– Кстати, – спросил Борис, перейдя от конспиративного шепота к нормальному разговору, – а где твоя супруга? Что-то я ее сегодня не вижу.
– Дома супруга, – со смешком сообщил Олег, – заперлась у себя в комнате, там у нее вроде рабочего кабинета, и трудится в поте лица. Кто-то же в семье должен деньги зарабатывать. А мне пока приходится за хозяина одному отдуваться. Она же у меня кооператор. И в их кооперативе сразу и бухгалтер, и экономист и снабженец. Поэтому рабочий день не нормирован. Сидит за терминалом и государственную отчетность в порядок приводит. Раньше для этого ей приходилось в общественный сетевой центр ходить, благо, что он в соседнем доме на первом этаже расположен. Но пару недель назад нам за счет кооператива кабель с широкой шиной прямо на квартиру провели. Теперь она, не выходя из дома работать может, так гораздо удобнее. По времени пора бы ей уже и закончить,… а вот, кстати, и она, легка на помине, – Олег махнул рукой вошедшей в гостиную жене, приглашая ее за стол.
– Здравствуй, Светлана, – поздоровался Борис с бывшей одноклассницей, – Олег говорит, что ты вся в работу зарылась, некогда даже к гостям выйти. Что-то срочное?
– А, – отмахнулась Светка, – уже закончила. Надо было по планам перед государством отчитаться, завтра последний срок.
– Я ни черта не понимаю в этих экономических делах, – признался Борис, – но, вроде, у кооперативов планов нет. Или я ошибаюсь?
– В том смысле, что нам их сверху не спускают, – заметила Светлана, наливая себе в бокал вина, – но сами-то мы их для себя составляем. Ну и, как субъект экономики, обязаны вводить эти планы в АСУЭ. У нас же производственный кооператив, а для производства нужно сырье, нужно оборудование. Еще нужны комплектующие, инструменты, электроэнергия и прочее. Если мы все это в план не вобьем, то ничего и не получим. Опять же и со сбытом готовой продукции, если ее нет в плане, сложности возникнут. Экономика-то в стране плановая.
– Тогда какая у вас разница от государственного предприятия, если все по плану?
– Разница в том, что нам никто не указывает, что именно мы должны производить, каким количеством персонала и кому потом продавать. Да и в ценовой политике простора больше, хотя там и есть ограничения.
– И что это дает?
– Это дает, что заработки в кооперативном секторе в среднем получаются в разы выше, чем у вас на госпредприятиях. Да и вообще многим людям нравится без высокого начальства обходиться, на себя работать и самому решения принимать. Это, что касается преимуществ. Из недостатков, понятное дело, усеченный социальный пакет, например, казенная квартира от государства нам не светит, жилье самим строить приходится. И крутиться надо постоянно, чтобы денежек заработать и в трубу не вылететь. В общем, на любителя. В соцсекторе работа спокойнее, там за тебя начальство думает, да еще коллективные договоры, социальные гарантии и всякое такое. Пришел на работу трезвый, отработал нормально от звонка до звонка, и можешь гулять спокойно, проблемы предприятия тебя больше не волнуют. Или на диване перед телевизором лежи, или на рыбалку езжай.
– Спокойно, ха, сказала тоже! – желчно заметил, Борис. – Слышала, небось, как меня с работы выкинули?
– Так ты Боренька был не абы кто, а начальство, – хихикнула Светка, – за ваши зарплаты нервничать сам бог велел. А я о простых работягах говорила. Тех так просто не уволишь, если за ними больших косяков не числится. И вообще, мне бы твои проблемы! Подумаешь, с госпредприятия уволили, устройся на другую работу и все дела. А мне вот сейчас думать приходится, как производство сырьем и прочими ресурсами обеспечить.
– А есть сложности? – без особого интереса спросил Борис.
– Разумеется. Сейчас все свои планы в АСУЭ введут, а в конце осени Верховный Совет будет принимать бюджет на следующий год, а заодно и делить ресурсы между секторами экономики. Очень важно, какой кусок кооперативному сектору отломится. Выделенные ресурсы потом выставят на наши кооперативные сетевые аукционы, тут нужно не зевать, а то работать будет невозможно.
– И что? Сильно вас с сырьем зажимают?
– Бывает, соцсектор вечно жадничает, все им мало. Им дай волю, мы вообще бы ничего не получили. Но коммунисты в ВС нас в этом плане поддерживают, совсем без ресурсов оставить не дают. Так и живем.
– А зачем коммунякам это надо? – впал в недоумение Борис.
