Кто-то просто игнорирует его приглашение; кто-то отвечает, что не может прийти, потому что слишком занят; остальные и
вовсе убивают посланных к ним слуг.
Доводилось ли вам когда-нибудь задумываться о том, что чувствовал Христос, рассказывая эти истории? Если вам
случалось приглашать кого-то, а затем натыкаться на безразличие этого человека, вы можете представить себе чувства
Иисуса. Большинство людей не отвергают Христа... они просто не воспринимают Его приглашения всерьез.
Представьте себе, что почувствовал бы я, ответь Деналин на мое предложение так же, как многие реагируют на слова, с которыми к ним обращается Бог. Что если бы она постаралась уйти от прямого ответа, не говоря ни да ни нет?
Представьте меня, сидящего как на иголках и наблюдающего за ней, в то время как она читает мое предложение в
мерцающем свете свечей. Что, если вместо того, чтобы заплакать, она начала бы пустую, ничего не значащую беседу?
— Ах, в нашей семье браки всегда одобрялись...
— Что?
— Я говорю, браки в нашей семье всегда приветствовались. Вот мой дядя, к примеру. Он состоит в браке. Кстати, и
тетя тоже, не говоря уж о моих маме и папе. Даже сестра...
— Подожди, подожди. Какое отношение все это имеет к нам? Речь сейчас идет о нас с тобой, понимаешь?
— Видишь ли, Макс, как я уже говорила, я всецело поддерживаю идею брака. На мой взгляд, семья — это важный
элемент нашего общества, его ячейка, так сказать...
— Но я не спрашивал тебя, что ты думаешь о роли семьи в устройстве общества. Я прошу тебя стать моей женой!
Должно быть, Отца очень печалит, когда в ответ на Его личное и конкретное приглашение прийти к Нему, мы отвечаем
невнятно и уклончиво.
— Ах, это так мило, что Ты пригласил меня, Иисус! Знаешь, ведь в моей семье всегда с уважением относились к
религии. В семейных архивах сохранились даже записи о том, какую роль сыграли наши предки в движении гугенотов. Ты
ведь, наверное, помнишь про моего двоюродного пра-прадедушку, Горацио? Он был священником и, как рассказывают, пользовался большой популярностью у индейцев.
— Что?
— Ну, я хочу сказать, что нашу семью многое связывает с религией. Моя тетушка Мэйси, например, пела в хоре при
Первой баптистской церкви, а мой двоюродный брат Арнольд служит дьяконом...
На подобные разглагольствования Бог ответил словами, записанными в Иер. 7:13: «...Я говорил вам с раннего утра, а вы
не слушали, и звал вас, а вы не отвечали...»
А что если бы Деналин сказала мне: «Макс, очень мило, что ты обратился ко мне с этим предложением, но не могли бы
мы обсудить это завтра? Просто по телевизору вот-вот начнется фильм, который я давно хотела посмотреть»?
Или того хуже: «Выйти за тебя замуж? Знаешь, Макс, нам, конечно, нужно будет как-нибудь поговорить об этом. Как
насчет следующего четверга? Ах, нет, нет, там у меня будут дела — лучше, если ты позвонишь мне во вторник через две
недели, и мы договоримся о встрече».
Такие слова причинили бы мне немалую боль. Видите ли, одно дело, если тебе отвечают отказом или даже отвергают.
Но когда тебя просто не принимают всерьез — это совсем другое. Ничто не ранит так сильно, как обращение к
кому-нибудь с глубоко личным, крайне важным предложением, которого до этого не слышал ни один человек, и получение
формальной отписки, что вы поставлены в очередь на прием на следующую неделю.
Христос приглашает: «Се, стою у двери и стучу..»9. Знать Бога — значит принять Его приглашение. Именно принять, а
не просто выслушать, изучить или признать его существование. Можно многое узнать о приглашении, которое Бог делает
вам, но так никогда и не принять его.
В то же время приглашение Его абсолютно ясно и недвусмысленно. Он отдает нам все, и мы отдаем Ему все. Просто и
бескомпромиссно. Он ясно говорит о том, чего Он хочет от нас, и не менее ясно говорит о том, что Он нам предлагает. Нам
остается лишь сделать выбор.
Не удивительно ли, что этот выбор Бог предоставил нам? Подумайте об этом. Над столь многим в жизни мы не
властны. К примеру, мы не можем выбирать, какая погода будет завтра или что произойдет с экономикой.
Человек не властен решать, с какой внешностью ему надлежит родиться: какими будут его нос, глаза, волосы. Мы не
можем решать, какое впечатление будем производить на окружающих.
