ваш старший брат? — задает вопрос человек в белом халате: — информацию подобного рода надлежит передавать совершеннолетним родственником пациента.
— Что с мамой? Она жива? Чжи Мин на коляске передвигается, он инвалид… — говорит Бон Хва: — пожалуйста скажите мне что с ней! Я ему передам!
— Это нарушение процедуры. — говорит врач, но взглянув на лицо Бон Хва — немного смягчается: — твоя мама жива. К сожалению, в результате обширного инсульта у нее были повреждены нервные волокна ретикулярной формации, и она впала в кому.
— Но… она уже почти четыре дня в коме! Когда она поправится? — настаивает Бон Хва. Врач вздыхает, снимает очки и достает из ящика стола какой-то футлярчик. Открывает его и извлекает маленькую тряпочку. Начинает протирать стекла очков. Бон Хва — терпеливо ждет.
— Понимаешь, кора головного мозга воспринимает сигналы об окружающем мире не напрямую, а через ретикулярную формация. Она проходит через весь мозг и является фильтром, который систематизирует и пропускает через себя нервные импульсы. Если клетки ретикулярной формации повреждаются, высший отдел головного мозга теряет связь с внешним миром. Человек впадает в состояние, которое и называется кома… и сказать, когда именно он придет в себя, выздоровеет… и выздоровеет ли вообще — довольно трудно. — говорит врач. Бон Хва молчит, ожидая что врач сейчас скажет что-то еще… например, что «но в этом случае скорее всего она поправится через месяц». Или три месяца. Через месяц он уже должен будет пойти в школу! В новую школу, в частную школу имени Ли Сун Сина… а если мама к тому времени не придет в себя? Как он будет учиться, зная, что она все еще болеет? И… вообще можно ли лежать вот так — месяц? Или три? Он вспоминает что по телевизору и в сети часто показывали людей, которые лежали в коме годами, десятилетиями и мотает головой, отгоняя эту мысль. Быть такого не может! Это же в сериалах так бывает, кома и амнезия… в жизни такого не происходит. Он ждет, что же скажет доктор… он же должен что-то сказать! Он молчит. Молчит и врач, он наконец заканчивает протирать очки и водружает их на переносицу.
— Вот так. — говорит врач: — мы сделали все, что могли. Стабилизировали ее состояние. Обширный мозговой инсульт — опасная ситуация, но наши специалисты предотвратили худшее. Теперь только ждать… всегда есть вероятность, что нервные волокна восстановятся и пациент пойдет на поправку.
— Это хорошо! — говорит Бон Хва: — она обязательно пойдет на поправку.
— Я тоже так считаю. — говорит врач и прячет футлярчик с тряпочкой в ящик стола: — скажи своему брату, что ему необходимо связаться с нами. Обсудить кое-какие взрослые вопросы.
— Он не может ходить… а можно, чтобы он по телефону с вами связался?
— Ну… наверное можно. Вот. — врач подает Бон Хва белый прямоугольник визитной карточки: — пусть позвонит по этому номеру. Ты можешь не переживать, мальчик, мы сделали все что могли. Теперь только ждать, пока она восстановится сама.
— Спасибо! — Бон Хва встает и кланяется: — большое вам спасибо! А можно мне пройти к маме в палату?
— Пока еще нет. Детей мы пускаем к больным только в сопровождении взрослых родственников. Таковы правила. — разводит руками врач: — в следующий раз приходи с ними. В крайнем случае — можешь взять с собой кого-то из взрослых из школы.
— Понятно. — скис Бон Хва. Он еще раз поклонился и вышел из кабинета, попрощавшись как того требовали обстоятельства. На улице было уже темно, и он посмотрел вверх, туда, где горели окна больничного комплекса. За одним из них сейчас лежит матушка и с ней — все в порядке. Верно же? Врач сказал, что она обязательно поправится…
— К сожалению, врачи всегда стараются смягчить диагноз — если они говорят с близкими родственниками… особенно с детьми. — говорит голос в голове: — а кома после инсульта — это дурные вести, малыш.
— Старший! — Бон Хва обрадовался, что снова слышит его голос. После того, как он вернулся с работы домой — Старший замолчал и не отвечал даже когда он его звал. Бон Хва даже немного испугался — не исчез ли его внутренний голос, его старший товарищ.
— И эта фраза про твоего брата. Необходимость обсудить взрослые вопросы. Знаешь, что, давай отойдем подальше и наберем номер больницы. Это стационарный телефон, вряд ли на нем есть определитель номера.
— Но он же меня по голосу узнает! — возражает Бон Хва.
— Говорить буду я. — отвечает Старший: — давай-ка, отойдем подальше…
Бон Хва отходит от больничного комплекса, сворачивает по дорожке в парк, идет освещенными аллеями и достает из кармана телефон. Набирает номер, указанный в визитной карточке. Слушает длинные гудки. Наконец в трубке раздается голос врача, того самого, что разговаривал с ним только что.
— Здравствуйте. — говорит Старший и его голос действительно звучит по-другому, словно говорит человек более собранный, ответственный, взрослый и очень уставший.
— Это Намгун Чжи Мин. Я старший сын госпожи Намгун Кен Хи. Ко мне только что пришел мой младший брат, попросил позвонить по этому номеру. К сожалению, я только что вернулся с работы и не смог прийти в больницу лично. — продолжает Старший и Бон Хва думает о том, что такому вот голосу он и сам бы поверил.
— Ничего страшного. — звучит в трубке голос врача: — я — заместитель главного врача и заведующий отделением доктор Ким Хван. Как я уже сказал вашему младшему брату — вашей матери в данный момент уже ничего не угрожает, ее состояние стабильно. Однако она все еще находится в коме, вызванной последствиями обширного инсульта.
— Большое спасибо, что позаботились о ней. — говорит Старший.
— Это наша обязанность. — отвечает доктор: — но я хотел бы обсудить с вами следующие моменты… дело в том, что уже сейчас она более не нуждается в лечении. Она нуждается в уходе, но не в лечении. К сожалению, такое вот состояние может длится годами и конечно мы не можем себе позволить держать в больнице человека, которого не лечим. Тем более — в течении длительного времени.
— Вы хотите сказать, что откажете в медицинской помощи моей матери? Существует обязательная медицинская страховка!
— Никто не отказывает вашей матери в медицинской помощи. Однако сейчас ей
