.Н.Петровым
сделали членом этой комиссии. Представители фирмы Н.А.Пилюгина в
работе комиссии не участвовали, так как поддерживать предложения о
закрытии комплексов РКТ, СУ которых они сами делали, было бы
совершенно неприлично.
36
Главными и единственными защитниками предложений Челомея выступили
представители Минобороны, получившие четкие команды своего министра.
Это была очень серьезная поддержка, и закрыть работы В.Н.Челомея не
удалось. О закрытии УР-500 военные и слышать не хотели, утверждая, что
