Я сделала, как она сказал, развернувшись к его потрепанному кожаному креслу, которое стояло позади. Мне оно нравилось, как и Уиллу. Я любила сворачиваться в нем клубочком, пока работала, поджав ноги под себя и удерживая ноутбук на руке. Нравилось, когда Уилл сидел в одном кресле, а я рядом в другом, и мы вместе просто молча смотрели телевизор или читали. Но больше всего мне нравилось, когда я забиралась к нему на колени, под плед, и мы вместе смотрели фильм. И хотя мы с Уиллом занимались сексом уже на всех предметах мебели, его самую главную фантазию – на кресле, которое кочевало с Уиллом из дома в дом – мы так пока и не осуществили.
Сделав шаг вперед, спросила:
– Вот так? – опустилась на кресло и прижала колени к спинке, отворачиваясь от него.
– Именно, – я почувствовала тепло его рук, когда Уилл расстегнул лифчик и снял его. Скользнул пальцами по моим ребрам, вызывая волну мурашек, и двинулся к резинке моих штанов и, чуть оттянув, спустил их вместе с бельем до колен.
Прохладный воздух защекотал кожу, и я почувствовала себя по-настоящему голой и уязвимой перед ним. Закрыла глаза, пока он пальцами рисовал неведомый маршрут вверх по спине, считая каждый позвонок и замечая каждую волну дрожи. Достигнув шеи, он скользнул пальцами мне в волосы, захватывая в кулак пряди и крепко удерживая, используя в качестве рычага, чтобы толкнуть меня вперед, и чтобы я прижалась животом и грудью к холодной коже.
– Хорошо, – пробормотал Уилл, и я услышала, когда он отошел назад, потом зашуршала ткань, пока он раздевался позади. Я хотела было обернуться, но как только решилась, подушка снова прогнулась, и я ощутила тепло тела Уилла. Его губы коснулись моего плеча, потом щеки. Я почувствовала, как он посасывает мою шею, оставляя засос. – Люблю тебя.
Повернувшись, чтобы поцеловать его, я шумно вздохнула при соприкосновении своего живота и груди с кожаной обивкой, а так же от жара, которым он обдавал мое тело, стоя позади.
Нырнув рукой между нами, Уилл сжал свой член, скользя головкой – горячей и немного скользкой на кончике – мне между ног и потираясь о клитор. Еще и еще.
– Раздвинь ноги, – сказал он, и я подчинилась. – Шире.
Разведя колени как можно дальше друг от друга, я плотно уперлась ими в подлокотники кресла. Довольный, Уилл чмокнул меня в нос.
– Чего ты хочешь? – поинтересовался он, потираясь там, где я хотела почувствовать его больше всего, потом скользнул в меня одной лишь головкой и снова подался назад. – Поиграть или чтобы я просто тебя трахнул?
– Трахни меня, – попросила я, поднимая бедра, чтобы почувствовать его снова и заставить двигаться. – Уилл.
– Ш-ш-ш, – сказал он. – Я тебя слышал.
Он все равно продолжил дразнить меня, проводя своим членом у моего входа и собирая влагу, после чего толкнулся внутрь.
Находясь внутри меня, Уилл часто на пару мгновений терял связь с реальностью, матерился или повторял мое имя, что-то неразборчиво шептал, прижавшись к коже лицом, словно был слишком перенасыщен ощущениями, чтобы оставаться со мной на одной волне, и мог кончить в любую минуту. И этот раз не был исключением. Он застонал мне в волосы, обжигая частым дыханием мою кожу и медленно продвигаясь внутрь сантиметр за сантиметром, пока не погрузился полностью, прижавшись плоским животом к моему позвоночнику.
– Так хорошо, – произнес он, кусая меня за плечо и продолжая размеренные движения, вращая тазом по кругу. – Так охрененно горячо, – он пососал мою кожу и, схватив руками грудь, сжал ее и ущипнул за соски, а затем скользнул рукой мне между ног.
Я была мокрой и скользкой, и его пальцы проследовали ниже, прямо к тому месту, где я хотела почувствовать его.
– Сюда.
– Точно? – спросил Уилл, и я, кивнув, застонала, почувствовав, как его стискивают мои стенки. Я пыталась удержать его, сжимая сильнее, прежде чем Уилл смог бы выйти из меня. Мы двигались в таком ритме, и комнату наполнили звуки секса, лишь изредка прерываемые ударами молотка или голосами соседей.
Уилл задвигался быстрее и неистовее, а я стала искать что-нибудь, за что могла бы удержаться. Потянувшись себе за спину, одной рукой схватилась за его бедро, а вторую свесила со спинки кресла, прижавшись щекой к прохладной обивке. Его кожа была скользкой от пота, и я впилась в нее ногтями, прекрасно зная, что это еще больше заведет Уилла.
