в портах), а другой частью – как женщина (в сорочке и сарафане), одна нога может быть в лапте или деревянном сапоге, другая – босиком.
Главным указанием на принадлежность к нечистой силе будут взлохмаченные волосы и один глаз, за что Лихо и получило прозвище кривого или одноглазого. В некоторых традициях, например на Смоленщине, Лихо представляют огромным одноглазым существом, пожирающим людей. От него нельзя скрыться, и народ говорит про него: «Лихо не лежит тихо, либо катится, либо валится, либо по плечам рассыпается».
Некоторые исследователи связывают Лихо с общемировым образом одноглазого великана-людоеда, например с греческим циклопом Полифемом. Причиной такого сближения является то, что одним из способов избавления от Лиха является его ослепление: чтобы спастись, чудищу нужно выколоть или залить смолой глаз. В таком случае Лихо перестает видеть того, кому оно вредит, и становится безопасным.
Жил один кузнец. «Что, – говорит, – я горя никакого не видал. Говорят, лихо на свете есть; пойду поищу себе лихо». Взял и пошел, выпил хорошенько и пошел искать лихо. Навстречу ему портной. «Здравствуй!» – «Здравствуй!» – «Куда идешь?» – «Что, брат, все говорят: лихо на свете есть; я никакого лиха не видал, иду искать». – «Пойдем вместе. И я хорошо живу и не видал лиха; пойдем поищем».
Вот они шли-шли, зашли в лес, в густый, темный, нашли маленькую дорожку, пошли по ней – по узенькой дорожке. Шли-шли по этой дорожке, видят: изба стоит большая. Ночь; некуда идти. «Сем [31], – говорят, – зайдем в эту избу». Вошли; никого там нету, пусто, нехорошо. Сели себе и сидят. Вот и идет высокая женщина, худощавая, кривая, одноокая. «А! – говорит. – У меня гости. Здравствуйте». – «Здравствуй, бабушка! Мы пришли ночевать к тебе». – «Ну хорошо; будет что поужинать мне!»
Они перепугались. Вот она пошла, берёмя [32] дров большое принесла; принесла берёмя дров, поклала в печку, затопила. Подошла к ним, взяла одного, портного, и зарезала, посадила в печку и убрала.
Кузнец сидит и думает: что делать, как быть? Она взяла поужинала. Кузнец смотрит в печку и говорит: «Бабушка, я кузнец». – «Что умеешь делать-ковать?» – «Да я все умею». – «Скуй мне глаз». – «Хорошо, – говорит, – да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз». Она пошла, принесла две веревки, одну потоньше, а другую толще. Вот он связал ее одною, которая была потоньше. «Ну-ка, бабушка, повернися!» Она повернулась и разорвала веревку. «Ну, – говорит, – нет, бабушка! Эта не годится». Взял он толстую веревку да этою веревкою скрутил ее хорошенько. «Повернись-ка, бабушка!» Вот она повернулась – не порвала. Вот он взял шило, разжег его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернется – и разорвала веревку, да и села на пороге. «А, злодей, теперича не уйдешь от меня!»
Он видит, что опять лихо ему, сидит думает: что делать? Потом пришли с поля овцы; она загнала овец в свою избу ночевать. Вот кузнец ночевал ночь. Поутру стала она овец выпускать. Он взял шубу, да вывернул шерстью вверх, да в рукава-то надел и подполз к ней, как овечка. Она все по одной выпускала; как хватит за спинку, так и выкинет ее. И он подполз; она и его хватила за спинку и выкинула. Выкинула его, он встал и говорит: «Прощай, Лихо! Натерпелся я от тебя лиха; теперь ничего не сделаешь». Она говорит: «Постой, еще натерпишься, ты не ушел!»
И пошел кузнец опять в лес по узенькой тропинке. Смотрит: в дереве топорик с золотой ручкой; захотел себе взять. Вот он взялся за этот топорик – рука и пристала к нему. Что делать? Никак не оторвешь. Оглянулся назад: идет к нему Лихо и кричит: «Вот ты, злодей, и не ушел!» Кузнец вынул ножичек, в кармане у него был, и давай эту руку пилить; отрезал ее и ушел. Пришел в свою деревню и начал показывать руку, что теперь видел лихо. «Вот, – говорит, – посмотрите, каково оно: я, – говорит, – без руки, а товарища моего совсем съела».
