О том, как царь Самрау согласился выдать замуж за Урала Хумай, отдать ему в подарок коня Акбузата и булатный меч; о том, как встретились братья Шульген и Урал; как старший брат оказался коварным и злым человеком; как он осрамился на майдане, созванном царевной Хумай, как Урал удивил всех собравшихся на майдане.
Так во дворце у Самрау Урал
Гостем желанным пребывал.
Вот однажды в рассветный час,
Пролежав, не смыкая глаз.
Он Хумай негромко позвал
И такие слова сказал:
«Когда еще мальчишкой я был.
Когда тебя отец подстрелил.
Когда гибельную петлю
Наложили на шею твою,
Когда ты страхом объята была, —
Или впрямь говорить могла.
Или в испуге речь обрела.
Но сказала: мол, есть такой
На свете родник с живою водой.
С тех пор охвачен я мыслью одной:
Смерть проклятую отыскать.
Навек ее из страны изгнать,
Чтоб земля могла вечно жить,
Воду из родника зачерпнуть.
Землю той водой напоить,—
С тем и вышли мы с братом в путь.
Но расстаться нам вышел срок
На скрещении двух дорог.
Пошел налево мой старший брат.
Направо пошел я, грустью объят.
Так разделили дороги нас
В тот роковой, тот прощальный час.
Бродил по свету я много лет,
Много радостей видел и бед.
Памятуя слово твое,
Я приехал в царство твое.
Отыскал, как видишь, тебя,
В твой дворец я вошел, любя,
И завел разговор с тобой.
Привязав льва пред вашей стеной
Велела сестру ты родную найти
И сюда ее привезти,
Вновь напомнила мне о том
(Говоря о подарке своем),
Что от Смерти избавиться можно.
Намекнула потом осторожно,
Что подаришь мне что-то. Я жду;
Дар какой ты имела в виду?»
И, в батыра Хумай влюблена,
Устремилась к отцу. Там она,
Страсти и смятенья полна,
Тайну сердца открыла ему,
Отцу державному своему.
«Любишь — душу не изводи,
Замуж за него выходи,
Акбузата ему подари,
Счастье и радость познай в любви;
Батыру такому же, как Урал,
Благородной матерью стань;
Во имя Урал-батыра ты
На волю брата его отпусти,
Всю страну позови на пир,
Пусть восславится там батыр,
Пусть никто не будет забыт.
Каждый будет доволен и сыт», —
Такие отец ей сказал слова.
И послушна Хумай была —
Шульгена выпустила она.
Вся на свадьбу сошлась страна.
Встретившись с Шульгеном, Урал
Радости своей не скрывал.
Видя брата перед собой.
Счастлив был он встрече такой;
Обо всем, что видел в пути,
Шульгену подробно рассказал.
Брата слушая своего,
Шульген по-своему рассуждал:
«Может так прославиться он,
Что будет надо всеми вознесен,
Домой вернется, гордости полн.
Именем будет кичиться своим,
Я ж окажусь ничтожным пред ним»
Мыслями был он такими томим.
И поэтому перед Уралом
Ничего говорить не стал он —
Скрыл и то, что с Заркумом знаком,
Что в яме сидели они вдвоем;
С целью какой явились сюда,
Тоже не признался тогда.
Зато надумал он брата убить,
Славой его себя наделить,
Хумай прекрасную в жены взять,
Акбузата затем оседлать
И меч алмазный себе забрать.
То, что Шульген постоянно был зол,
Что бродил он угрюмый, как вол,
Что подозрительно всех озирал,
Урал всерьез не принимал.
«Оттого, что он в плен попал,
Неудобно ему теперь», —
Рассуждал про себя Урал.
Однажды брата он увидал —
Тот проходил и мрачный, и злой,
Брови вытянуты тетивой, —
Обратился к нему Урал:
«Батыры, на львах своих восседая,
От бед друг друга оберегая,
Дружбой спаянные всегда,
Не расстанутся никогда.
Если в бою заодно они, кто
Устоит перед силой той?
Против огня она будет водой,
Против врага вознесется горой;
Ради других ляжет костьми —
Попробуй силу такую сломить!
Не переведутся батыры вовек,
Пока на свете жив человек.