Он ругнулся, шумно задышал, обжигая мою кожу, а я, забив на то, что соседи могут услышать, начала умолять его:
– Сильнее. Сильнее, Уилл. Пожалуйста.
– Блядь, Слива, – не останавливаясь ни на секунду, как заведенный, он продолжал свои толчки, и я слышала звуки шлепков от соприкосновений наших бедер. Ножки кресла съехали с ковра и заскрипели по деревянному полу.
– О боже, – вздохнула я, – о… О…
Я закрыла глаза, почувствовав, как, зародившись у меня между ног, по коже разлился сгусток тепла, после чего взорвался подобно фейерверку. Уилл зубами прижался к моей шее, а руками сжал грудь, и по его животным звукам я поняла, что не пройдет и секунды, как он кончит. Его движения стали грубее и лихорадочнее, а толчки глубже, пока он прижимался ко все всем телом.
Мы голышом улеглись на диване. Я устроилась спине, а Уилл положил голову мне на живот.
– Прости, что ушла с утра, – сказала я, накручивая его волосы на палец. – Ты сказал, что все нормально, но я хочу сказать это еще раз.
Он посмотрел на меня, опираясь подбородком на мое бедро.
– Я знаю, Слива. И между прочим, это нормально, если ты злишься или нуждаешься в личном пространстве.
– Я выключила твой будильник. Так что ничего нормального.
Он засмеялся, а затем перегнулся через край дивана и взял мой рюкзак.
– Думаю, в ближайшие лет пятьдесят мы много чего друг другу наговорим. И натворим, чем не стоит хвастаться. Если благодаря этим гнусностям мы сможем поспать лишний часик или два, то наоборот, только будем в хорошей форме.
– Что ты делаешь? – спросила я, наблюдая, как Уилл полез в передний кармашек. Вытащив маркер и сняв колпачок, он положил рюкзак на пол.
– Снова хочешь меня разукрасить?
Он что-то пробурчал и начать рисовать.
Дерево, корни которого начинались у моей тазовой кости и, разветвляясь, спускались вниз. Уилл полностью погрузился в процесс, сконцентрировавшись и прищурившись, проводя тонким кончиком маркера вперед и назад, а так же ведя линии вверх и в стороны.
Подняв голову, я присмотрелась к рисунку.
– Похоже на твое, – сказала я, показав на дерево, покрывающее его бицепс, корни которого опоясывали мускулистую руку.
– Немного.
– Нам явно стоит подумать о том, чтобы купить тебе пару раскрасок, – улыбнувшись, сказала я, снова откинувшись головой на руку.
– Точно такое же уже не получится, да?
Запустив пальцы ему в волосы, я наблюдала, как от высыхания чернил меняется их цвет при тусклом свете. Я чувствовала движение маркера, запах маркера, а когда взглянула снова, то увидела, как Уилл аккуратно прорисовывает новые листья.
– Итак, ты уедешь в среду, а я снова останусь один, – произнес он.
– Ты всегда со мной, – ответила я, касаясь его лица и легонько барабаня пальчиками, чтобы он посмотрел на меня.
В неярком свете его голубые глаза казались чуть ли не черными. Взгляд настолько честный и открытый, что я и представить была не в состоянии, как смогу утром покинуть квартиру, не говоря уже о том, что сяду в самолет и улечу на три дня в Калифорнию.
Уилл
В среду Ханна ушла еще до восхода солнца. Направляясь к двери, она наклонилась и чмокнула меня в лоб.
– Пока, малыш, – думая, что я все еще сплю, прошептала она. – Увидимся в пятницу.
Она развернулась к выходу, но я встал и потащился за ней следом к входной двери, где Ханну дожидались уже собранные чемодан и сумка для ноутбука.
– Может, кофе? – прищурившись спросонья, пробормотал я. – Давай налью в дорожную кружку.
Когда рассеянно опустил руку вниз и почесал яйца, она засмеялась и покачала головой:
– Иди ложись, соня.
– Да я думал сходить на пробежку.
Шагнув навстречу, она поцеловала меня, но не успела увернуться, когда я схватил ее за бедра и притянул к себе, удерживая на месте.
Не разрывая поцелуя, Ханна улыбнулась и обняла меня за шею.
– Ты такой теплый.
– Во сколько будешь в пятницу дома? – спросил я у ее губ.
– М-м… вроде поздно. Где-то около десяти.
Потирая глаза, я отошел на шаг.
– Погоди. Куда ты едешь?
Снова засмеявшись, Ханна встала на цыпочки и чмокнула меня в щеку.
– В Беркли, – она оставила еще один поцелуй и отстранилась. – Такси уже на улице. Как доберусь, позвоню.
– Ты сегодня что-то совсем притих, – вывел меня из раздумий голос Дженсена. Моргнув, я взглянул на него, сидящего напротив. Он приехал из Бостона, и мы решили присоединиться к Максу и Беннету за поздним обедом в Ла Бернадин.
