но вполне хватило и наблюдаемой пантомимы.
В пределах города нас проверяли еще трижды — и всякий раз картина выходила приблизительно одной и той же. Разница была лишь в том, как далеко отпрыгивали от мотоцикла перепуганные полицейские. Один из них пропуск все же уронил, а бросившись поднимать, потерял фуражку. Моя юная пассажирка не удержалась, прыснула.
— Хи Рен! — тихо, но строго одернул я ее через интерком. Если задуматься, это было вовсе не смешно.
— Простите… — верно поняла меня девочка.
На выезде из Пхеньяна мы миновали большой стационарный блокпост, но покидающих город здесь не проверяли — только следующих в столицу. Мы лишь скорость снизили до минимума — на подъезде висели соответствующие знаки — и беспрепятственно проследовали дальше. А вот на встречке там даже небольшая очередь скопилась из машин — так-то дорога была практически пуста…
Но километров через десять, на следующей заставе, путь нам, снова дисциплинированно притормозившим у знака, заступил суровый офицер с капитанскими петлицами — да, не погонами, при полевой форме военные их здесь не носили:
— Прижаться к обочине! Заглушить двигатель! Убрать руки с руля! Приготовить документы для контроля!
Особую убедительность его отрывистым приказам добавлял черный пулеметный ствол перегородившего добрую половину трассы бронетранспортера.
Вот эти вот «заглушить двигатель» и «убрать руки с руля» мне как-то совсем не понравились. Если что — быстро удрать не выйдет…
Офицер взял в руки пропуск. Не глядя на него — да и темновато было на обочине — бросил:
— Остальные документы!
— Разве этого недостаточно, товарищ капитан? — выразительно посмотрел на собеседника я.
Тот сделал шаг в сторону, к свету, а я на всякий случай воззвал к «искре».
И та откликнулась, легко разгоревшись: на втором «экране» я разом увидел, как пропуск мне благополучно возвращают.
— Проезжайте, — козыряет капитан — впрочем, в отличие от полицейских, делает это без малейшего подобострастия. — Счастливого пути!
— Спасибо! — благодарю я — и запускаю двигатель…
То есть все в порядке? Ложная тревога?
— А документы пассажира? — снова приблизился между тем к нам офицер. Не в будущем — «окошко» туда уже захлопнулось — в настоящем.
Так, теперь бы только сдуру ничего не испортить! Не поломать как-нибудь благоприятный ход событий…
— Это несовершеннолетняя, — проговорил я первое, что пришло мне в голову — так сейчас, наверное, было оптимально. — Она со мной.
— У меня есть ученическая карточка Первой школы! — в свою очередь подала голос Хи Рен.
— Прошу предъявить, — заявил капитан.
Девочка протянула ему документ.
— Она — со мной, — с легким нажимом повторил я. Это опять показалось мне самым естественным ходом.
На миг офицер будто бы заколебался, но затем отдал девочке ее карточку, а мне — пропуск:
— Проезжайте! — четко приложил руку к козырьку. — Счастливого пути!
А вот свое предусмотренное сценарием «спасибо» я бездарно скомкал — начался неизбежный откат после «раскола реальности». В результате усердных тренировок они у меня сделались куда слабее, чем были раньше, но все же чувствовались — меня зримо качнуло на Хи Рен. От неожиданности школьница ойкнула.
— Все в порядке? — нахмурился офицер.
— Да-да, все хорошо, — усилием воли я заставил свой голос звучать почти ровно.
— Все отлично, товарищ капитан! — не замедлила подтвердить моя пассажирка.
Затарахтел двигатель — и мы помчали прочь от блокпоста.
Правда, сразу же за ним дорога сделалась заметно хуже, и, привычно набрав скорость, на первой же ямке мы с Хи Рен едва оба не слетели с байка. То есть девочку вполне себе подбросило — я ее уже, по сути, в воздухе поймал. Да и моя задница хорошо так подпрыгнула. Пришлось резко сбавить темп — разве что не до черепашьего…
Но, как бы то ни было, к цели мы двигались…
А затем выползли к развилке, и я остановился под дорожным указателем. Достал карту, сверился с ней, подсветив себе фонариком телефона — да, вне всяких сомнений, это было то самое место. Фломастер уводил отсюда направо. К китайской границе следовало держаться левее…
— Что такое? — озабоченно спросила у меня юная пассажирка. Кажется, уже во второй раз — на первый вопрос я попросту не ответил.
— Сейчас… — выдвинув хромированную подножку, я слез с мотоцикла. Неспешно обошел вокруг него. Задумчиво постучал мысом ноги по переднему колесу…
— Что-то не так? — в голосе Хи Рен звучал уже настоящий испуг.
— Да как тебе сказать…
Я зачем-то снова развернул карту. Ничего нового на ней, понятно, не увидел.
— Мы что, заблудились? — ахнула девочка.
— Не совсем… — убирая карту, в карман, я наткнулся там на телефон Лим — который собирался сразу выкинуть, да как-то забыл. Хорошо хоть выключить его сообразил!
Размахнувшись, я зашвырнул трофейный гаджет в темноту. Судя по последовавшему всплеску — в воду.
А еще ведь остается пистолет…
От него я все же пока избавляться не стал.
С тоской посмотрел направо. Бросил быстрый взгляд налево. Снова — направо. Потом — на растерянную Хи Рен…
Рассеянно нащупал в кармане пиджака пачку юаней… В другом — запечатанный конверт Джу…
Опять перевел взор на девочку у руля байка…
— Чон- сонсэнним, давайте уже поедем… — пробормотала школьница в интерком.
Едва ли она сумела бы угадать мои мысли, но не понять, что творится нечто неладное, ясное дело, не могла…
— Чон- сонсэнним, поехали, пожалуйста!
— Поехали, — кивнул я, сплюнув на обочину — и вернулся в седло мотоцикла.
Свернули мы направо.
50. За развилкой
Через несколько километров после ключевой развилки я снова остановился, но уже совсем по иной причине:
