Целый час Казмир сидел, безвольно поникнув головой, оглушен- ный масштабами катастрофы. Наконец он с громким стоном поднял голову и заставил себя делать самое необходимое. Еще не все было потеряно. Он выслал на юг, к герцогу Баннуа, еще одного гонца, при- казывая ему вернуться из Фолиза и двинуться на север по Икнильд- скому пути, набирая по дороге всех лионесских рыцарей, способных владеть мечом, всех рекрутов, проходивших обучение в Форт-Маэле, необученных рекрутов, отпущенных на пенсию ветеранов и фермер- ских сыновей, умеющих выпустить стрелу из лука. Баннуа должен был как можно скорее привести эту разношерстную армию на север, чтобы перехватить войско короля Эйласа, двигавшееся с запада, и нанести ему поражение.
Герцогу Баннуа, уже довольно далеко продвинувшемуся по Ик- нильдскому пути в направлении Слют-Скима, пришлось развернуть армию и возвращаться той же дорогой, при этом испытывая дополни- тельные трудности, так как тройсы и дассы, которых ему было прика- зано атаковать на юге, теперь следовали за ним на север, причем их легкая кавалерия не давала покоя его арьергарду. Поэтому Баннуа опаздывал на встречу с королем Казмиром, уже отступившему на юг из Аваллона, опасаясь приближения короля Эйласа.
Войско Казмира соединилось с армией Баннуа у городка Лумарта, и они разбили лагерь на окрестных лугах.
Король Эйлас решительно занял позицию у поселка Веночный Посад, в десяти милях к западу от Камбермунда и всего лишь в не- скольких милях к северо-западу от Лумарта. Казалось, Эйлас не спе- шил меряться силами с Казмиром, что вполне устраивало последнего, так как давало ему время на переформирование лионесского войска. Тем не менее, спокойствие Эйласа вызывало у Казмира нарастающую тревогу: чего он ждал?
В конце концов поступили сообщения, объяснявшие медлитель- ность Эйласа. Тройсы и дассы, захватившие герцогство Фолизское, подступали с юга, причем к ним присоединилось все помперольское войско, вся армия Блалока и даже отряды из бывшего королевства Ka- дуз, давно присвоенного Казмиром. Это было внушительное полчище, побуждаемое ненавистью; все эти люди были готовы драться, как одержимые — и Казмир это хорошо знал. Объединенные силы двига- лись на север со зловещей неторопливостью, в то время как армия Эй- ласа, состоявшая из ульфов и даотов, подступила к Лумарту.
Казмиру ничего не оставалось, как отступить, чтобы не оказаться в окружении двух армий. Он приказал двинуться на восток, к Камбер- мунду, но тут же узнал, что сорок тройских военных кораблей и два- дцать транспортных судов вошли в устье Камбермунда и уже высади- ли многочисленную тяжеловооруженную пехоту из Тройсинета и Дас- синета, подкрепленную четырьмястами лучниками из Сколы. Теперь вокруг Казмира сужалось кольцо трех армий!
В отчаянии Казмир приказал атаковать всеми силами ближайшую армию врага, то есть армию Эйласа. Казмир надеялся, что усталые даотские бойцы, уже отступавшие под его натиском по всей стране, дрогнут и обеспечат ему победу. Две армии столкнулись на камени- стом поле, известном под наименованием Брикнокская Пустошь. Сол- даты Казмира понимали, что для них все было потеряно, атаковали врага вяло, почти условно, и сразу были отброшены. Многие его не- опытные рекруты были убиты на протяжении первых десяти минут; многие сдались; многие, в том числе сам король Казмир, бежали с по- ля боя. Окруженный небольшим отрядом высокопоставленных рыца- рей, эсквайров и тяжеловооруженных всадников, Казмир прорвался через ряды противника и поскакал на юг. Его единственная надежда теперь заключалась в том, чтобы прибыть в столицу Лионесса, где он мог бы конфисковать рыбацкое судно и попытаться доплыть на нем до Аквитании.
Казмир и его спутники скакали быстрее преследователей и через некоторое время беспрепятственно спустились по Сфер-Аркту в город Лионесс.
Когда Казмир повернул на Королевский Плац перед входом в Хайдион, его ждал последний неприятный сюрприз: тройский гарни- зон под командованием сэра Ейна. Несколько дней тому назад они преодолели сопротивление немногочисленных защитников столицы и захватили замок.
Казмира бесцеремонно заковали в кандалы и отвели в Пеньядор, где его посадили в самую глубокую и сырую темницу из тридцати трех имевшихся в наличии и оставили там размышлять о превратно- стях судьбы и непредсказуемых последствиях честолюбия.
