Шанс для рода Шустовых. Том 5 - Антон Кун

Значит решено, я буду стараться пресечь столкновение и решить все вопросы полюбовно. По крайней мере до того момента, пока стороны готовы будут говорить.

Черт, хорошо, что я не написал письма главам родов и Императору до того, как пошел общаться с Сивроком. Сейчас бы пришлось искать способ отменить вызов. А так все обошлось. Все что ни делается, все к лучшему? Ведь так?

Другой вопрос, что Разрушитель делает сидя на поле? Чего он ждет? Просто отдыхает с дороги или строит планы? Я этого не знал, да и не мог знать. Но есть Шанс, который знает гораздо больше. И возможно теперь, когда одна из тайн раскрыта, он будет разговорчивее?

— Шанс, — позвал я змея, летающего неподалеку.

Не знаю, чем он там занимался, но, судя по всему, просто деликатно дал мне время обдумать новости.

— Свыкся с новой ролью? — как всегда, Шанс был в отличном настроении. Его вообще ничего не брало.

— Свыкаюсь, — честно признался я. — Расскажешь, как действует Разрушитель? Как работает его сила? Как он миры уничтожает?

— Ого! Сколько вопросов. И хоть бы на один из них знать точный ответ.

— Ты не знаешь или снова не хочешь мне говорить?

— Теперь-то чего скрывать? — усмехнулся змей. — На этот раз действительно не знаю, но есть у меня некоторые предположения.

— Поделишься?

— А как же! Разрушителю вовсе не обязательно самому выкашивать все живое в мире. Это думаю и так понятно. Он, конечно, неимоверно силен, и наверное, мог бы поступить именно так, вот только это вовсе не обязательно. Само по себе появление столь мощного существа способно всколыхнуть мир. Энергия Разрушителя она немного другая. Отличается от той, что разлита в мире. Вроде бы она одна и та же, но вот не совсем, — змей замолчал, задумавшись. — Это как два полюса магнита. Энергия мира притягивается к энергии Разрушителя. И создается локальный «перегрев». Точечное перенасыщение энергией, что и вызывает всевозможные катаклизмы и прочее. Представь, что Разрушитель — это кусок урана весом меньше критической массы, а в мире распылена еще куча урана. И вот, резкое колебание сил заставляет эту урановую пыль собираться в одну большую кучу, а какой-нибудь урановый магнит притягивает эту кучу к определенному месту. И эта куча, конечно же, тоже не имеет критической массы. Но вот, как только кусок урана, что представляет собой Разрушитель, встретится с тем, что к нему притягивается, критическая масса будет превышена и тогда, БУМ! Выброс! Землю разорвало пополам, горы сдвинулись, образовался разлом… или что-то в этом роде, — как-то стушевавшись, закончил свой рассказ Шанс, увидев мое недовольное выражение лица.

— Все сказал? Довел образ до конца? — ехидно спросил я.

— Угум, — буркнул Шанс.

— Сам догадаешься, что хочу спросить?

— Да уж спрашивай, чего там? — недовольно заворчал Шанс.

— Могло ли быть так, что катаклизмы на Урале и разломы на Волге вызвало вовсе не гипотетическое появление Разрушителя, где-то на горизонте, а мое прибытие в этот мир? Что именно ты перенес Разрушителя, то есть, меня из моего старого мира в этот? И где границы тела, души или сознания? Или что ты там переселил в бедного парнишку?

— Ни то, ни другое, ни третье, — решил начать с последнего вопроса Шанс. — Переносится энергетическое тело, если так можно выразится. Не важно, что именно. Но понятно, что не только твоя память и умения.

— Тогда еще раз повторю вопрос. Могли эти катаклизмы возникнуть из-за меня?

— Могли, — нехотя признался Шанс и отвел взгляд.

Чувствовал змей за собой вину. Вижу, он и сам об этом думал, да только не признавался и не говорил мне ничего. Это и понятно. До недавнего времени я не знал, кто я такой. Точнее, кем был.

