Черный кот бесшумно шел по залам дворца. Все его население и придворные, и челядь — смотались на ристалище, поглазеть на доблесть рыцарей. Поэтому можно было расхаживать, не опасаясь, что наступят на хвост, пнут тяжелым башмаком или хуже того — обрызгают святой водой. А вот этот зал — какая прелесть! Столько зеркал, горят свечи, и все это создает иллюзию бесконечного пространства. В обычном своем облике Керри, как и всякий порядочный демон, в зеркалах не отражался, а вот в кошачьем — да. И он решил полюбоваться собою. Зеркало послушно отразило пушистую черно-бурую шерсть, пронзительно-зеленые глаза, белую манишку, густые длинные усы и хвост, которому могла бы позавидовать лиса. Керри сел в позу египетской священной кошки и оглянулся через плечо, разглядывая себя с тыла. И увидел в зеркале сидящего на корточках юношу в черных одеждах, чернокудрого, с зелеными глазами. "Выследили!" — мелькнуло в голове у Керри, и он крутанулся, пытаясь найти хозяина отражения. Юноша в зеркале крутанулся тоже, и тут до Керри дошло, что видит он сам себя. Точнее, свое обычное, "некошачье" обличье.
"Магическое зеркало! — подумал Керри. — Вот так так!"
Он крадучись приблизился к зеркалу и встал перед ним на задние лапы, опершись передними о нижний край лепной рамы. Кошачьи усы задергались, ушки встали торчком. Старинное магическое зеркало, через которое можно попасть куда угодно, главное — четко представить себе, куда именно ты хочешь попасть. Керри воровато оглянулся — нет ли кого рядом — и быстренько принял людской облик. В магическом зеркале немедленно отразился черный кот, а в зеркале напротив, наоборот — сгусточек полупрозрачного тумана. Керри хмыкнул. Он старательно представил себе тюремную камеру, зажмурился и шагнул в зеркало, как в дверь. Однако споткнулся обо что-то мягкое и приземлился на каменный пол.
Открыв глаза, Керри обнаружил, что сидит он именно в тюремной камере, на полу, а напротив него сидит юноша лет восемнадцати в довольно изодранной рубашке с остатками кружевного воротника и черных штанах с разорванной по шву левой штаниной.
— А… — сказали они одновременно.
— Позвольте представиться, — вскочил демон. — Керридан, оруженосец королевского рыцаря. С кем имею честь?…
Узник остался сидеть на полу.
— Анри де Силлек к вашим услугам, господин чародей.
— Как вы догадались?
— А как вы проникли в мою камеру?
— Тоже верно, — согласился Керри. — Я, видите ли, ищу своих друзей…
— Если не секрет…
— Не секрет. Одного зовут Гилдор, или Гил, высокий, худощавый, смуглый, волосы черные, стрижены коротко. На галку похож. Одет как лесной стрелок. Второй высокий, широкоплечий, светловолосый, вроде норманна, зовут Майк Мак-Лауд.
Де Силлек улыбнулся:
— Не знаю, как они выглядят, но по соседству со мной с позавчерашнего вечера сидят некие Гил и Майк. Время от времени они начинают петь воинственные песни. О, вот!
"С Аттилой мы громили Рим, шел Чингисхан — мы были с ним…" — загремел справа баритон."…И звал нас Крест на путь войны еретиков сжигали мы", — подхватил тенор слева.
— Это они, — со вздохом сообщил Керри.
— Однако они поют весьма благочестивую песню.
Судя по тону де Силлека, сам он не отличался особым благочестием, зато господь наградил его хорошим слухом, а наши герои орали песню несколько вразнобой. Однако Керри занимало совсем другое.
— Простите, если я вмешиваюсь не в свое дело, но нет ли у вас такой родственницы — Софи д'Отевилль?
— В чем дело? — насторожился де Силлек.
— Видите ли, сударь, она приехала в Столицу в надежде получить аудиенцию и добиться вашего освобождения…
— Этого ни в коем случае нельзя делать! Софи нельзя появляться во дворце! Ее сразу задержат!
— Кстати, ее уже пытались похитить, — сказал Керри. — Однако Гил разогнал похитителей. Она ему кое-что рассказала. Судя по всему, она твердо намерена вытащить вас из этой неуютной камеры.
— Если вы увидите ее, передайте: пусть она немедленно скроется — в Романию, в антские княжества, куда угодно, лишь бы подальше. Мне она ничем не поможет, а себя погубит.
— Я, конечно, передам, — рассеянно отозвался Керри. — Однако не собираетесь же вы остаться здесь… э-э… навечно?
— Меня арестовала Святейшая Служба, — с горечью ответил де Силлек. — Еретики вроде меня выходят из тюрьмы только на костер.
