Мессир Курон поинтересовался, а что именно нужно уважаемым путешественникам? Ах, исторические сочинения? Возможно, "Хроники Великой Империи"? Или история Нистрии и Романии в изложении преподобного отца Иоанна Корвийского? Нет? Их интересуют сочинения магистра Одвина, бывшего ректора Университета? О, к сожалению, недавний пожар уничтожил часть библиотеки, и найти эти книги вряд ли возможно. Сам магистр Одвин? Он, знаете ли, удалился на покой… Куда? Если благородные путешественники пожелают, он наведет справки, но, сами понимаете, обещать ничего нельзя… Но если их не затруднит навестить его скромный кабинет завтра, он постарается им помочь.
На чем гости и откланялись.
На улице Инка огляделась и вполголоса сказала:
— Чего-нибудь кисленького бы…
— Пива? — оживился Мор, поправляя очки.
— Иди ты… Яблоко, что ли…
Мор порылся в сумке и извлек оттуда зеленое яблоко. И где только достал? Яблоко оказалось невыносимо кислым, вроде дички, но после медоточивых речей ректора пришлось в самый раз.
Город сильно напоминал Гилу Париж из романов Дюма-отца, только вот непонятно, из какой конкретно книги, то бишь какой эпохи. И бытовые проблемы возникали куда более острые, чем в городах двадцатого века — или же в лесу. Надо же, проплутал почти до темноты, но так и не нашел, где можно подковать лошадь. Впрочем, в Москве тоже не очень-то насчет таких мастерских… И тут его путанные размышления были прерваны женским криком, донесшимся из переулка слева. Нельзя сказать, чтобы Гил был фанатом "Трех мушкетеров", но поступил он вполне в духе героев сей достославной книги. То есть выхватил меч и кинулся на помощь, краем сознания отметив, что здешние шпаги против его меча так, чушь собачья.
В темном переулке с наглухо закрытыми домами трое молодых людей весьма неучтиво обходились с дамой. Сиречь силой пытались заставить ее следовать за ними и не возражать так громко — чему дама всячески сопротивлялась. По всем правилам Гил издал воинственный вопль — что-то из серии "иду на вы" — и смело, как лев, бросился на похитителей. Те совершенно не ожидали появления на сцене нового лица, да еще действующего так активно. Шпагу успел извлечь только один после чего немедленно утратил ее, обретя взамен два обломка, вполне пригодных для изготовления вертела, на манер шпаги д'Артаньяна. Сделав ему честь этим уподоблением, Гил бесцеремонно отшвырнул незадачливого фехтовальщика в сторону, где тот и остался лежать, ошеломленный скоростью встречи тела с мостовой. Второй последовал за первым, будучи напутствован ударом ноги в то место, где спина теряет свое благородное название. Кажется, мимо стены он не промахнулся. Третьему Гил любезно предоставил возможность почесаться между лопаток, после чего отправил последнего из похитителей прочь, сопроводив отправление преизрядным пинком. Тот проскакал метров пять на четвереньках, после чего вскочил и задал деру. Не дожидаясь, пока остальные двое очухаются, Гил увлек новоявленную "мадам Бонасье" туда, откуда пришел сам.
— Вы спасли меня, сударь, — прошептала дама. — Могу ли я узнать имя столь доблестного рыцаря?
— Зовите меня Гилдором, — ответил тот в духе все тех же "Мушкетеров". — И, право, не нужно благодарностей. Для меня честь услужить даме.
— О, тогда я прошу вас еще об одной услуге — проводите меня до дома. Я опасаюсь, что эти негодяи…
— Они вряд ли смогут нормально передвигаться раньше завтрашнего дня.
— Но могут быть и другие. Неужели вы откажете женщине…
Отказывать женщинам было совсем не в правилах Гила. Кроме того, назвался рыцарем — не говори, что доспехи жмут. Предложив даме руку, Гил повел ее в указанном ею направлении, галантно помогая своей спутнице одолевать многочисленные лужи и выбоины мостовой. Безо всякого намерения бросить тень на репутацию Гила, скажем, что этой ночью в гостиницу он так и не вернулся.
— Ты где был? Где ты шлялся всю ночь, ненормальный?
Гил предполагал, что его встретят чем-то подобным. Он выслушал все, что ему имели сказать, с притворно смущенным видом. Наконец град упреков иссяк.
— Послушали бы лучше, что я узнал… — проворчал Гил.
Народ снисходительно поинтересовался, что именно.
Гил с должным воодушевлением поведал народу о спасении мадемуазель Софи д'Отевилль от рук похитителей. Повествование было принято с одобрением и сочувствием.
— Похищение… — протянула Тайка. — Прямо интриги кардинала Ришелье какие-то!