Птички ночные поют, бурая осенняя трава щекочет лодыжки, легкий ветерок пробирается сквозь почти голые ветви и долетает до меня, игриво касаясь щек. А я стою истуканом, не знаю, что ответить. Стою, а с каждой секундой моя энергия тянет и тянет в эту точку мира силы, что не сегодня-завтра вырвутся наружу, искорежат землю, вывернут с корнем вековые деревья. И что делать? Бежать? Куда? Где бы я ни оказался, всюду будет одно и то же. Любой из миров, принявший меня будет разрушен.

Мне вдруг вспомнилось давнее видение апокалиптической картины, где я ухожу за горизонт, оставляя после себя разрушенный мир. Черт! Неужели оно было пророческим? Неужели этот мир перестанет существовать из-за меня?

Нет! Я не позволю этому случится! Когда ты обретаешь могущество и способен до усрачки напугать духов, а те, кто стал равным богам со страхом смотрят тебе в глаза и думают, как спастись, тогда может измениться абсолютно все. Может измениться, и в один момент перечеркнуть всю твою прошлую жизнь. С высоты своих новых достижений, можно разучиться замечать, что происходит внизу, но тогда ты перестанешь быть человеком. А кем ты становишься? Богом? Разрушителем? Или кем-то еще?

Я чувствовал, что способен на многое, но мои земные привязанности, мое желание защищать не давали мне права забывать, что я как был, так и остался человеком. А человек — он существо невысокое. Этим и примечателен. Тех же, кто, не замечая других, лезет вверх, до умопомрачения стремясь вырваться из собственной шкуры, сбросить оковы моральных принципов, дабы, по своему мнению, воспарить над другими, в конечном счете окружающие перестают воспринимать, как своего. Отторгают его, как чужеродный предмет. И он в том или ином виде становится изгоем. Отрываясь от своих корней, накапливая в сердце злобу, он перестает быть нужным и здесь, и там. А быть нужным, любимым, значимым — неотъемлемая потребность всех людей.

Я знал, что все это есть у меня здесь. В этом мире живут те, кто верит в меня и надеется на мою помощь, на мою защиту, чувствуют мою любовь и дарят ее мне в ответ. А значит, за этот мир я буду стоять горой. Значит найду способ остаться здесь и сохранить его. Я не побегу, как крыса с тонущего корабля, когда он начнет трещать по швам, а буду латать дыры пока не найду способа избежать крушения. Это мое решение и я буду следовать ему до конца.

Если Разрушители пришли сюда, понимая, что мир будет разрушен, то это выглядит как-то глупо. А значит у них было какое-то решение. Они нашли что-то такое, что позволит сохранить мир в их присутствии. И я должен узнать, как. Ведь я не из тех, кто забывает своих, обретая могущество.

Шанс смотрел на меня и едва заметно кивал головой.

— Чего киваешь? — спросил я. — Мысли мои читаешь?

— Конечно нет! — возмутился змей. — Просто по твоей физиономии прошелся тяжелый каток героизма, придав ей забавный вид. Вижу, что ты решил стоять за этот мир до конца, не дать ему рухнуть. Молодец! Хвалю за храбрость, — змей усмехнулся и шутливо поклонился мне. — Вот только ты не знаешь как. Так?

— Верно, — ответил я. — Не представляю, как быть. Если все это не зависит от меня или от Разрушителя. Если выходит так, что нам достаточно просто прийти в мир и тот начинает рушиться, то как быть? Зачем ты вообще притащил меня сюда?

— На первый вопрос я не знаю ответа, но догадываюсь, кто может на него ответить. А что касается второго, то тут все просто. Всего… — Шанс задумался, словно что-то подсчитывал в голове. — Всего четыре причины, — наконец выдал он. — Во-первых, я соблюдал непреложный договор, заключенный с родом Шустовых. Мне и прежде приходилось это делать, но тогда удавалось находить решения попроще. Но преступить условия договора я не мог, на то он и непреложный. А тут подвернулось такое. Ты готов был умереть в своем мире. Чего я допустить никак не мог. Кстати, я не уверен, что ты бы там умер. Возможно, повалялся бы некоторое время с дыркой в башке, а потом бы ожил. Не знаю, но Разрушителя не так просто убить.

Змей подполз вплотную ко мне, и навис своей огромной головой надо мной.

— Поверь, — произнес он. — Я видел, как