Тут и сказке конец.
В целом ряде сказочных текстов выделяется группа предметов, являющихся объектами поиска. Это не предметы, нужные для победы над кем-то (как, например, яйцо со смертью Кощея), это не персонажи, из-за которых начинаются все испытания героя (как жар-птица или золотогривая кобылица), это просто предмет поиска, диковинка, которую саму по себе нужно добыть.
В такой роли чаще всего выступают предметы золотого цвета, причем их суть, назначение может быть совершенно произвольным. Золотая окраска становится «печатью» иного царства, а причина попадания этих вещей в сказку связана, скорее всего, с мифологическим значением золота как символа солнца, света и плодородия.
Золотыми диковинками могут быть предметы (золотое блюдечко, золотая иголочка, золотое веретенце и т. д.), животные (Свинка – золотая щетинка, Олень – золотые рога, златогривый конь и т. д.), растения (золотой цветок, золотые яблоки, золотая сосна) и люди (золотоволосая царевна, дети, у которых ноги по колено в золоте). Эти предметные реалии не обладают никакими дополнительными функциями, они являются диковинками потому, что золотые.
Другой вариант – когда предметы поиска не имеют ярко выраженной золотой окраски, они могут быть золотыми, но это не главное их качество, важнее то, что у них есть какие-то способности. Например, они могут влиять на здоровье персонажей, как молодильные яблоки, живая и мертвая вода. В этом случае мифологическая природа предмета усиливается сказкой: вода активно используется в магии для снятия порчи и лечения людей, в сказке же она может вернуть молодость и оживить человека. Мифологическое и ритуальное значение яблока тоже чрезвычайно разнообразно, но сводится в основном к идее здоровья и плодородия.
Другие диковинки развлекают или удивляют людей – к ним относятся говорящие и райские птицы, поющие деревья, необыкновенные цветы, белка, грызущая золотые орехи с изумрудным ядром, и т. д. Особенностью этих предметов является необычность их функционирования: в сказочных текстах деревья и цветы могут петь, птицы – разговаривать человеческим голосом, белка – грызть золото и т. д.
Появление этих диковинок не случайно: сказочные персонажи знают о них, и способность главного героя добыть такую чудесную вещицу становится свидетельством того, что он соответствует своему статусу, что он может коммуницировать и получать необходимое даже от представителей иного мира.
Поющее дерево и птица-говорунья
Жил царь очень любопытен, все под окнами слушал; а было у купца три дочери, и говорят как-то эти дочери отцу; одна говорит: «Если б меня взял царский хлебодар! [33]» А другая говорит: «Если б меня царский слуга взял за себя замуж!» А третья говорит: «А я желала бы за самого царя выйти; я бы принесла ему два сына и одну дочку!»
Царь весь этот разговор слышал; спустя несколько времени царь сделал точно так, как они желали: старшая дочь вышла за хлебодара, средняя дочь вышла за слугу царского, а меньшая – за самого царя. Царь хорошо жил со своею супругой, и стала она беременна; потом стала родить. Вот царь посылает за городской бабкой; а сестры царской жене и говорят: «Для чего посылать? Мы и сами можем быть у тебя бабками».
Как родила царица сына, то эти бабки взяли да и сказали царю, что ваша супруга родила щенка, а младенца новорожденного положили в коробочку и пустили в царском саду в пруд. Царь разгневался на свою супругу, хотел было ее в пушки расстрелять; да отговорили приезжие короли – на первый-де раз надобно простить. Ну царь и простил; до другого разу оставил.
Через год стала царица другим ребенком беременна и родила сына; сестры опять сказали царю, что ваша супруга родила котенка. Царь еще больше того рассердился и хотел было свою супругу совсем казнить, да опять упросили-уговорили его. Он одумался и оставил ее