— Однако… — протянул Керри. — А не слишком ли вы молоды для закосневшего в ереси?
— Какая разница? И что проку в этих разговорах? Вы нашли своих друзей — но навряд ли сможете помочь им… или мне. Или все-таки сможете, господин чародей?
— Э-э-э… Я, собственно, здесь именно для этого… Но не сейчас. У меня есть одна мысль… Но мне нужно сперва посоветоваться с друзьями.
— Через стену? — усмехнулся Анри.
— Некоторым образом… Только, прошу вас, не креститесь!
И Керри, подойдя к двери, тщательно осмотрел ее. Ничего особенного, крепкий дуб, только петли, засовы и решетка крошечного оконца — железные. Вновь обернувшись котом — Анри зажмурился и помотал головой, отгоняя наваждение, которое, впрочем, не отогналось, — Керри прошел через дверь. Точно таким же образом он проник в соседнюю камеру.
Гил, развалившись на соломе, глядел в потолок — за неимением другого развлечения. Заметив кота, он пошевелил пальцами и сказал:
— Кс-кс-кс!
— Сам ты "кыс-кыс-кыс"! — оскорбился Керри, возвращаясь к обычному виду. — Тоже мне, узник замка Иф! Между прочим, у тебя в соседях братец твоей мадемуазель.
— Какая она моя… И вообще, что он здесь делает?
— Сидит и ждет… То есть что я говорю — сидит в тюрьме и ждет казни.
— Надо же, а мы и не знали. И чего это он нам с Майком ни разу и не подпел? Мы тут стараемся…
— Так вы небось все про сожжение еретиков, а ему и так тошно от этой темы, крестоносцы хреновы!
— Ну, репертуар мы, положим, сменим. А дальше что?
— А дальше вам отсюда выбираться надо. И для начала неплохо бы вам всем оказаться в одной камере. Я сейчас кое-что предприму, а ты к окну не подходи ни в коем случае. Я — к Майку. Надеюсь, тебя не надо предупреждать о вреде крестного знамения?
Гил пожал плечами и с философским видом завалился обратно на солому. Минут через десять Гил понял, что Керри своего добился, поскольку Майк завел: "Я руны кровью нарисую на щеках…"
После обеда — вернее, того, что называлось этим словом заключенных из камер номер одиннадцать и тринадцать на втором ярусе северной башни пришлось перевести в камеру номер двенадцать. Разумеется, это было нарушение распорядка, но обе вышеупомянутые камеры стали непригодны для содержания арестованных. В камере номер одиннадцать слетела с петель дверь, а в камере номер тринадцать вывалился камень сбоку от окошечка-бойницы. Так что до следующего утра в камере номер двенадцать должно было быть аж трое арестантов.
— Распелись, — ворчали стражники. — Всю тюрьму расшатали, горлопаны.
По случаю праздника они выпивали на посту, что в общем-то было нарушением устава. Но сами посудите — какая радость в том, чтобы сидеть трезвехонькими и караулить заключенных, которые и без того заперты в толстых каменных стенах за массивной дубовой дверью, закрытой на хитроумный замок?
"А ну — во флягу загляну!.." — на три голоса выводили арестанты в двенадцатой.
— Я их нашел! — радостно заявил Керри прямо с порога. — И не только их… Ваш кузен, мадемуазель Софи, сидит в соседней камере. Но к вечеру все трое будут сидеть в одной, или я не… я. И оттуда мы их всех сможем вытащить. Только мне для этого нужен помощник. Штука тут такая…
И Керри пустился в пространное объяснение касательно природы магических зеркал.
— Короче, "эта мышеловка была достаточно прочна для двоих, но для троих она уже слабовата", — прокомментировал Мор.
— А куда в этой штуке запрягать лошадь, разберемся после, — высказался Дракон, не любивший чертовщины.
— Да, касательно лошадей! — спохватилась Инка. — Нам ведь после этого придется спешно сматываться из города, поэтому лошади должны быть наготове.
— Боюсь, господа, что это будет сложно, — печально сказала Софи. — Я сегодня беседовала с отцом Ивейном, настоятелем Приозерного монастыря. Вас разыскивают и, конечно, не выпустят из города.
— В принципе, если Керри ничего не напутал, через это зеркало можно, наверное, скакнуть прямо за город. — Эта идея принадлежала Ари. — Только вот все имущество бросать тут — не в кассу…
В конце концов было решено, что Софи с помощью отца Ивейна переправит все это в монастырь, где и будет их ждать. Вообще говоря, Софи рвалась во дворец, но ей объяснили, что этого делать не надо. Общее руководство нагло захватила Инка.
— Значит, так. Поскольку удирать будем все вместе и разом, во дворец идут все. Вот под каким бы предлогом туда явиться?