— Именно что интриги! — подтвердил Гил. — Только не кардинала Ришелье, а местного надворного советника, мессира Курона…
— Какого Курона? Ректора? — настороженно спросила Инка.
— Ректора! Он такой же ректор, как Керри — архиерей, — радостно ухмыльнулся Гил. — Тут мне мадемуазель Софи такое про него рассказала…
По рассказу Гила получалось, что некоторое время назад упомянутый Курон приобрел большой вес при дворе и сделался чем-то вроде премьер-министра. После нескольких лет хитроумных интриг все сколько-нибудь опасные для него люди при дворе были тем или иным способом "обезврежены": ректор Университета Одвин ушел в отставку во избежание неприятностей с инквизицией, герцог Невельский был казнен по обвинению в измене, а многие дворяне его круга сосланы или изгнаны. В числе репрессированных был и шевалье де Силлек, двоюродный дядя и опекун вышеописанной Софи д'Отевилль, которого обвинили в государственной измене и ереси и после долгого дознания казнили. Сын шевалье де Силлека, восемнадцатилетний Анри, успел скрыться, но его разыскивали. И, похоже, разыскали. Имущество казненного шевалье было конфисковано ("Разумеется!" — буркнула Инка), причем мадемуазель Софи подозревала, что мессир Курон не зря пытался наложить лапу на фамильные реликвии семьи де Силлек д'Отевилль д'Оррель. А посему Софи эти реликвии скрыла, но за ней и за самой шла охота — она была несовершеннолетняя, и по закону ее опекуном считался теперь король, то есть он мог распоряжаться ее имуществом и выдать замуж.
— За Курона, небось?
— Вот еще! Какой-то не то граф, не то маркиз, обедневший, разумеется. Королевский любимчик, наверное.
— А она от них, значит, скрывается…
— Ари, возьми с полки пирожок с гвоздями и дай досказать.
Оказывается, король обо всех этих интригах почти ничего не знает, вот Софи и собирается проникнуть во дворец и изложить ему все.
— Так что теперь — к Курону сегодня не ходить? — спросила Тайка.
— Почему не ходить? — удивился Майк. — Он ведь нас ждет. Сделаем вид, что ничего о его фокусах не знаем. Но осторожности ради пойду я один.
— Облезешь и неровно обрастешь, — возразила Инка. — Вот одного тебя как миленького повяжут.
— Зачем один? — хмыкнул Гил. — Пойдем вместе. Я за дверью постою, подстрахую… Меня-то Курон не видел.
— Заметано.
Инка не удержалась и последнее слово оставила за собой:
— Ты, Гил, найдешь свою погибель через угождение дамам, вот попомни мои слова.
Добрым горожанам было не впервой видеть уличные беспорядки и участвовать в оных. Они, бывало, вооружались против еретиков-романцев, язычников-антов, иногда против коронных рыцарей и даже самого короля, но никогда — против демонов, коими занималась Святейшая Служба, и против гвардейцев тайного надворного советника господина Курона. Однако на сей раз в Университетском квартале не было заметно ни лиловых ряс, ни черно-багряных цветов гвардейцев. Причиной же переполоха были всего-навсего два приезжих варвара, оказывавших дерзкое сопротивление намерениям городской стражи арестовать их. Правда, ни светловолосый северянин, ни смуглый романец за оружие не схватились, но и без того стражники никак не могли их утихомирить. Однако численный перевес был все же на стороне стражи, и буйствовавших варваров связали без всякого снисхождения. Но и тут стражников поджидали неприятности, потому что оба арестованных наотрез отказались идти сами, и никакие тумаки не могли заставить их изменить это решение. Наоборот, один из "уговорщиков" получил ответный пинок в самое незащищенное место. Зеваки одобрительно засвистели, и стражники предпочли поскорее утащить арестованных с места драки.
Софи д'Отевилль оказалась в Университетском Квартале случайно. Дел у нее там никаких не было, но что-то просто подтолкнуло ее заглянуть в галантерейную лавку. И надо же — в лавке она увидела Гилдора, своего вчерашнего спасителя. Они едва успели поздороваться, как Гилдор, коротко извинившись, вышел из дверей лавки навстречу высокому светловолосому северянину. Еще через несколько мгновений показалась городская стража. Софи застыла на месте, не в силах что-либо предпринять. Она не знала, что и думать. А если Гилдора схватили из-за того, что он спас ее накануне?
Когда стражники скрылись из виду, Софи решительно направилась к гостинице "Путеводная звезда", где, как она знала, остановился Гилдор со своими товарищами. На следующий день начинался праздник с турниром и королевским балом, поэтому вряд ли кто станет в ближайшие два дня заниматься этим делом. Даже у надворного советника Курона будет не так много свободного времени. Так что следовало немедленно отыскать Мишеля де Моррана и ниппонца по прозвищу Дракон…