Батыр без лестницы в небо взойдет,
Земную глубь без ключа отомкнет,
Знают: добрые руки дадут Воду,
А подлые — только яд», —
Так старшему молвил младший брат,
А недоверчивая Хумай,
Не понимая, что происходит,
За братьями продолжала следить.
Их отношений не понимая,
Подходила к ним иногда —
Замолкали она тогда.
На вопросы не отвечали,
Только хмурились и молчали.
Едва батыра Хумай увидала,
Оценила отвагу Урала,
Благородство его оценила,
Всей душою его полюбила.
На нем свой выбор остановила.
Видя злобу старшего брата,
Свободе его не была она рада.
То, что они без конца говорили.
Раскаленными оба были,
То, что сердито Шульген надувался,
Настораживало Хумай.
И когда спать улегся Урал
(Он по пятеро суток спал),
Очень странно Шульген себя вел,
Взор был темен его и зол.
И решила царевна не спать —
Сон батыра оберегать.
Шульгена отдельно уложила,
Тем своего батыра спасла,
Подлый удар от него отвела.
«Во многих землях ты побывал,
Много всякого повидал,
В богатырстве силу обрел
И сюда вот теперь пришел.
Оказался в стране Самрау,
Словно в собственный дом вступил.
Что же дальше делать решил?
Кажется мне, ты не видишь пути,
По которому надо идти.
Давай против Самрау войной пойдем,
Акбузата его отберем,
Один из нас жезл волшебный возьмет,
Сядет на Акбузата другой —
Устоит ли кто против силы такой?
Станем мы во главе страны —
Всех кругом покорить мы должны;
Станем могучими царями!
Дай ты мне свой жезл колдовской —
Ввергну эту страну я в пламя;
Я царевну, что красотой
Всех пленяет, в плен захвачу.
На коня ее гордо вскочу.
Не забудь: ведь я брат твой родной —
Разделе свою славу со мной!»
«Знай, Шульген: они никогда
Людям не причиняли вреда,
Кровь ничью они не проливали.
Других врагами не считали.
Лучше отправимся мы вдвоем
В царство дивов и их побьем.
Всех, кто в страшных муках томится,
На свободу вернем из темницы.
Захочешь ли девушку отобрать.
Иль Акбузата захочешь взять,
Бери, если девушка согласится.
Если конь с твоей властью смирится.
Из-за девушки воевать,
Смерти дорогу открывать —
Не будут ли это злодейством считать?
Можно ли в отчий край возвратиться
С кровавым именем убийцы?
Азраку мы должны победить,
Водою Живого родника
Род человеческий окропить.
И тогда всех людей на земле
Сможем в бессмертных мы превратить».
Слыша это, Шульген замолк,
Взяв наконец мысли брата в толк.
Однажды в укромном месте, когда
Время Хумай коротала одна,
К ней неслышно Шульген подошел.
Руку ей положил на плечо,
Сладкозвучно и горячо
С нею речь о любви повел:
«Добрые и злые дела
Возвращаются к их творцу», —
Ты когда-то давно изрекла.
Черных помыслов между нами,
Пиров, где топят друг друга в крови,
Не будет — во имя нашей любви.
Слово есть у меня к тебе:
Вместе с братом выросли мы
Там, где воды лишь и холмы;
Сердца наши в дружбе закалены.
Если выслушаешь, скажу.
Тайну заветную разглашу
И со страстью и нетерпеньем
Твоего слова я буду ждать.
А отвергнешь мое предложенье,
Не сможешь ответа ясного дать,
Буду вынужден для решенья
Я другие пути искать.
Лишь пришел во дворец я твой,
Был пленен твоей красотой,
Вмиг душой ты моей овладела,
Хоть на меня и не поглядела.
То ли меня ты тогда не узнала,
(Лицо ли мое тебе что сказало)
И тебя это испугало,
Или испытывала меня,
Как испытывают коня,
Иль, быть может, приход Урала
Стал причиной, что в подземелье
Ты меня заточить велела.
Снова увидев твой светлый лик,
Обо всем позабыл я вмиг.
«Не может лучше красавицы быть
Век ищи — не найдешь такую, —
Думал я, любя и тоскуя,
Подавляя сердечный крик.
Пожелаешь — и будем вместе.
Прикажи — на тебе женюсь.
Ну, а станешь противиться если,
В одиночестве удалюсь».