– Политика такая, – влез в разговор Олег, – коммуняки этот мелкобуржуазный элемент своими потенциальными союзниками числят. Якобы с прицелом на будущий постиндустриал, мол, таким туда легче вписаться будет.
– Сам ты «мелкобуржуазный элемент»! – неожиданно зло проворчала Светка, – Мы реально головой и руками работаем, и сами за себя отвечаем. А ты у нас «творческая личность», только языком болтать горазд, денег в дом почти не приносишь, на моей шее сидишь! Ох, разведусь я с тобой, Олежек!
– Ладно, ребята, успокойтесь, – попытался погасить конфликт Борис. Становиться свидетелем семейного скандала ему не хотелось, он и дома на подобное насмотрелся.
– Светик, лучше расскажи, это сложно экономику кооператива вести? Все эти формы в сети заполнять?
– Не так уж и сложно, – пожала плечами Светка, начиная успокаиваться. – Это на крупном предприятии сложно, там только по снабжению списки позиций целые талмуды занимают, поэтому вечные накладки и суета. А производственные кооперативы обычно небольшие, наш, например, выпускает детскую обувь из ПВХ. Соответственно, по сырью всего полтора десятка позиций. Я все эти позиции наизусть помню и их производителей тоже. Аналогично и со сбытом, старых клиентов всех знаешь, новых ищешь. А уж всех конкурентов, выпускающих аналогичную продукцию… Есть сеть, там имеется масса информации, необходимой для анализа и планирования, в том числе и тенденций моды. Еще Госплан в случае, если его вычислители обнаружат какие-то перекосы, например вероятность затоваривания по конкретным группам, электронные информационные письма всем заинтересованным предприятиям автоматом рассылает. В общем, работа, как работа. Хватит о ней, может пора кино смотреть?
Гвоздем вечеринки была художественная германская лента, привезенная кем-то из сегодняшних гостей. У Олега дома имелся 16-мм кинопроекционный аппарат «Киев-2М». Фильм назывался «Африканский рассвет». Красивая романтическая история о судьбе пилота Люфтваффе и его возлюбленной. Простой рабочий парень становится летчиком-истребителем, участвует во французской кампании, в первом воздушном наступлении на Англию. В восточной кампании под Николаевом самолет героя получает серьезные повреждения от зенитного огня, раненый он умудряется все же довести свой Мессершмитт до аэродрома. Но в госпитале медики ампутируют летчику раздробленную ногу. Это вызывает у героя серьезный психологический кризис, он больше не может служить Рейху, боится, что его невеста не захочет выходить замуж за инвалида, поэтому задумывается о самоубийстве. Но тут в госпитале появляется героиня и вытаскивает возлюбленного из пучины хандры. Они все же женятся. Молодая немецкая семья получает от фюрера поместье в Африке и приличный кредит на обзаведение. Дальнейшее действие происходит уже на фоне живописной африканской экзотики, включая стычки с вооруженными копьями и луками неграми. Герой с нуля поднимает хозяйство и за десять лет превращает его в высокорентабельное сельскохозяйственное предприятие. Героиня, разумеется, во всем ему помогает, да еще успевает растить многочисленных детей.
Кинокартина понравилась не всем, хотя часть женщин от этой мелодрамы даже прослезилась. На Бориса все эти милитаристские переживания и пейзанские страсти тоже особого впечатления не произвели. Однако он счел необходимым публично заострить один важный момент:
– Обратите внимание, господа, как в нормальном обществе построена система мотивирования граждан. Герой воюет не просто так, а за огромный участок земли от государства. И трудится он, чтобы в итоге получить шикарную виллу в тропическом стиле в живописном месте. Где он сможет комфортно лежать в шезлонге на тенистой террасе, а симпатичные полуголые негритяночки будут почтительно подносить ему прохладительные напитки. А прочие негры в это время будут работать на него в поте лица на плантациях. Вот это жизнь!
А у нас? Ну, дадут герою орден, льготы копеечные. И все! Какой тогда смысл за это государство кровь проливать? Какой смысл вообще работать, если в результате ничего существенного не заработаешь?
В конце предпоследнего рабочего дня, на выходе из института Бориса неожиданно перехватил у проходной отец, чего ранее никогда не случалось. Нетрудно было догадаться, что предстоит очередной серьезный разговор без свидетелей, точнее, без участия мамы.
– Здравствуй, Борис, – сухо поздоровался родитель, – нам надо поговорить. – Поехали, – отец махнул рукой в сторону служебной машины, стоящей неподалеку.