4
На Старейших островах все затихло в оцепенении истощения, скорби и утоленной ненависти. Казмир томился в подземелье, откуда Эйлас не спешил его извлекать. Однажды, морозным зимним утром, Казмира должны были отвести на эшафот за Пеньядором, чтобы его голова была отделена от тела топором Зерлинга, собственного палача Казмира, который именно с этой целью занимал соседнюю темницу в той же тюрьме. Другие узники, в зависимости от характера предъяв- ленных им обвинений, были освобождены или возвращены в Пенья- дор, где им предстояло ждать повторного, более справедливого суда.
Королеву Соллас усадили на корабль и отправили в изгнание в Бен- вик, в Арморику. Она увезла с собой древнюю голубую чашу с двумя ручками и выщербленным ободком, вызывавшую у нее чрезвычайное благоговение. Чаша оставалась в ее распоряжении несколько лет, по- еле чего ее похитили — каковое обстоятельство причинило ей такое горе, что она отказывалась есть и пить и вскоре умерла.
Как только тройсы захватили столицу Лионесса, отец Умфред скрылся, используя в качестве убежища погреба под новым собором. После отъезда королевы Соллас он отчаялся и решил последовать за ней. Пасмурным ветреным утром жрец взошел на борт рыбацкого су- денышка и заплатил его хозяину три золотых за перевоз в Аквитанию.
Ейн, по поручению Эйласа, приказал агентам круглосуточно еле- дить за любыми признаками появления жреца, и ему сразу сообщили о поспешном отплытии Умфреда. Ейн известил Эйласа; оба они взошли на борт быстроходной галеры и отправились в погоню. В десяти милях от берега они догнали рыбацкую лодку; двух коренастых моряков по- слали арестовать Умфреда. Священник наблюдал за их приближением печально потухшими глазами, но сумел изобразить приветствие, нерв- но пошевелив пальцами в воздухе и улыбнувшись. «Какая приятная неожиданность!» — воскликнул он.
Моряки втащили Умфреда на борт галеры. «Помилуйте, зачем устраивать такие неприятности? — возражал Умфред. — Вы задержи- ваете меня в пути. Кроме того, вы и сами можете простудиться — се- годня очень прохладный ветер».
Эйлас и Ейн смотрели в сторону, пока Умфред многословно объ- яснял причину своего присутствия на рыбацком судне: «Мои труды на Старейших островах завершены! Мне посчастливилось стать вдохно- вителем многих замечательных свершений, но отныне истинная вера призывает меня к новым деяниям!»
Ейн привязал веревку к каменному якорю. Умфред заговорил бы- стрее, с проникновенным воодушевлением: «Мною руководили боже- ственные откровения! Мне являлись чудесные знамения на небесах, смысл коих непостижим никому, кроме избранных! Со мной говорили ангельские голоса!»
Ейн изготовил из веревки петлю и проверил, свободно ли она за- тягивается.
Умфред продолжал: «Я известен многими благодеяниями! Часто вспоминаю, как тепло я относился к принцессе Сульдрун, как я ей по- могал в трудные минуты!»
Ейн надел петлю на шею Умфреда.
Умфред спешил, язык его заплетался: «Мои труды не остались незамеченными! Знамения свыше указывали мне стезю, дабы я одер- живал новые победы на ниве благовещения!»
Два моряка подняли тяжелый каменный якорь и понесли его к по- ручню. Умфред отчаянно возвысил голос: «Отныне я — паломник! Я буду жить, как вольная птица, в нищете и воздержании!»
Ейн задумчиво отрезал поясную сумку жреца и, заглянув в нее, обнаружил множество золотых монет и драгоценных камней: «Не мо- гу точно сказать, куда именно ты направляешься, но там такое богат- ство тебе не понадобится».
Эйлас взглянул на бегущие над головой тучи: «Жрец, сегодня хо- лодно плавать, но погоду мы не выбираем». Он отошел на шаг. Ейн столкнул якорь за борт. Веревка туго натянулась, заставив Умфреда бежать, спотыкаясь, по палубе. Священник вцепился в поручень, но пальцы его соскользнули — веревка стащила его за борт. Он с гром- ким плеском упал в воду и пропал.
Эйлас и Ейн вернулись в столицу Лионесса и больше не говорили об Умфреде.
5
Эйлас созвал в Хайдион высшую знать Старейших островов. Под- нявшись на возвышение в монументальном древнем Судейском зале, он обратился к собравшимся с прокламацией.
«Мне тяжело много говорить, — начал он, — я переполнен проти- воречивыми чувствами. Поэтому постараюсь выражаться кратко и просто, хотя мои слова и их последствия имеют большое значение.
Все мы заплатили неизмеримую цену кровью, страданиями и го- рем за восстановление мира на Старейших островах. Отныне, во всех практических отношениях, они объединены под моим управлением. Я постановляю, что такое положение вещей, а именно объединение всех Старейших островов под управлением одного государя, будет продолжаться и оставаться в силе вечно — по меньшей мере в обо- зримом будущем.
