её сдавать. Но Санёк, пожалуй, впервые в жизни, настойчиво указал квартирантам на дверь и уже второй год тихо пользовался правами собственника. Несмотря на молчаливость и покладистость, парень оказался хозяином рачительным и бережливым. К себе пускал избранных, и только единицы знали о втором, доставшемся от отца, «хрущевском» трехкомнатном жилье, выгодно сдаваемом группе трудолюбивых киргизов.
Ведя домой интуристов, он, с удивлением, углядел, сидящего на лавочке материного сожителя — здоровенного конопатого мужика, так и не узнавшего, где в народном хозяйстве Родины требуются его пудовые кулаки, и поэтому, никогда не работавшего.
В руках он нежно держал две бутылки пива и пакет с какой-то дополнительной стеклотарой.
Гражданин встал, улыбаясь... Но Санёк, обогнув по дуге знакомца, бросил:
— Что, за прогулы из ПТУ выгнали? Ты не сиди тут. У нас дом приличный, бомжам не подаём.
И проследовал, не остановившись.
Оглянувшаяся было Ирен спросила:
— Is he your buddy?
— Нет. — Буркнул владелец элитного жилья и открыл дверь девятиэтажки, запуская иностранцев внутрь.
Потратившийся на спиртное, озлившийся родственничек, со словами: «Ну, шваль, я тебе шпиЁнов покажу!», выпив, в отчаянии, сразу обе, согретые им бутылки, помчал в ближайшее отделение — сообщать!
***
Пока в «элитном» районе Митино Саня мыл и обустраивал немцев, Иван готовился дать достойный отпор ответственным квартиросъемщикам своего места проживания.
Приехав утром, ребята попали домой в районе десяти утра, практически инкогнито, и, теперь, Ванька нежился в ванной, предварительно поставив перед Димонычем кастрюлю замечательных материных щей.
Из пенной медитации его выдернул настойчивый звонок городского и, практически не используемого в мире мобильных скоростей, телефона. Аппарат разрывался.
Костеря МГТС и патологический порядок в документах, заведённый раз и навсегда профессором математики — Ба, являющейся хранительницей документооборота их ячейки общества, Ваня вылез из ванны и прошлёпал, оставляя лужицы на паркете к истерически орущему аппарату.
Звонила Анна Петровна, лет двадцать назад посаженная у входной двери и бессменно следящая за жизнью вверенного ей подъезда.
— Ванечка, ты приехал? — ласково вопросил старушечий дребезжащий голос.
— Мы же поздоровались, Анна Петровна, — буркнул прикрытый клочками пены и начавший подмерзать Иван.
— Да, я смотрю друг-то твой не выходит, что задержался-то? Ты с дороги, гостю надо и честь знать.
Ванька вздохнул и, не веря своему голосу, выдал тираду, на долгие годы, лишившую покоя жильцов третьего подъезда, расположенного на Кутузовском проспекте, дверями во двор:
— Мы теперь живём с ним, уважаемая. Мы теперь, как брат с сестрой — родственники. Ясно?!
В трубке охнуло, булькнуло и разъединилось.
Через два часа, когда отмытые, сытые и довольные собой, ребята мирно спали, (Иван на своей тахте, Димон на гостевом диване), в квартире образовалась пробка из похудевшего и даже полысевшего от переживаний отца, начавшего орать на жену ещё в машине:
— Это твоё воспитание! Мой сын голубым не будет! Убью!..
Матери, забывшей на работе сумку, и, оставшейся в белом врачебном халате, и Ба, практически вырванной из парикмахерской, которую она торжественно посещала сразу после получения пенсии, «накрутить букли».
Обе держали за руки отца — прокурора.
Ещё через час семейство слушало невероятную историю, сдобренную фото и видео фиксацией...
Под вечер, вымотанный многочасовым перекрестным и индивидуальным допросом, отец решил проехать посмотреть на подозрительных немцев.
Не веря своей прокурорской сущностью ни слову из рассказанного, он, тем не менее, понаблюдал, как Димон, (ДЕКС?), ткнул в предплечье ножом, показывая работу имплантов, и, под протестующие вопли домочадцев, повторил действие на бис.
Осмотрел съёмки пещеры и гроб — камеру, лица вывалившихся из стены иностранцев и «пробил» паспорт существа, сидящего напротив. Все сходилось. Но он не верил.
«Какого хрена мы платим старой суке? — грустно подумал он, проходя мимо улыбающейся Анны Петровны, спускаясь к машине. — Мимо неё пройдёт любая сволочь, при том, что все жильцы добровольно страдают. А её нездоровая любовь к лишайным кошкам, вообще, может привезти к возникновению эпидемии. Надо прислать участкового».
***
В два часа ночи, совершенно зомбированный служитель слепой Фемиды решил, наконец, лечь спать. Собрав весь отряд на нейтральной Сашкиной территории, он больше не мог воспринимать свалившуюся ему на голову информацию.
Ехать из Митино домой не было ни моральных, ни физических сил. Сомкнув усталые очи, и, обняв подушку, он продолжил, сквозь чуткий сон защитника Отечества, слушать поочерёдный монотонный перевод зевающих лингвистов Лазаревых:
— Я историк, — возбуждённый пивом, Хенрик отпихивал умиротворяющую руку Ирен и, повышая децибелы, продолжал рассказ. — На нашей планете раскидано множество врат, мы случайно, при помощи артефакта-ключа, попали в приёмную камеру, которая выбросила нас через портал в Тайгу, туда, где лежал в стасис-камере этот мальчик, инопланетянин. С ним, кстати, много неясного. Но это потом.
Ближайшие к нам врата перехода, я уверен, расположены недалеко от озера Ван, в крепости Чавуш-тепе, в Турции. Там процветало древнее государство Урарту, исчезнувшее где-то в шестом веке до нашей эры, при не совсем понятных обстоятельствах.
Крепость удивительна не своей историей, а глубоко под землю уходящими каменными блоками и системой канализации, в виде труб- каналов, невероятная обработка которых не возможна была в те далёкие времена. А сами крепостные стены могли быть вырублены, пожалуй, только алмазной гигантской фрезой.
Со слов нашего инопланетного Димы, это работа Предтеч.
Да, хватит храпеть! Это мировые общие проблемы. Это возможность протянуть руки Звёздам...
Но прокурор и новый адепт маленького туристического отряда, покорившего высоты Маль Пупу Нера, по совместительству, отец непутёвого студента, уже крепко спал.
У лейтенанта Старшинина заканчивалось дежурство. Вечером, слегка расслабившись, он остался на боевом посту в опорной точке, но с утра ему предстояла ещё одна важная задача.
Старуха Журавлёва раздражала лейтенанта уже много лет. Её правильно оформленные документы, приватизированное жильё, всегда оплаченная коммуналка и закрытая перед любыми сектантами дверь - мягко говоря, нервировали. Нельзя быть такой подкованной в век нелегальных захватов жилплощади. Перед финалом злокозненная старуха подготовила нокаут, то есть аккорд: она оформила дарственную на внука, с возможностью постоянного проживания до своей смерти. И мало того, что заверила все документы у нотариуса, так ещё и принесла их в отделение – тут уже Старшинин совсем потерял надежду на старухину трёшку.
Въехавший в заветную жилплощадь родственничек удался в бабку. Компаний не водил, не кололся, учился и работал. И вот, свершилось! Вчера на него, наконец-то, поступило обращение.
Подумав: «есть бог на свете», участковый бодро пошёл разбираться!
Открыл дверь заспанный мужик, одетый в белую рубаху, чёрный галстук и носки.
— Лейтенант Старшинин, — предвкушая