Но в нашей власти решить, где мы проведем вечность. Главный выбор Бог предоставил нам. Самое важное решение
должны принять мы сами.
Как вы отвечаете на Его приглашение?
Как вы реагируете на то, что Он зовет вас прийти к Нему и жить с Ним вечно?
Это — единственное по-настоящему важное решение. Согласитесь вы сменить место работы или нет — не так уж
важно. В какой колледж вы пойдете учиться и какую профессию изберете, — конечно же, это имеет определенное
значение, но все же ни в какое сравнение не идет с тем, где вам предстоит провести вечность. Это решение, о котором вам
придется вспомнить.
Как же вы поступите с Его приглашением?
Как уже говорилось, эту главу я пишу, находясь в большом зале окружного суда. Я пришел сюда, потому что получил
приглашение. Оглядываясь, я вижу вокруг себя десятки совершенно незнакомых людей, получивших такие же
приглашения, как мое. Они листают журналы, просматривают газеты. Некоторые встают и прохаживаются, устав сидеть.
Некоторые шелестят бумагами — они, должно быть, взяли с собой работу из своих офисов. А я сижу и размышляю об
иронии, сокрытой в том, что главу, посвященную приглашению Бога, я написал, ожидая приглашения от судьи, который
должен назвать мое имя и пригласить меня в свой кабинет.
Периодически разговоры в зале стихают— когда мужчина в деловом костюме появляется в дверях и называет имена: Ивонна Кэмпбелл, Джонни Солис, Томас Адаме. Те, кого он назвал, подходят к нему за дальнейшими указаниями, а
прочие возвращаются к своим занятиям.
Я не знаю, чего ожидать от разговора с судьей. Я не знаю, что он скажет, о чем спросит, чего потребует. Я не знаю
исхода нашей встречи. Я даже не знаю, кто он — этот судья, с которым мне предстоит беседовать.
Поэтому я немного нервничаю.
Хотя это не первое приглашение на встречу с судьей, которое я получаю. Меня уже вызывали: «...человекам положено
однажды умереть, а потом суд...»10. Но в отношении той встречи я не так беспокоюсь.
Я знаю, что сделает тот Судья. Я знаю результат той, будущей встречи. И самое главное, я знаю, кто Судья. Это... мой
Отец.
Глава 12
УСТА ПРОТИВ УСТ
Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах.
Мф. 22:15
В коралловых рифах Карибского моря обитает маленькая рыбка, которую прозвали рыбкой-целовалыциком. Это
небольшая, всего пяти-семи сантиметров длиной, ярко-синяя верткая красивая рыбка. Интереснее всего наблюдать, как
эти рыбки целуются. Нередко можно увидеть, как две рыбки замерли друг напротив друга, плотно прижав друг к другу рты
и отчаянно работая плавниками. Со стороны все выглядит, как серьезный подводный роман.
Вы можете подумать, что эти рыбешки являются мечтой любого аквариумиста. Они такие энергичные, яркие, блестящие и выглядят весьма любвеобильными. Но внешность бывает обманчива, и тот, кто на первый взгляд кажется
миролюбивым и дружелюбным обитателем подводного мира, в действительности — драчливый забияка.
Одержимая страстным желанием завоевать и сохранить свою территорию, рыбка-целовалыцик терпеть не может
гостей. Ее участок кораллового рифа принадлежит только ей и никому больше. Она отыскала этот кусочек коралла, объявила его своим и не позволит никому из сородичей находиться даже поблизости от него.
Только попробуйте нарушить незримую границу ее владений, и она вызовет вас на дуэль — дуэль, на которой
сражаются... ртами. То, что со стороны может показаться страстным поцелуем, в действительности является подводным
боевым искусством. Толчки ртом, укусы, переламывание челюстей, удары языком.
Смешно, не правда ли?
Но есть в этом и что-то знакомое — разве нет?
Нам нет нужды отправляться на Карибское море, чтобы оказаться свидетелями таких дуэлей. Сражения, ведущиеся
при помощи языка, происходят не только там.
Присмотритесь к людям, среди которых вы живете (или к тому человеку, которого каждый день видите в зеркале). Вы
не поверите, насколько по-рыбьи могут вести себя люди, когда хотят, чтобы все было так, как хотят они.
Рыбки-целовальщики — далеко не единственные, кто использует рот, чтобы добиться своего.
Во времена освоения Дикого Запада споры решались в пользу того, кто лучше умел орудовать кулаками; в наши дни
